Сажать или вешать нацистов?

Верховный суд Донецкой Народной Республики приговорил к пожизненному сроку младшего сержанта Алексея Кыркалова из нацбата «Азов» * (позывной Фриц) за казнь российского военнопленного. Он признан виновным в убийстве и применении в вооруженном конфликте запрещенных средств и методов и будет отбывать наказание в колонии особого режима.

Суд установил, что 15 апреля 2022 года в Мариуполе Кыркалов расстрелял российского танкиста из мести за неудачи ВСУ. Он вывел пленного из подвала, поставил на колени и не менее трех раз выстрелил в затылок из пистолета.

Позже о казни российским следователям рассказали свидетели расстрела — сослуживцы Фрица, которые сами были взяты в плен.

Наверняка, год назад суд ДНР назначил бы Кыркалову смертную казнь, но после присоединения к России такая мера наказания исчезла. Впрочем, в нашей стране давно ведутся споры о целесообразности возврата ВМН (высшей меры наказания). Особенно они активизировались в период СВО на фоне многочисленных фактов военных преступлений.

Кроме того, вынесение смертного приговора, а главное — его исполнение, это гарантия того, что с преступником не будет так как с лидерами «Азова» и британскими наемниками, которые в прошлом году были в итоге обменяны.

Наконец, у многих возникает вопрос, есть ли смысл кормить всех этих военных преступников, которых по окончанию СВО в тюрьмах окажется много.

— Нет, я не думаю, что подобных персонажей будет слишком много, — говорит экс-боец ополчения ЛНР Александр Аверин.

— «Азовцам» повезло, их взяли в плен год назад, когда по отношению к ним соблюдался излишний пиетет. В настоящее время подобных Каркаловых чаще не доводят до штаба.

Многие хотели бы, чтобы к ним по закону применялась смертная казнь. И это тот случай, когда я не стану с ними спорить. Подобное наказание предотвратило бы немалую часть бессудных казней наших пленных. Как показывает практика, сильней всего запугивает неотвратимость наказания. Надо чаще ловить украинских военных преступников, либо осуществлять спецоперации по их ликвидации.

При этом надо понимать, что обмен «Азова» деморализовал многих. Это действительно стало проблемой. Люди стали верить в возможность самых радикальных «жестов доброй воли». Этим пользуется пропаганда противника. А многие украинские нацики, уверен, верят в свой обмен в подобной ситуации…

— Суровые приговоры в отношении бандеровских преступников — это жизненная необходимость, — уверен историк, публицист, ветеран русского движения Донбасса, постоянный эксперт Изборского клуба Новороссии Александр Дмитриевский.

— Если в обществе существует запрос на справедливость, то лучше если она будет реализована по закону, чем в рамках стихийных народных представлений о ней.

Нужно понимать что в суровости наказания для провинившегося присутствует огромная доля гуманизма по отношению к невиновным: это удовлетворяет запрос потерпевшей стороны на справедливое разрешение конфликта. Иначе потерпевший будет относиться к ситуации по принципу героини старинной киноленты: «Советская власть тебе простила, а я — нет!». Достаточно вспомнить сколько в послевоенные годы было случаев мести в отношении бывших гитлеровских прислужников: провинившиеся отбыли наказание, а претензии со стороны родственников их жертв всё равно оставались.

Мне вспоминается белорусский кинофильм «Возьму твою боль», снятый ещё в 1980 году: в основе сюжета лежит история расправы фельдшера над пациентом, в котором спустя много лет после войны опознали бывшего полицая.

Боюсь ошибиться в прогнозах, но после разгрома бандеровщины мягкость закона с большой долей вероятности приведёт к резкому росту самочинных расправ над побеждёнными и их близкими. К сожалению, традиции кровной вражды, как и её разрешения, у нас отсутствуют, поэтому мы рискуем получить элементарную криминальную войну.

— Приговор — это правильно, самосуда не должно быть, — убежден главный редактор портала «ФОРУМ.мск» Анатолий Баранов.

— Сколько будет таких, зависит, конечно, от хода боевых действий. В время наступления Красной Армии были организованы процессы над военными преступниками задолго до Нюрнберга — в Харькове, Киеве и других местах. Именно суды, а не бессудные казни, как делал Де Голль после взятия Парижа.

«СП»: И все же многие хотели бы видеть их на виселице…

— Хотеть можно чего угодно, но суд должен учитывать закон и доказательства, а не чьи-то хотелки.

И поверьте, многие, сидящие на пожизненном, предпочли бы расстрел…

«СП»: Угроза ПЖ кого-то может запугать и предотвратить преступление?

— Это уже вопрос пропаганды — если будут почаще рассказывать и показывать жизнь заключённых пожизненно, думаю, желающих сидеть рядом с ними не прибавится. Условия в российских тюрьмах совсем не курортные.

— Начало положено, прецедент создан, — считает доктор философских наук, зав. кафедрой социологии и управления БГТУ им. В.Г. Шухова Михаил Игнатов.

—  У судебной системы, можно сказать, теперь есть понимание, как работать в таких случаях. Думаю, что последующие приговоры будут постановлять гораздо быстрее.

Вопрос смертной казни — крайне болезнен, на него не стоит смотреть через призму эмоций. Тут, на мой взгляд, надо понимать следующее. Будет ли польза от трупа, пускай и убийцы, нашему обществу или будет польза от заключенного, выполняющего те или иные работы в местах заключения? Идеального решения здесь нет, но если мы не хотим быть как Украина, где казнить без суда и следствия, можно сказать, норма, то мы должны следовать второму пути.

«СП»: Учитывая количество военных преступников не надорвемся кормить их? Может, все же смертную казнь вернуть?

—  Думаю, что если в наказании учитывать их обязательные работы в местах заключения, то не надорвемся, а наоборот приобретем. Надо в данном случае учитывать всю глубину их вины. Еще раз — от трупа пользы нашему общества мало, а вот от рабочей силы, своим трудом оплачивающей пребывание в месте заключения, может быть польза. Другой вопрос, на сколько эффективна работа УФСИН в этом направлении, способны ли работы, выполняемые зеками компенсировать затраты на их содержание?

«СП»: Угроза пожизненного заключения подействует на тех, кто еще на свободе и совершает преступления? Кого-то напугает?

— Возможно, кого-то и напугает, но сознание человека, находящего в экстремальной ситуации, да еще и под воздействием нацисткой идеологии, скорее всего приводит к убеждению, что им нечего терять. Нацистская идеология — идеология убийц, считающих своих жертв не людьми. Так же не стоит забывать о широком применении среди ВСУ психотропных веществ, которые отнюдь не способствуют здравомыслию. Решение нашего суда о пожизненном заключение — это не способ напугать кого-то там, это лишь следование букве закона РФ.

«СП»: После случая обмена уже приговоренных к смертной казни, не будут ли боевики чувствовать уверенность в своей безнаказанности?

— А разве у них и так нет этого чувства? Нацисты тем ужасны, что доводят себя до звериного отношения к другим людям и уже заранее чувствуют безнаказанность. Иначе не было бы тактики укрывания за спинами мирных граждан. Не было бы размещения военной техники среди жилых домов мирного населения и т. д. и т. п. Здесь вопрос в сохранении нашей с вами цивилизованности, зависящей от того, как мы можем соблюдать букву закона, несмотря на все провокации. А средство от боевиков и их чувства безнаказанности одно — тотальная денацификация.

«СП»: А что думают простые люди? Нет ли у них недоверия к властям и опасений, что история с британскими наемниками и «азовцами» не повторится?

— Есть такое, чего уж тут. Разъяснительная работу делается плохо. Это вынуждает наше население, к примеру, искать иные источники информации — феномен военблогеров, благодаря этому и состоялся. А военблогеры, скажем мягко, не всегда способствуют здоровому психоэмоциональному самочувствию граждан. Мне, как жителю города Белгорода, это приходится наблюдать регулярно — истерики в информационном пространстве разгоняются регулярно. Потом, конечно, идут извинения, но нервы так быстро не восстанавливаются, как случаются громкие инфо-поводы.

Так и в этом вопросе — надо вести разъяснительную системную работу среди населения, в том числе, касающуюся того обстоятельства, почему мы, в отличие от нацистского киевского режима, стремимся соблюдать букву закона. Нельзя оставлять поводов для сомнений. Времена, как говорится, уже не те.

* Украинский полк (батальон) «Азов» решением Верховного суда РФ от 02.08.2022 признан террористическим формированием, его деятельность на территории России запрещена.

Дмитрий Родионов