Кто написал 383 расстрельных списка Сталина

Раскопал в документах о репрессиях 1937 года натуральный фейерверк для распугивания либеральных историков. Нет, это не просто сенсация, чисто последний гвоздь в миф о кровавом Сталине. Причём, дело во вполне официальных документах. Ну не читали либеральные вруны скучные тома уголовных постановлений Союза. А зря, очень зря не читали!

Очень любят вспоминать записку из «особой папки» министра внтуренних дел Союза товарищу Хрущёву от 1954 года. Вопросов к подлинности этого, с позволения сказать, документа у меня вагон и три платформы. Но, допустим, записочка подленькая, но даже настоящая.

Министр пишет генсеку – обнаружено в архивах одиннадцать томов расстрельных списков. Я не шучу, обнаружено. Никто же не знал, что там документы на сотни тысяч расстрелянных хранятся. За шкафом нашли.

В этих самых томах 383 списка, а вот сейчас внимание, «лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР». Суду, а вовсе не каким-то вымышленным внесудебным «тройкам НКВД».

Якобы, все списки подписаны лично Сталиным. Который, напомню, в 1937 и 1938 годах никакого официального поста не занимал. И ничего Верховному суду подписывать просто по закону не мог!

Так, даже если верить записке, эти люди ещё не приговорены Сталиным. Они подлежат суду. Причём какому – самому главному суду страны – Верховному!

Но и это всё суслики в поле. Фейерверк-то не в этом. Главный вопрос, который почему-то не возник ни у одного историка до сих пор. Готовы?

Какие, к свиньям собачьим, уголовные дела гражданских лиц могут рассматриваться Военной коллегией? Тем более, если они не связаны с хищением, например, оружия или подрывами военных складов (про это, кстати были отдельные постановления).

Перелопатил огромное количество документов. От Наказов Верховного Совета до Постановлений ЦИКа и Указов Президиума Верховного Совета. Картина открылась преизрядная!

Знаете, что такое Военная коллегия, которая, якобы, засудила всю страну по «политической» 58-й статье? Кстати, это только в РСФСР она была 58-я. Например, в кодексе Белорусской ССР похожая статья шла за номером 63. А в кодексе одной южной республики, которой успел порулить Хрущёв, – за номером 54.

Кстати, для уровня либеральных историков это тоже недюжинное открытие. Оказывается, в СССР была добрая дюжина разных Уголовных кодексов. По одному на каждую республику.

Но во всех байках фигурирует исключительно почти 58-я статья. Мало того, что там из двух десятков подпунктов чисто «политических» всего парочка. Остальные – откровенный разбой и бандитизм. Так еще и впору кричать о притеснении русских. Ну так выходит, раз белорусов и прочих братских ребят за политику не судили? Или как?

Так вот, Военная коллегия по положению состояла из Председателя, заместителя и четырёх членов. Прописью и по буквам – четырёх!

Для заседания достаточно Председателя и двух народных заседателей. Плюс секретарь. Всё!

Двадцать два года коллегию возглавлял знатный военный юрист Ульрих. У меня вопросик – как у него рука не устала четыре миллиона репрессивных приговоров подписать?

Впрочем, этот вопрос стал щекотать либералов еще в конце восьмидесятых. Именно тогда появились волшебным образом в документах «тройки НКВД». А про военную коллегию стали стыдливо говорить, что за два года репрессий она подписала «всего» около пятидесяти тысяч приговоров. Всего. Вшестером, угу.

Читаем документ о создании военной коллегии дальше. Что у нее с подсудностью? Оказывается, основная задача у неё – присматривать за военными трибуналами по стране.

В исключительных случаях – судить больших армейских начальников. По годам состав должностей менялся, но примерно, это уровень от комкора. Генералов, в общем, по нынешнему. Редко – полковников.

Как вообще в ведение Военной коллегии угодили агитаторы и прочие подпольные троцкисты? В положении указано, что Коллегия может рассматривать также «дела исключительной важности».

Сама по себе? А вот ей шиш, не разгуляешься. Такие дела Коллегии мог поручить Президиум ЦИК СССР. Причём не просто так, а отдельным постановлением! Либо решением Пленарного заседания Верховного Суда СССР.

Кто-то видел одиннадцать томов постановлений ЦИКа? С поручением судить предателей Родины именно военным судом? Не видел, эх, как нехорошо получается.

Разгадка прячется в Постановлении ЦИК СССР от 10.07.1934 об образовании общесоюзного народного комиссариата внутренних дел.

Документ интереснейший. Например, он сообщает, что на основе ОГПУ создаётся объединённый наркомат. В республиках создаются, кстати, отдельные наркоматы.

Только РСФСР отдельный наркомат внутренних дел положен не был. По сути, у нас работал Союзный наркомат. Оформлено это было через институт Уполномоченного Народного комиссариата внутренних дел Союза ССР.

А вот и наш пункт номер семь, найти который я в какой-то момент отчался. И чуть не поверил либеральным сказкам. Читаем:

«Дела по управлению государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел направлять в Верховный суд Союза ССР, дела же о таких преступлениях, как измена Родине, шпионаж и подобные им, передавать в Военную коллегию Верховного суда Союза ССР или в военные трибуналы по подсудности».

Собственно вот, с 1934 года та самая 58-я статья попадает в ведение Военной коллегии. Говорит это ровно о том, что таких дел было просто штучное количество! Это же дополнительная нагрузка на коллегию, им бы с военными трибуналами вшестером разобраться!

Ну давайте прикинем. Пусть даже пятьдесят тысяч дел за 1937-й и 1938-й прошли через суд Коллегии. Помножим рабочие дни, ну, скажем, на пять часов непрерывных заседаний ежедневно.

Кто хоть когда-то сталкивался с госорганами – это много. Это очень много. С такой эффективностью ни тогда, ни сейчас ни одна контора работать не может. Даже если за спиной будет стоять кровавый Сталин с революционным наганом.

Выходит за два года в среднем по три минуты на осуждённого. Доставайте часы и засекайте.

Вот осуждённого ввели под штыками «костоломы из НКВД». Секретарь попросила представиться. Нудно зачитала, что слушается дело гражданина бу-бу-бу по обвинению по статьям ля-ля-ля, за участие в подпольной му-му-му, контрреволюционную агитацию бе-бе-бе и шпионаж в пользу хрю-хрю-хрю.

Ой, а три минуты прошли. А надо хотя бы подсудимого послушать, посовещаться, бумажку с приговором подписать. Выслушать последнее слово осуждённого.

А дальше секретарь со ссылками опять же на статьи уголовного и уголовно-процессуального кодекса должен этот самый приговор зачитать.

Посмотрите, для интереса, как сегодня такие приговоры оглашаются. Судья может и полчаса и час одну резолютивную часть зачитывать. А у Вас на всё про всё три минуты – заводите следующего!

И так двадцать два года без выходных и перерывов. Чокнуться же можно! Как хватило товарища Ульриха на двадцать два года такой работы? Железный был дяденька, натурально, железный!

Ровно поэтому в конце восьмидесятых изобрели внесудебные «тройки НКВД». Зачем, правда, непонятно.

С позиции юриста проблема перегруза Военной коллегии решалась по щелчку пальцев. Передать полномочия подчинённым военным трибуналам, которые в каждом городе сидели.

Или одним приказом по всей стране в каждом городе назначить десяток уже действующих уголовных судей в состав Военной коллегии. А чтобы совсем хорошо – направлять решения на подпись Ульриху в Москву.

Да тут хоть двадцать, хоть пятьдесят миллионов дел рассмотреть можно. И не в упрощённом порядке, а в ходе нормального следствия и суда. Но ничего похожего принято не было!

Больше того, в этом самом постановлении есть восьмой пункт! Ровно про внесудебные органы:

«При народном комиссаре внутренних дел Союза ССР организовать Особое совещание, которому на основе Положения о нем, предоставить право применять в административном порядке высылку, ссылку, заключение в исправительно-трудовые лагери на срок до пяти лет и высылку за пределы Союза ССР».

Ох, а где же расстрелы? Пять лет лагерей – и это всё, на что способна наркомовская тройка? А где же «тройки НКВД»?

Собственно, вот и разгадка. Говорить после этого про шестьсот пятьдесят тысяч только смертных приговоров за два года после такого… Как-то стыдно историку, что ли.

Четыре военных судьи и Председатель с замом занимались основной работой – разбирали дела высших командиров армии, вроде маршала Тухачевского. Но случалось такое, явно, не каждый день.

И осуществляли надзор за военными трибуналами по всей стране. Там, поверьте, во все времена дел хватало. Армия – организм гигантский и мелкие преступления в ней не могут не случаться. Так что скучать товарищу Ульриху было некогда.

То, что Военной коллегии пришлось заниматься ещё и преступлениями против Революции и прочей изменой Родине, доказывает ровно одно. Это, действительно, не слишком большое число вполне исключительных случаев.

Именно тяжесть таких преступлений, важность их рассмотрения привели к тому, что ими занимался непосредственно Верховный суд. Но никакого конвейера расстрельных дел, уж извините, вшестером не организовать.

Ладно, поверим, что товарищ Сталин подписал одиннадцать томов расстрельных списков. Его выдающаяся работоспособность известна прекрасно.

Но когда и как Ульрих сотоварищи успели эти 383 списка рассмотреть и предать социалистическому суду?! Персонально, пофамильно?! Фейерверк, друзья мои, чистый фейерверк!