Уголовный капкан

На модерации Отложенный

 Когда-то в далеком 1919 году криминальный авторитет Мишка Япончик направил белому диктатору Одессы генералу Гришину-Алмазову послание: «Мы не украинцы и не большевики. Мы уголовники. Оставьте нас в покое». Генерал «маляву» порвал, заявив, что «не гоже диктатору отвечать уголовнику».

Увы, времена Алмазовых давно прошли. Если в старые-добрые царские времена немыслимо представить было, чтобы не то что Царь, а министр, губернатор или иной высокий сановник имели какие-то контакты с представителями криминального мира, то после 1917 года… этот мир попросту пришёл к власти. «Страшная галерея каторжан», — Бунин о Совнаркоме. На вопрос, на кого большевики будут делать ставку, Ленин честно ответил: «На сволочь!» Ставка эта, собственно, была сделана ещё после февраля, когда «из глубины сибирских руд» устремились к центру России «поезда свободы». Их триумфальный путь необычайно ярко описал Иван Шмелев: «…В эту метельную ночь, первую революционно-пасхальную ночь Сибири, на станции Зима, мало кому известной, освобожденные революцией каторжане зверски зарезали семью из семи человек, семью машиниста товарного поезда: молодую жену, мальчика и двух девочек, свояченицу-подростка, шурина-прапорщика и заночевавшего неизвестного никому солдата. Русскую трудовую семью русского трудового человека.

Зарезали освобожденные каторжане, двое болтавшихся с вечера «матерых», двое волков из тайги, на человечьих ногах, с человечьими лицами, пропавших в метельной ночи.

И пошло из вагона в вагон:

— Слышали? Какой ужас!..

— Вы слышали?! Вырезали семью…

Слышали все, и никому в голову не пришло, что на великой станции человечества, их же руками совершается величайшее из убийств, еще неведомое истории, — убийство целой страны, убийство многомиллионного народа — растление его духа.

Прошел «поезд свободы», не заметив красного флага, тревожного знака, поставленного в пути Судьбой: «Блюдите, како опасно ходите!»

Будущий «отец всех народов» начинал свою карьеру с грабежей банков. И хотя это высокопарно именовалось «революционной экспроприацией», на практике оставалось всё теми же грабежом и бандитизмом. Неудивительно, что с пришествием к власти большевиков уголовщина расцвела пышным цветом. Вот что пишет, например, княгиня Н.В. Урусова о предвоенных годах:

«По улицам ходить страшно. Такое воровство, такие разбои, о которых и не слыхано, думаю, ни в одной стране. Подрежут сумку бритвой или карман и всё вытащат так ловко, что и не почувствуешь. Если вы видите, что у кого-нибудь крадут, сказать не можете. Вас в лучшем случае если не убьют через день-два сообщники воровских шаек, то изуродуют. Я знаю факт, когда неосторожная девушка крикнула: «Гражданин, у вас из кармана тянут». Не прошла она нескольких шагов, как мальчишка лет 16-ти бритвой срезал ей нос и скрылся. Бывало, если боишься чего-нибудь и увидишь царского солдата, то чувствуешь опору и защиту, но в советах, если вы одна на улице и идёт красноармеец, то быстро, кто верит, творит молитву, а неверующий от страху замечется, чтоб скрыться. Пусть опровергает, кто хочет, а это истинная правда».

Советские «правоведы» и базу подвели — подсуетились: дескать, уголовники — это социально-близкие (просто тяжёлое детство при «проклятом царизме» было, надо перевоспитывать), а «политики» —  социально чуждые. По этому случаю в лагерях «блатные» неизменно пользовались преференциями начальства и измывались, как хотели, над беззащитными «фраерами».

Постепенно «малая зона» стала захватывать «зону большую». Воровские «законы», блатная романтика, жаргон — всё это становилось частью обычной жизни. «Великая криминальная революция» начала 90-х произошла не вдруг. Она стала естественным следствием «ставки на сволочь», она десятилетиями взращивалась. А в период её торжества образ бандита и вовсе стал культовым. О чем рассказывали нам фильмы и сериалы конца 80-х, 90-х, начала нулевых? О криминальных авторитетах, рулящих всем и всеми, о «доблестных» братках а-ля «герои» «Бандитского Петербурга» или «Бригады».

— Петя, кем ты хочешь стать?

— Сашей Белым…

Уголовщина стала нормой жизни. Не в том смысле, конечно, что все массово подались в уголовники. А в атмосфере. В речи — на жаргоне вместо русского языка. В блатных-хороводных вместо русских-народных. В восприятии криминального мира как какой-то естественной и неотъемлемой части жизни.

— Да ведь он вор!

— А кто теперь не вор!

— Да он же сидел!

— А кто у нас не сидел!

Стерлись границы. Не уголовники у нас принуждены оказались становиться на путь исправления, изменять привычки, учиться говорить по-человечески и т.д. А самое общество радостно стало подражать уголовникам, будто бы «феня» и «распальцовка» делает из «фраера» «блатаря», которому кто-то станет чесать пятки…

Включите в выходной день Первый канал. Что вы там увидите? Правильно, воровскую малину с Шуфутинскими и прочими «королями блатной песни». И «королевами»…

— Воспитательница детского сада рассказала мне, что они с ребятами водят хоровод под «Гоп-стоп»! —  радостно сообщает Розенбаум.

Конечно, под что же ещё в детском саду плясать… «Чунга-чанга», где ты?!..

Спрашивается, во всей этой атмосфере может ли удивлять такое явление, как Пригожин и его мятеж? Да ни в коей мере. Это как и «великая криминальная революция» —  закономерное следствие вышеназванных процессов. Сращивания властных структур и криминала в том числе.

Ведь Пригожин не сам по себе взялся со своим наемным войском. Ему разрешили его создать. Его вооружили. Самому Пригожину дали звезду Героя России плюс еще две звезды народных республик Донбаса (Шойгу и Кадырову должно быть обидно). При этом совершенно не принимается (или принимается?) в расчет, что человек с менталитетом криминального авторитета, получив такую огромную силу, в условиях кризиса может воспользоваться ей как угодно — по своему ли произволу, по сговору ли с «заинтересованными сторонами», не суть важно.

Итог опять же закономерен. Удар в спину сражающейся армии в разгар тяжелейших боев. Скажите, как должны себя чувствовать наши военные, зная, что некие мятежники сбили 6 вертолетов и самолет, убили 15 летчиков и… Получили за это всё, что требовали. Гарантии безопасности, отмену перевода на контракт с МО, обещание новых поставок оружия… «Не гоже диктатору отвечать уголовнику»? Где это было, когда это было… Нынче с социально-близким договорились, спешно прекратили в его отношении уголовное дело, выполнили условия. Внимание, вопрос: что остановит его и других «близких» от очередных походов «за справедливость»? Уголовники 1917-го года тоже за нее родимую «рвали». В итоге сперва развалили фронт, а затем обрушили страну в хаос и резню.

Генерал Гришин-Алмазов к вопросу борьбы с криминалом подходил радикально: просто ликвидировал «авторитетных деятелей» без суда и следствия. Также боролись с мафией в США при Рузвельте. В 2022 году глава Сальвадора объявил СВО против криминала, уровень которого в стране стал просто недопустимым. Президент Букеле приравнял бандитов к террористам и пообещал давать по тридцать лет заключения за один только факт принадлежности к организованной преступной группировке. После объявления ЧС в Сальвадоре была проведена спецоперация, в ходе которой были арестованы более 60 тысяч человек. После этого уровень преступности значительно снизился.

Увы, РФ лишена в данный момент возможности повторить успешный опыт сальвадорского лидера. Внешняя СВО несовместима с внутренней. И в этой связи наша страна оказалась перед угрозой явления второго фронта — только не со стороны Грузии или Молдавии, а внутреннего. И угроза эта остается. Ибо уступки и договорняки, что во внешних конфликтах, что во внутренних, никогда не приводят к их завершению, но лишь на время переводят их в режим мины замедленного действия.

В условиях когда мина уже заложена, нам остается лишь соблюдать элементарные правила безопасности. На плясать «на цирлах» перед очередным «паханом», не подражать «крутым пацанам», не впускать блатной мир в среду своего обитания, оставаться людьми.