«В туалет хожу в штаны: не могу их снять». Заключенного без рук не отпускают из колонии — его осудили за расфасовку наркотиков

Текст: Алексей Семенов

У Александра Занединова нет обеих рук, и самостоятельно он не может даже умыться, принимать пищу ему приходится, «как собачке». Но суд не только признал его виновным в расфасовке наркотиков, что для Александра физически невозможно, но и отказал в освобождении из колонии по состоянию здоровья. Оказывается, по закону отсутствие у человека конечностей не является достаточным основанием для такого решения. «Такие дела» рассказывают историю Александра и его семьи.

Исправительная колонияФото: Анна Майорова / ТАСС

Саша из подмосковного Серпухова с детства увлекался футболом. Когда ему было 13, в электричке по пути с футбольного матча он повздорил с фанатами команды противника — подростка на полном ходу вытолкнули из вагона.

Когда его доставили в больницу, он был в коме, с проломленным черепом и сильно травмированными руками. Правую руку ампутировали сразу, на  левой отняли кисть. Чуть позже из-за развития сепсиса на правой пришлось вырезать и плечевой сустав.

Сейчас Александру 37. После страшной травмы он все-таки смог восстановиться — получил психологическое образование, женился, в браке родился ребенок. Но отношения не сложились, и супруги разошлись. Сейчас рядом с Сашей подруга детства Кристина — пара официально не регистрировала брак, но в последние годы они постоянно были вместе.

«Он мне помогал экзамены сдавать, готовил меня. Фильмы смотрел, книги читал электронные. Такой развитый, начитанный парень. С ним есть о чем поговорить, он интересный. Старается в себя не уходить, но все равно иногда накрывает, конечно», — делится Кристина.

Она рассказывает, что футбол всегда был для Саши любимым делом: в школе, которую оканчивал сам, он тренировал ученическую команду. Несколько лет назад проект свернули, а с тяжелой инвалидностью быстро устроиться на другую работу не получилось. Оставшаяся от левой руки культя не сгибается и бесполезна даже с протезом, объясняет Кристина.

«ПРАВАЯ РУКА — ЭТО ПРОСТО ПЛЕТЬ, ОНА НЕФУНКЦИОНАЛЬНА. ЭТОТ ПРОТЕЗ ЧИСТО ДЛЯ ЗАПОЛНЕНИЯ РУКАВА»

«Второй протез — такая кукольная насадка, но он культей ничего делать не может, поэтому она тоже совершенно бесполезна», — рассказывает она.

До истории с уголовным делом Саша жил вместе со своей матерью, Кристиной и детьми (ее сыном и своей дочерью от первого брака). Он водил детей в школу, проверял уроки. Вместо зарплаты получал пенсию по инвалидности. Ухаживать за собой ему помогали мама и жена — мыли и кормили.

В какой-то момент, вспоминает Кристина, к Саше стали приходить «странные друзья». Она не знала, что у них общего с ее мужем, но предположила, что примерно в это время он начал употреблять наркотики. В июле 2018 года к семье домой пришли полицейские с обыском.

Сашу обвинили в покушении на торговлю наркотиками в составе организованной группы. По версии следствия, он вместе с другом работал закладчиком — фасовал наркотики и раскладывал их по тайникам. О том, как человек без обеих рук мог заниматься фасовкой наркотиков, в материалах дела на сказано. Но на суде о роли в преступной группе силовики заявили:

«ИМЕЛСЯ ПРОТЕЗ, КОТОРЫМ ОН УКАЗЫВАЛ НА МЕСТО ЗАКЛАДКИ»

Других пояснений своей версии следствие не давало. До приговора суд решил поместить обвиняемого под домашний арест. Это значит, что тогда судья учел состояние здоровья Саши и невозможность обслуживать себя, вспоминает Кристина. Но при вынесении приговора это обстоятельство явно не было учтено.

«Ограничения в возможностях жизнедеятельности Занединова ввиду наличия у него инвалидности не лишали его возможности осуществлять общее руководство действиями соучастника преступления», — сказано в приговоре. 

Так, в июне 2021 года судья Серпуховского городского суда Людмила Бахановская назначила Александру семь лет колонии строгого режима. Его взяли под стражу в зале суда. В апелляции на решение другие судьи тоже отказали.

«Суд просто отмахнулся от его состояния здоровья, невозможности содержать его в условиях СИЗО и колонии», — говорит юрист Арсений Левинсон, который представляет интересы семьи Александра. 

Одна из тюрем РоссииФото: Евгений Епанчинцев / ТАСС

После приговора Кристина не видела мужа почти год: сначала этап, где свидания не положены, потом бюрократические трудности — обычно встречи дают только официальным супругам. В мае 2022 года руководство колонии пошло навстречу, и Кристину пустили на длительное свидание по справке от участкового, который подтвердил, что она действительно жила вместе с Александром.

Кристина вспоминает об ужасающем состоянии, в котором она застала своего близкого человека:

«Я УВИДЕЛА ЕГО В УЖАСНОМ СОСТОЯНИИ. ОН ПОЛГОДА БЫЛ В ОДНИХ ТРУСАХ И НОСКАХ. ДОМА МЫ ЕГО САМИ КОРМИЛИ — А ЗДЕСЬ ОН ЛАКАЕТ, КАК СОБАКА ИЗ МИСКИ»

За два месяца до этого адвокат Александра подал ходатайство в суд об освобождении заключенного в связи с тяжелой болезнью. В России существует список диагнозов, с которыми осужденным положена так называемая актировка. В перечне указаны парапарезы, то есть паралич обеих рук, и тяжелые заболевания опорно-двигательного аппарата, «резко нарушающие самообслуживание и требующие постоянной посторонней помощи».

Администрация колонии была не против освобождения Александра, но помогать ему не спешила, вспоминает Кристина. Его заявление о предоставлении патронажной помощи там оставили без рассмотрения и даже не смогли выдать штаны на резинке, которые он мог хотя бы снимать самостоятельно, рассказывал Александр на суде. Из послаблений для него в колонии организовали разрешение на прием пищи вне столовой и барак с одноэтажными нарами. 

«Я БРОШЕН ЗДЕСЬ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ. Я ПИТАЮСЬ СО СТОЛА, МНЕ СТАВЯТ ТАРЕЛКУ, И Я ПИТАЮСЬ, КАК СОБАЧКА: НАКЛОНЯЮСЬ И СЛИЗЫВАЮ»

«У меня всегда грязные волосы, грязное лицо, в туалет хожу в штаны. Я не могу их снять, попу подтереть не могу. Я грязный, воняю, потный всегда. Единственное, в чем мне человек помогает, — носит посуду из столовой и потом моет ее. Его старый сиделец в бараке попросил: “Чтобы элементарно человек не погиб”», — рассказывал Александр на суде.

Пока шло разбирательство, Кристина добилась второго длительного свидания с мужем. Единственное, что он на тот момент мог делать самостоятельно, — ходить. Но к декабрю 2022 года и это у него стало получаться с трудом.

«ОН ВЕСЬ ВОНЮЧИЙ, СЕРА ИЗ УШЕЙ ВЫВАЛИВАЕТСЯ, ЗАГИБЫ НА НОГТЯХ, ГНОЙНЫЕ РАНЫ, ЯЗВЫ»

«Я три дня занимаюсь только тем, что лечу его. Суть в том, что человек гниет. Гениталии гниют, язвы на половом члене», — рассказывает Кристина. 

Она добавляет, что эти язвы тюремный врач лечить отказывается: «Там такой медпункт, где только таблетку от больного зуба можно взять». 

Комиссия ФСИН и судмедэкспертиза решили, что у Александра нет заболеваний из перечня, освобождающего от заключения. Эксперты признали, что клиническая картина при ампутации обеих рук сходна с парапарезом, при котором выпускают из тюрьмы. Но чтобы установить, что заболевания абсолютно идентичны, «требуется наличие обеих конечностей», говорил эксперт Сергей Бурлаков на суде. 

На заседании судья поинтересовался у судмедэксперта, существуют ли протезы, которые способны помочь Александру жить самостоятельно. Тот ответит, что помочь может только «механическая рука», про которую эксперт «читал в интернете в статьях на английском языке». 

Косметический протез осужденного Александра ЗанединоваФото: фото из личного архива

После девяти месяцев разбирательства судья Ивановского райсуда Алексей Войкин отказал Александру в освобождении: сослался на то, что заболевание было у заключенного до совершения преступления и за время нахождения в колонии его состояние значительно не ухудшилось. А еще — на то, что суд «учитывал при вынесении приговора» здоровье подсудимого.

Это стандартная формулировка отказа в освобождении от наказания в связи с болезнью, говорит координатор общественного движения «Русь сидящая». «Шанс освободиться по “актировке” призрачный», — считает эксперт.

По его словам, те, кто получил инвалидность до совершения преступления, не могут выйти из колонии по состоянию здоровья. «Сидят такие люди очень тяжело. К нам обращалась женщина, у которой полностью парализованный муж отбывает наказание. На длительные свидания его приносят другие заключенные. В “актировке” ему отказывают», — рассказывает правозащитник. 

Он отмечает, что даже в лечебных учреждениях ФСИН за лежачими ухаживают другие заключенные. «Сотрудники ФСИН этим не занимаются, соцработников там нет. Уходом в исключительных случаях занимаются другие заключенные, которых относят к низшей касте», — объясняет эксперт. 

Единственный шанс для Александра выйти из колонии раньше срока — написать заявление на УДО или замену наказания на более мягкое. Но в этом случае Александру нужно отбыть три четверти положенного срока — с учетом домашнего ареста эта дата наступит не раньше весны 2025 года. 

Кроме того, сейчас защита уже обжаловала решение об отказе в освобождении.