Хорошо ли у нас быть пролетариями?

На модерации Отложенный

​

Труд у Нас обычно  импульсивен. Иногда это объясняют спецификой погодных условий в нечерноземье. Весна и осень предельно коротки, и крестьянину жизненно важно успеть посеять и собрать урожай, не считаясь с перегрузками. И сейчас на посевной трактористы отрываются лишь часов на шесть сна. Зато длинной зимой можно от души релакснуться, замереть и даже пойти на длительный запой или пост. А из этого состояния выходить ой как сложно. Поэтому былинно-сказочные герои между свершением подвигов и лежат на печке. Наверно, это одна  из причин народной забитости и нищеты в богатейшей стране. Но просматривается и другая: при Репрессиях у нас, в первую очередь, уничтожались шибко умные. При большевиках   первыми те, кто мало похож на пролетариев, то есть  велся геноцид интеллектуалов, квалифицированных инженеров и рабочих, состоятельных крестьян. В результате выработался стойкий культ пролетария: мол, почетно и выгодно им быть!       

Во-первых, Правда всегда на его стороне. Только к нему центральная газета «Правда», по совету одного бородатого дядьки, изо дня в день  обращалась с призывом соединяться с «пролетариями всех стран» для бития морды буржуям. По телевизору разрешено и велено нападать на олигархов, бюрократов и даже на правительство, но только не на пролетария. Поэтому с высоты своего классового статута он знает, что ответить разным чистюлям на замечание о его грязной одежде в общественном транспорте. Знает, как ответить и куркулям, не дающим воровать урожай с их овощных грядок, или кровопийцам,  назойливо напоминающим об их обязательстве возврата взятого для подпития долга.

Ну как они не понимают: у них не убудет, а ему - пролетарию - в самый раз.

Во-вторых, его уважают, поскольку он компанейский и веселый, а если и ворюга, то явно не крупный и уж за поллитру обычно готов к началу подходящей халтуры. Беден, но честен и не глуп. А протестантская дефиниция   «если ты такой умный, то почему такой бедный?» для него непостижима.

В-третьих, ему не нужно куда-то спешить, суетиться, хлопотать, тянуться к возвышенному, тем более творческому. Он  и так скорее других сквозь игольное ушко автоматически попадет в рай. По православным канонам туда отбирают лишь священников и бедняков.

 В-четвертых, а может, в главных, ему всегда    безопасно:  нечего  у него украсть, кошелек из кармана не будут тащить, дачу  не взломают, шину автомобиля не проткнут. Поэтому спит он спокойно, проснувшись - играет в домино, болеет за любимую футбольную команду. Даже если отправят его в армию или тюрьму – тоже не беда: хуже не будет. Ему не привыкать подчиняться  мордобою. Единственно, что ему опасно – это, увлечься каким-то своим делом и этим потерять статус пролетария. Но и здесь есть доступное противоядие: любое дело всегда в последний момент можно пропить.

По всему поэтому культ пролетария у Нас, как мало где в другом месте пока процветает, а кандидатов в средний класс явно не достает. Наоборот, к любому предпринимательству повсеместно видна скрытая всеобщая зависть и убежденность в том, что оно порочно , грязно и никакие размеры налогов и  показной благотворительности не искупят его смертных грехов. И вот, по-моему, это едва ли не самая большая Наша современная трагедия. 

Петр Новыш. Санкт-Петербург