Про якобы прорыв главной нашей линии обороны

На модерации Отложенный

Пошли разговоры про якобы прорыв главной нашей линии обороны под Работино в районе Орехово — Токмак и как следствие — долгожданный перелом в контрнаступе. Нам представляется, что никакого прорыва и перелома нет, и вот почему. 

Итак, примерно две недели назад ВСУ достигли переднего края нашей обороны восточнее Работино и с тех пор пытаются сделать две вещи: расширить плацдарм и преодолеть этот передний край. Из карты в конце поста видно, почему нельзя бросать все силы вперед: получится глубокая и уязвимая кишка, чреватая фланговыми ударами и окружением. Даже нышеннее вклинение с этой точки зрения уже опасно, и именно поэтому противник так отчаянно штурмует Работино: взятие данного села и окрестных высот позволит расширить фронт влево, ликвидировав фланговую угрозу с этой стороны.
Одновременно ВСУ наступают вдоль главной линии обороны вправо, на Вербовое. Судя по всему, замысел здесь — вынудить наши войска к северу отступать, чтобы не быть отрезанными. Цель такая же: расширить плацдарм и ликвидировать фланговую угрозу. Только после этого можно бросать все силы вниз, на юг, на преодоление возвышенности, по которой проходит линия обороны.

Проблем здесь несколько. Во-первых, наступление вдоль фронта, да еще и в низине между двух командных высот, делает уязвимыми фланги, которые будут растягиваться по мере продвижения вперед. В полной мере это можно было наблюдать к западу, под Старомайорским и Урожайным, где точно так же ВСУ наступали там, где могли (по низине), в конце концов завязли и даже откатывались назад.

Во-вторых, попытки наступать с небольшого плацдарма по трем направлениям (вперед и вбок) требуют втрое больше сил и средств, которые нужно доставить на передовую под обстрелами по полями и единственной проселочной дороге. С этим, судя по ежедневным кадрам разгромленной техники, проблемы. 

Но самое главное — это медленный темп.

Понятие «прорыв фронта» уместно тогда, когда счет идет на часы, максимум дни. Тогда противник не успевает среагировать, и можно двигаться дальше, взламывая оборону и выходя на оперативный простор. Это похоже на бильярд, когда умелый игрок, не промахиваясь, может закончить партию за минуты, не дав сопернику даже шанса на ответный удар. 

Здесь не так. Бои под Работино идут уже почти три месяца, а последний месяц на южном фронте — почти только под Работино. За это время обороняющимся можно не только не спеша подтянуть резервы, но и укрепить оборонительные линии, при необходимости — выстроить новые, застелить свежие минные поля, оборудовать огневые точки. В некотором смысле, ВСУ сейчас в худшем положении, чем три месяца назад: тогда они пользовались преимуществом выбора направления удара, а сейчас уже всё, из колеи под Работино никуда не деться, и с большой вероятностью понятно, что и как они будут делать. 

Чтобы развить успех, ВСУ нужно кратно усилить наступающую группировку. Сомнительно, что они не могли этого сделать раньше и смогут сейчас, не оголяя другие участки фронта. Без кратного же усиления даже локальный успех ни к чему не приведет: цель операции — не Работино, не Вербовое и даже не преодоление первой линии обороны. Цель — дойти до моря, и она так же далека, как и три месяца назад. Шанс у ВСУ был в начале июня, в попытке резкого броска вперед, и они его не реализовали. 

Теперь на оперативный простор выйти невозможно, по мере продвижения он будет заполняться новыми рубежами и укрепрайонами, новыми неприступными работиными.  Времени же все меньше, впереди осень, дожди и зима.