"Идеология во всём" — воспоминания современников о жизни в СССР

Галина Меньшикова:

Довлеющая над всем идеология и отсутствие самой возможности выбора: образа мыслей, книг, музыки, места жительства, еды, одежды... Как много сил потрачено на заучивание и переписывание идеологической чепухи в самое лучшее время для учебы! Двоемыслие как норма и вытекающее из него лицемерие и двоедушие. Уничтожение прежней культуры и ее носителей, разрушение памятников материальной культуры, отказ от родства... гибель и мучения миллионов людей...

Людмила Новикова (Москва, конец 1970-нач.1980):

Советской идеологией было пронизано все. В школе и в институте, на всех гуманитарных предметах мы изучали какие-то работы или цитаты Маркса, Энгельса, Ленина на данную тему. Это не считая таких специальных дисциплин (в институте) как история КПСС, марксистско-ленинская этика, марксистская философия и т.д. По всем надо было отвечать на семинарах, конспектировать, сдавать экзамены.

Когда я заканчивала школу, Брежнев написал "Малую землю" и "Возрождение". Мы подробно изучали их на литературе. Чтобы справиться со всем этим и хорошо учиться, нужно было умение "наболтать" (так это мы называли среди самых близких друзей. Конечно, так нельзя было сказать где-то еще. Говорили об ответе на уроке на подобную тему: "Ну она меня вызвала, я наболтала на 5 минут"). Что это такое? Берешь несколько передовиц в газете, прочитываешь и потом, получив подобный вопрос, ты уже можешь ответить, выдавая прочитанные штампы и выражения.

Многие это умели, и мне это давалось легко. Особенно я любила вопросы по последним съездам КПСС. Там все "улучшить", "увеличить", "поднять производительность", "искоренить отдельные недостатки". А т.к. материалы шли по отраслям хозяйства, то вот, перебирая их, и шпаришь. Но я помню, как мучались на таких темах люди с техническим складом ума. Им нужна четкость и конкретика, они не умели "воду лить". Одна моя подруга от этих предметов просто в тоску впадала.

Начиная со старших классов школы пошли комсомольские собрания и политинформации. Собрания были местные (в классе или группе института), тут было легче, все все понимали и, решив необходимые вопросы, стремились скорее разойтись. И были общешкольные или общеинститутские собрания. Вот их я терпеть не могла. После учебы, когда можно было бы столько сделать, сидишь в этом зале, слушаешь речь "а-ля-брежнев" и думаешь: "И это сегодня не сделаю, и то не успею". А за окном, как назло, весна, и так манит на улицу. Утешало изредка только одно: проводишь тоскливым взглядом по залу и вдруг встречаешь такой же тоскливый взгляд. И сразу так тепло на душе становится, как будто близкого друга встретила.

Политинформация: кто-то должен был прочитать газету и рассказать остальным, что там написано. Конечно, все и сами умели читать (к тому же были ТВ и радио), но надо же было "политинформировать". Обычно это было по классам и группам, поэтому тоже все старались поскорее закончить и не задавать вопросы (которые тоже полагались, т.к. должны были "обсудить сообщение"). Но все-равно было жалко этого получаса или часа, а если самой приходилось выступать - то и времени на подготовку. Это же все было во внеучебное время.

Еще были смотры строя и песни, субботники, демонстрации, писали личные обязательства, сдавали деньги во всевозможные общества и т.д.

Елена Юккина (поселок в Карелии, 1980-е):

Школа. Перед первым уроком за тридцать минут (почему-то помнится, что в четверг) политинформация. В начальной школе можно было из «Пионерской правды» статьи брать. Там хоть что-то"живое" было, то, что хоть как-то знакомо и отчасти понятно детям, а с пятого класса надо уже читать серьёзные газеты. Рассказать, обсуждать. А мы дети. Нуть. Сложно, не понятно, не интересно. Хотя уже и Советский Союз на ладан дышал, но учителя требовали по полной. Зачем?

Игорь Лев (1960е и позже):

В этой теме мне больше всего интересен я сам... Начиная с того, как я свято верил в "дедушку Ленина"... Какое-то изначальное почтение ко всем тем, кто сверху... Эдакая вне-критическая к ним вера. И как я, ещё ребёнком, начал разувериваться - как этот процесс ВО МНЕ происходил, вот, что мне интересно. Вот, например... я ещё октябрёнком был... мы с другом-одноклассником гуляем... год эдак 1962-й... парень, нас на пару-тройку лет старше, деньги трясёт с таких, как мы... Ну, у нас бывали копеек по 10-20 - "со сдачи" (нас же родители в магазины посылали за продуктами, а сдачу часто "забывали" обратно взять... или пересчитать ленились, сопоставляя цены)… А нам в школе накануне что-то такое высоко-моральное про пионеров толкали... То ли какой-то там, в школе, сбор был идеологический, и нам "пионеров показывали" - они с галстуками, а мы всего лишь со звёздочками, мелюзга... ну, мы на них снизу вверх, разумеется, с завистью... И вот я вдруг узнаю в этом паршивце, который деньги из нас вытягивал, одного из ПИОНЕРОВ... Я такой ему вдруг: - Ты пионер, да? - с эдакой вызывающей ехидцей. Мол, пионер, а грабишь... - И вот он смутился вдруг - узнал, что ли, меня... типа а не настучу ли я на него... - и куда-то вдруг он слинял... Я хороший урок получил тогда - педалировать тему, идеологию - научился я неожиданно. Потом я аж взрослым стал втирать. И уже Ленина там всякого да из телевизора-газет передовицы я любопытствовал изучать как средство-способ практического применения. Для пристыживания, значит, кого захочу. Правда, при этом сразу же возникало: "А я сам-то?!" - надо же было и самому соответствовать. И вот тут пришлось осечься. Надо было или в лицемеры совсем уж идти, или самому святым заделываться, или помалкивать большей частью... Помалкивать, но про всех остальных сразу смекать, кто есть кто... А потом оказалось, что полным-полно помалкивающих... Так их полным-полно - прямо цивилизация помалкивающих... Между собой только они (мы) не без удовольствия делились наблюдениями за иными типами-типажами... да, тут тема типажей наших, советских, интересна...

Андрей Шаповалов:

Именно! Я эту фразу до сих пор помню:" Ну чёёё…., дай сооок копееек? А если найду?!"...- произносила личность в пионерском галстуке и с табачным перегаром....2-й класс. Совковая средняя школа.

Iveta Rīvāne (Латвия, 1970е-1980е):

1) В Латвии тоже были политинформации. Кажется, что раз в неделю. Как-то одноклассник выбрал статью, в которой ругали обувь на платформе. Он решил доказать, что такая обувь удобна, особенно, если надо ходить по лужам :) Это, пожалуй, единственная политинформация, которую помню. Но было их, конечно, намного больше.

2) Идеология была обязательной во всех сферах жизни. Я работала экскурсоводом и мне сняли премию, так как не принесла в методический кабинет цитаты съезда партии, которые использую на экскурсиях. Так как всегда считала, что лучше всяких цитат примеры из жизни, то у начальства всегда был повод при желании отсутствием цитат воспользоваться. К тому же, время от времени экскурсоводов прослушивали работники местной компартии - все ли политкорректно. Из той же экскурсоведческой эпохи: когда в СССР отмечали юбилей Куликовской битвы, пришла установка, что нельзя говорить татаро-монгольское иго, а надо говорить ханско-ордынское... Интересно, как сейчас называют это время? У нас прошло исследование, как КГБ контролировал Интурист. Что вызвало улыбку - экскурсовод должен быть народно миловиден :)

3) Над этим, конечно, можно посмеяться, но если серьезно, то контроль над частной жизнью, вплоть до того, какой длины юбка, волосы, ширина брюк, что читать, какие фильмы смотреть, какую музыку слушать, что можно, а что нельзя читать и т.д, даже вспоминать не хочеться. У нас недавно опубликовали т.н. мешки КГБ - т.е. списки завербованных людей. В основном это 70-80 г. И там видим много работников культуры. Сейчас начинают печатать какие-то сообщения завербованных - вроде там ничего такого ужасного нет (не то время), но видишь, как чекисты все контролировали, что думают люди, что говорят, кто что пишет в письмах из-за границы и т.п.... Кто-то может сказать, что сегодня есть возможность нас контролировать современными технологиями, но нас никто не заставляет пользоваться ими, это наш добровольный выбор... А тогда людей вербовали, делали стукачами шантажом, порой и физическим воздействием. Вот и получается, почти все общество - стукачи, палачи и жертвы.

Алиса Чижик:

Верно, все было идеологизировано до маразма ... гуманитарные предметы - все до единого! Типа "вот раньше ученые считали так - то и так-то, а вот сейчас, в свете марксистско-ленинской теории (единственно верной, естественно) узнали наконец, как на самом-то деле” 😂 И начнут какую-нибудь чушь разводить про "светлое будущее".

Iveta Rīvāne (Москва, нач.1980х):

В то же время, были и другие преподаватели. Мне повезло учиться в Москве: ВШПД ( профсоюзная). Так там 1 преподаватель о лозунге Брежнева «Экономика должна быть экономной» на экзамене студенту, говорившему лозунгами, ответил: чушь собачья... если не экономна, то это не экономика :) В Латвии за такое тут же бы припаяли «буржуазный национализм». В этой школе как-то не очень давили на все эти научные коммунизмы.... Правда, да, без конспектов не допускали к экзаменам... Тогда у всех были конспекты конспектов 😊

Людмила Новикова (Москва, 1970-1980е гг.):

Были такие отдельные преподаватели, но это скорее исключение. У нас тоже было несколько таких, да и то в основном они молчали, но большинство были совсем другие.

Iveta Rīvāne:

У нас все же был специфический ВУЗ: студентами были в основном взрослые, состоявшиеся люди (таких как я, никто, просто гид - мало) уже с карьерой (например, руководитель тогда туризма в РСФР) и иностранцы, профсоюзные деятели... Правда, иностранцы учились очно. Я же заочно. Хотя 1 парень перешел с очного на заочное, и он рассказывал: учиться некогда, все время дни солидарности с разными странами :)

Алиса Чижик:

Конечно были адекватные... но программа от них не зависела))

Елена Маслова (Владивосток, биофак Университета, 1981-1986):

У нас была подготовка: История КПСС - год, Диалектический материализм - год, Исторический материализм - год, Философия - год, Политэкономия социализма - семестр, Политэкономия капитализма - семестр, Научный атеизм - год, Дарвинизм - семестр, Научный коммунизм -год (и гос.экзамен по нему). Сейчас вспоминаешь - жуть, когда было учиться по профессии?

Людмила Новикова (Москва, Институт культуры, 1970е):

А у нас еще Марксистско-ленинская этика. Т.ч мы покруче будем 😊 Ну и еще по всем предметам - что про это классики марксизма говорили и их работы на данную тему. А в гуманитарных областях они как раз много выступали.

Вадим Акимов:

А кто помнит бессмертный предмет под названием "История КПСС"? Мало того, что нужно было зубрить решения съездов и партийных конференций по пономаревскому учебнику, который студенты между собой называли «кирпичом», еще (самое муторное!) заставляли КОНСПЕКТИРОВАТЬ произведения В. И. Ленина, для каковой цели использовались толстенные общие тетради, которые проверялись перед зачетом и экзаменом. Если их не было или конспекты были некачественными (в их тексте должны быть помеченными или как-то выделенными те высказывания "вождя", которые как бы раскрывали то или иное теоретическое положение) , то - все, на пересдачу.

Людмила Новикова (Москва, Институт культуры, 1970е):

Ну кто же такое забудет! Было, наверное, везде. Меня больше всего бесило, что не просто конспектировать заставляют, но еще и делать это надо по их способу. Однажды я поспорила об этом как-раз на Марксистско-ленинской этике, у меня была одна страничка конспекта какой-то работы Ленина. Это возмутило нашу лекторшу, в результате глупого спора она занизила мне оценку. Но я была рада, что пересдавать не пришлось.

Masha Gracheva:

У нас Ленина штудировали на предмете Основы государства и права...Название изменилось, а суть та же- тоска зеленая!

Dmitry Karpinsky (Москва, МЭИС, 1976 г.):

Второй курс института. Занятия по какой-то лабуде, типа "истории КПСС". Сокурсник делает доклад по "культу личности Сталина"....Препод весь в сединах вдруг задумался: - Как интересно складывается жизнь.... при Сталине за такой доклад Вас бы расстреляли, при Хрущёве поставили бы "отлично", а сегодня я ставлю Вам - "хорошо". (Примечание: При Хрущеве разоблачили культ Сталина, а при Брежневе старались его замолчать).

Людмила Новикова (Москва, 1977-1979):

У нас в соседней школе был случай, когда ученик сделал доклад по ранне напечатаному Солженицыну ("Один день Ивана Денисовича"), отзываясь о романе очень хвалебно. Это 1977-1979гг., когда Солженицын и тема ГУЛАГа были уже не в чести. Учительница вызвала родителей и, чуть не плача, просила серьезно поговорить с мальчиком: "Что же мне делать? Вы понимаете, в какое положение меня ставите?". Они часто боялись скандала, ведь это получалась и ее вина тоже: плохо воспитывала. Знаю эту историю от самого ученика и его родителей.

Dmitrii Kouznetsov:

В РОНО им вставляли длинное перо.

Юрий Алесин:

Партийная номенклатура цепко держала в своих руках всю советскую науку, решая, что именно будет наукой, а что является подстилкой империализма. Притом людям других взглядов и убеждений это, как правило, стоило карьеры и даже жизни. Если в деревне парторг решал, когда пахать и сеять, то в науке было тоже самое. Да и не только в науке, но и во всем остальном. В каждом райкоме партии был отдел промышленности ,и чем занимались эти секретаришки выдвиженцы (часто просто блатва), мотаясь по предприятиям и имея отнюдь не совещательный голос.Так было во всем, и в науке, и в медицине, и в промышленности.

Tatiana Spektor:

Когда я училась в Москве, нас, студентов факультета русской литературы, водили на практику в школу. Там я попыталась на уроке в 9 или 10 классе объяснить "Песнь о Буревестнике" в соответствии с лотмановским "Анализом поэтического текста". Получила двойку и яростный разгром от учительницы класса и своей руководительницы. Показали мне тетрадку, в которой было сказано, что "глупый пингвин" - это представитель такой-то партии, "чайки" - ещё какой-то и т. п. Ну, а буревестник, понятно, доблестный предвестник революции. И сказали, что это государственный план урока, и отклоняться нельзя. Однокурсники переглянулись, но промолчали. Промолчала и я. Всё же последний курс, диплом на носу.

Людмила Новикова:

А вообще идеология начиналась с детского сада и начальной школы. Даже в прописях были идеологические тексты.

Dmitrii Kouznetsov:

Враньё начинается не с прописи. В частности, с гимна, насчёт что "Союз Нерушимый". Этот гимн мы слышали ещё раньше, чем видели такие прописи. Жить в СССР и ни разу до школы не слышать этот гимн было невозможно.

Алиса Чижик:

Да во всем была пропаганда... Одни уроки пения чего стоили:"Ленин всегда живой" (на русском и на английском, т.к. школа английская), "Матрос-железняк-партизан" и проч. Чушь.

Карз Драйв:

Про первую страницу букваря. Мой первый букварь я получил в возрасте 3-х лет, т.е. в 1952 году. На его первой странице были помещены портреты Ленина и Сталина. Я пририсовал Ленину волосы, а Сталину бородку и, радостный, побежал к тёте Эне, своей няне, хвастать результатами. Тётя Эня почему-то не обрадовалась, а схватила букварь и побежала в другую комнату к моей маме и начала что-то ей горячо и встревоженно объяснять. Я, конечно, прибежал вслед за няней, кое-что расслышал и даже успел спросить, что такое "искажение личности". Вместо объяснения получил от мамы букварём по голове, а после этого мама бросила букварь в горящую печку. Я долго плакал, не столько от обиды из-за удара, сколько из-за букваря: книги я к этому времени уже очень любил.

Вот так я сделался жертвой политических репрессий в трехлетнем возрасте. Отца моего чуть позже реабилитировали, и он привез свою семью из сибирской ссылки домой на юг Туркмении. А меня никто так и не реабилитировал. И новый букварь мне не купили взамен конфискованного. Купили вместо него учебник зоологии, но и с ним я проштрафился: увидел на цветной суперобложке стаю человекообразных обезьян и отметил, как похожа была одна из них на тётю Эню. Конечно, я поспешил рассказать няне о сходстве. Тётя Эня сначала обиделась, потом рассмеялась. Отнимать книжку у меня не стала.

Серафима Красноцветова:

Ещё лозунги и транспаранты везде были понатыканы. "Слава КПСС!", "Слава труду!", "Решения такого-то съезда КПСС - в жизнь!", "Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи!" Я много ездила на электричках по учебе и постоянно "любовалась" этими набившими оскомину надписями, они были выложены даже вдоль ж/д путей. А вдали проплывали изуродованные остовы разоренных храмов, когда-то украшавших русский пейзаж.

Вадим Акимов:

Аналогичные слоганы иногда бывали и просто идиотскими. Например, "Летайте самолетами Аэрофлота!" - при полном отсутствии каких-либо иных компаний, кроме Аэрофлота.

Серафима Красноцветова:

Полки книжных магазинов были щедро завалены тем, что нас не интересовало, в основном трудами по марксистско-ленинской идеологии и т.п. В предисловии к любой книге, хотя бы по краеведению, непременно размещалась цитата лысого вождя, иначе, видимо, она не могла считаться благонадежной. Какую тоску это нагоняло - не передать.

Алексей Рожин (1974):

Дело было в 1974 году, как только вышел фильм про Штирлица. Нам по 13-14 лет, мы все под впечатлением, и на уроке то ли русского языка, то ли литературы тишком пишем друг на друга «характеристики» с упоминанием нордического или не очень характера, порочащих связей и так далее. Классная дама, русичка/литературщица, цитировала нам Ленина так и столько (повторюсь, учитель русского и литературы), что мне впоследствии не приходилось напрягаться ни в армии на политзанятиях, ни в институте – оно из меня сыпалось.

Так вот эта классная дама на классном часе устроила нам самый настоящий политический процесс. Мы, как выяснилось, не дурачились. Это было, оказывается, подражание фашистам, следующий шаг после которого – создание неофашистской организации.

Мы стояли как дураки, шесть или семь парней, сами, дураки, признались, что тоже писали «эту мерзость» в совершенно отупевшем состоянии ума и души, и верили, что если она сообщит на работу родителям, их, родителей, с треском выгонят с работы. Самое поганое досталось непричастным – их она заставила высказаться. Всех, по очереди. Теперь мне кажется, что их, непричастных, она поимела сильней, чем нас.

Лично моя «мстя» была стремительной и жесткой. Это был первый и, наверное, единственный раз, когда я канифоль, купленную в музыкальном магазине, использовал не для пайки или «атомного взрыва», а для усиления и окраски звука. На другой день после уроков раскрутил болты у стола и стула учителя в кабинете русского и литературы (ее кабинета) и просыпал толченой канифолью все щели. Классная наша дама страдала чем-то вроде ревматизма, по классу почти не ходила, в учительскую и обратно ходила мучаясь, за столом часто меняла позу, и теперь эти перемены позы стали сопровождаться противным скрипом. Может, я подонок, но мне не было ее жалко. И не было стыдно.

Людмила Новикова (Москва, 1970е):

Мы тоже писали друг на друга такие характеристики. Но учителя об этом не знали. Мы особо не скрывали, просто была как игра, и в голову не приходило об этом взрослым сообщать.

Карз Драйв (Узбекистан, 1960е):

Бедные дети. Мой папа такого самодурства не стерпел бы. Пришел бы к директору школы и устроил бы скандал. Выражаясь языком Путина, размазал бы печень этой идиотки по асфальту. В наших краях в 1970-е годы таких дур уже не боялись и ставили их на место.
Впрочем, в 1970-е годы я уже не был школьником. Но папа и в 1960-е годы не давал своих детей в обиду и бросался на помощь, стоило только пожаловаться. Директор школы был папин друг и умный человек.

Людмила Новикова (Москва, конец 1960х):

Может быть, он пошел к директору потому, что знал, что может это сделать со своими связями и положением? А родителям обычных людей было сложнее. Хотя моя мама тоже меня всегда поддерживала в таких случаях. Помню, как-то завуч раздула историю из-за обычного хулиганства нашего класса. Устроила большое собрание с нами и с нашими родителями. На собрании большинство родителей молчали, но придя домой мама мне сказала, что я ничего плохого не сделала, что все нормально и объяснила, что история яйца выеденного не стоит. И это для меня очень много значило.

Карз Драйв:

Вы правы: он держался независимо именно потому, что у него были связи. Но у любого родителя, особенно у образованного, с хорошей речью, были все возможности вступиться за своего ребенка, потому что такие неадекватные учителя, на моей памяти, были в меньшинстве. Но большинство родителей почему-то робели перед учителями как перед "начальством" и предпочитали становиться на одну сторону с ними против своих детей. Наверное, этот страх перед начальством был наследием сталинских времён.
Ваша мама молодец. Моя была более робкая, но и она устраивала разбирательства с учителями, если они заявляли о каких-то претензиях ко мне на родительском собрании, и если мне удавалось доказать, что претензии необоснованы. Родители мои были с начальным образованием. Но они не боялись защищать своих детей и всегда приходили на помощь.

Anya Prigozhina-Kirby:

Когда-то я заступилась за подругу ещё в 3-м классе.
Подруга читала стих перед классом, по моему замечательно. Училка поставила ей «4» только потому, что она слово «смородина» выделила громче, чем слово «Родина».
Мы с одним парнем вместе крикнули: «нечестно!» Нас обоих вызвали к доске. Всем детям было «предложено» высказать «своё мнение» относительно нашей «дерзости, хамства и бездушия». Человек 5 подняли руку и с удовольствием «оказали сочувствие» оскорбленной учительнице. Типа: «Никто не должен критиковать учителя», «Слово- не воробей, вылетит- не поймаешь!»
Я стояла, глядя в пол, рассматривая капли от слёз возле моих ботинок. Справедливость восторжествовала. Мои 4 детей ходят (ходили) в замечательную школу в Англии. Я здесь же преподаю музыку. Хотя на то, чтобы изжить из себя унаследованные от совка неуважение и к своим детям и чужим понадобилось и время, и долгая душевная работа.

Карз Драйв:

Самое возмутительное для меня в подобных историях - это когда родители солидаризировались с учителями.

Anya Prigozhina-Kirby:

Так было и в моем случае. Я думаю, что ими руководил бешеный страх, и за меня тоже. Мол, лучше пусть так и на этом кончится, чем ещё хуже. Достоевский прав для многих: « Страх лишает ненависти», из «Бесов».

Карз Драйв:

Мне всё-равно непонятно. Одно дело, когда родитель говорит ребенку: я на твоей стороне, ты прав, но прошу не высовываться, а то нам с тобой хуже будет. Но родители часто всерьёз становились на сторону учителей. Понятно, не все, но, по моим впечатлениям, большинство.

Anya Prigozhina-Kirby:

Я думаю вам повезло. Вы из более здоровой семьи. Я надеюсь, что моим детям это будет также непонятно, как и вам. Всё, что я помню мне сказала моя мама: если ты критикуешь старших, значит ты - хамка. Мама не любила себя. Всегда страдала от излишнего веса, от несостоявшейся профессиональной мечты, от папиных измен...Когда так мало любви к себе, откуда же взять любовь к другим?

Карз Драйв:

Не уверен, что семью мою можно назвать здоровой. Папа с мамой цапались постоянно, как кошка с собакой. Но за детей оба стояли горой.

Вячеслав Дёмин:

Такая же история, только без последствий.

Любава Булгакова (Москва, 1976):

В пятом классе, в 1976 году училка по французскому языку устроила мне жуткую, дичайшую выволочку на весь класс за то, что я прочитала ,,эс- эс,, вместо не помню чего там было. Она орала - ты понимаешь что такое ,,сс,,? Это фашисты, и все в этом духе. Какая же дура, ребенок просто ошибся, исправила бы и все. Такая психотравма была, на всю жизнь запомнила этот бред.

Мария Савельева:

Она от страха кричала на вас.

Леонид Каверин:

эс эс эс эр.

Victor Rudnitskyi (1980):

Боже, как знакомо. Мой друг на уроке истории в техникуме в далёком 1980-м что-то буркнул себе под нос, что американская техника во время войны была лучше нашей, иначе Покрышкин не летал бы на Аэрокобре (и где он только узнал об этом?). Было всё. И всеобщее осуждение, и рассмотрение вопроса на парткоме о недостатках работы по воспитанию молодёжи, и главный упрёк учителя (как оказалось - пенсионера КГБ): «... Я бы с тобой, негодяй, в разведку не пошёл».

Карз Драйв:

Который раз утверждаюсь в своём давно сложившемся мнении, что в Туркменистане обстановка была совсем другая по сравнению с Россией. Там, в общем и целом, идеологизированные идиоты не имели большого влияния, а начальство вело себя прагматично: главное - это своевременно доложить на бумаге о выполнении спущенной "сверху" команды или директивы, а не тратить время на дурацкие игры типа организации осуждения восхвалений вражеской техники (или, например, добиваясь реально высокой явки на выборы в органы советской власти). Время тратили на зарабатывание денег. :)

Анна Юшкевич:

Я подсчитала: за время учебы в консерватории - 500 часов по фортепиано и 520 часов полит.наук (ист.КПСС, диамат, истмат, марксистко-ленинская эстетика, советское право и НАУЧНЫЙ АТЕИЗМ). Это ж какое шобло псевдопрофессуры кормилось в СССР.

Григоий Григорян:

Вы забыли еще один бред под названием Научный коммунизм, по нему еще госэкзамен был.

Людмила Новикова:

А какие шикарные выражения тогда были: "махровый антисоветизм", "идеологическая диверсия", "коммунистическое отношение к труду", "весь советский народ" и т.д. А уж из сталинского времени - вообще шедевры.

Михаил Чепик:

Первый вопрос в экзаменационном билете по предмету типа "составление и редактирование географических карт" был "роль Ленина в картографии."

Найдено здесь: https://donotlikeussr.org/ideology.html