Кошка

- Ты думаешь, я глупая? - спрашивает она. Скорее грустно, чем обиженно. Если и обида, то только слабая тень от неё. Сидит не оборачиваясь, не смотрит мне в лицо — ждёт честного ответа на свой вопрос.

- Нет, - твёрдо говорю я, - если честно я сам не знаю точно, как это работает. Просто мы, люди, условились, что эти разноцветные бумажки будут для нас что-то значить. На одном острове их роль исполняют ракушки…

- Ракушки? - она, наконец оборачивается и недоверчиво щурит большие зелёно-жёлтые глаза.

- Да, - киваю, - и я не шучу. Здесь ракушки будут просто ракушками, а там почти никто не согласится обменять эти наши разноцветные бумажки на рыбу. А ещё есть натуральный обмен…

- Как это? - она запрыгнула ко мне поближе и старательно вылизывается, сидя со мной рядом на старой парковой скамье. Где то я читал, что это их успокаивает.

- Ну, - я осторожно чешу новую знакомую за ухом и она вроде не возражает, - можно обменять ту же рыбу на палку-копалку.

- Зачем? - она даже прекратила вылизываться.

- Чтобы копать. Ну, если хочешь — на кошачий корм.

Она морщит нос и презрительно фыркает — явно не в восторге осталась от знакомства с «Вискас». А может от сухого корма или чем там её могли подкармливать время от времени сердобольные горожане. Вряд ли разносолами. 

Холодный ветер кружит листву. Я зябко ёжусь, она тоже не в восторге — сжалась на скамье, шерсть дыбом. 

- Хочешь ко мне домой? - осторожно интересуюсь я. - У меня есть пастрама, немного сметаны…

- Зачем я тебе? - спрашивает она. Её большие зелёные с желтоватым отливом глаза пристально смотрят в мои. Я не знаю, что на это ответить и почти мямлю:

- Ну, просто… На улице становится всё холодней, а я с детства люблю кошек.

- У вас, у людей, странные представления о том, что такое любовь, - хмыкает она в ответ. После довольно длинной паузы. - Запереть на все запоры, держать при себе, если не на поводке, то ошейник обязательно. Сделать из живого существа, даже подобного себе, игрушку.

- Могу поклясться чем угодно, - спокойно и серьёзно говорю я, - что не буду запирать тебя в квартире, никаких ошейников и, тем более, поводков. Никакого давления и вмешательства в твою личную жизнь. Ты сможешь уйти в любой момент и я не собираюсь как-то тебя контролировать. Имеешь полное право уходить и возвращаться, когда пожелаешь. 

Она печально вздыхает:

- Я соглашаюсь, но только потому, что действительно становится всё холодней, люди заколотили окно в мой любимый подвал, а старушка, которая нас подкармливала, к моему и моих знакомых глубокому прискорбию, скончалась, а её родственнички… И ещё пошла мода на этих проклятых волкодавов, которые, за неимением волков, нападают на ни в чём не повинных кошек.

- И на маленьких собак, даже на людей, - подтверждаю я, - недавно такая псина напала на маленького ребёнка. Он попал в больницу с серьёзными травмами.

- Ужас… Но ты пока на испытательном, - строго говорит она.

- И если наши отношения перестанут меня устраивать...

- Я понял, - улыбаюсь я, - ты сразу уйдёшь. Я не собираюсь тебе препятствовать, как уже сказал. Пошли?

- Пошли.

Я поднимаюсь со скамьи, прячу руки в карманы — пальцы почти не сгибаются от холода, она пристраивается сбоку. Я задумчиво киваю:

- Пора придумать тебе имя.

Она так смотрит мне в лицо, с таким выражением, что тороплюсь объяснить:

- Это не поводок и ни к чему тебя не обязывает. Просто у нас, людей, принято называть друг друга по имени. Мы даём имена даже ветрам и любимым игрушкам — куклам, автомобилям… Мне просто будет легче тебя позвать, если что. Если имя у тебя уже есть — скажи мне его.

- Моё имя на кошачьем ты просто не сможешь произнести, а на человечьем… - она обдумывает варианты пару минут, решительно кивает, - Василиса.

- Согласен, - улыбаюсь я, - почему бы и нет? Котов часто называют Василиями, Васьками, Базилио, а ты будешь Василиса. Василиса Прекрасная, она же Премудрая.

Мы уже почти вышли из парка, когда на горизонте показалась длинная фигура в кепке и куртке нараспашку, а рядом трусила такая собака Баскервилей, что даже я напрягся. Василиса выгнула спину.

- Хочешь возьму тебя на руки? - спрашиваю я. - Эта тварюга без намордника и поводка. Ещё кинется за тобой.

- Я не запачкаю тебе куртку? - озабоченно хмурится Василиса.

- Эту ткань легко почистить от грязи. Не страшно.

Я так и нёс её до самой квартиры на руках. Василиса даже успела пригреться и задремать. Угрюмая собака зарычала было на Василису, но хозяин грозно рявкнул на свою собаку и та только презрительно сплюнула и проворчала сквозь зубы нечто неразборчивое и боюсь, что не совсем цензурное.

…

- Она умерла.

- Простите…

- Не извиняйтесь. Это было давно и я уже успел смириться с этим. Ничего не поделаешь. Она любила осень и обожала собирать осенние листья. В шкафу стоит с десяток альбомов с гербариями. Вы делали такие в детстве? Или в ваше время это было не принято, не задавали в начальной школе?

- Я это дело страшно ненавидела и давно выкинула свои старые альбомы — тем более, что несчастные цветы и листья начали рассыпаться в прах. Видимо, я их пересушила.

- А она обожала этим заниматься. Часами сидела. И даже подписывала, когда и где. Иногда мне удаётся вспомнить тот самый день…

Девушка подобрала пёстрый кленовый листок и задумчиво вертит его в пальцах, когда позади раздаётся тихий скрип и вежливое:

- Простите, вы не могли бы…

- Конечно.

Высокий кот в модном пальто аккуратно и умело , явно уже не в первый раз, катит по парковой аллее инвалидную коляску с рассказчиком в ней, новый знакомый машет девушке лапой на прощание, прикрывает глаза, зябко кутается в плед и устало вздыхает:

- Она почему то любила именно такие, пасмурные, осенние дни…

Молодой человек кивает:

- Помню, дедушка.