Как умирают «дети войны»

Душераздирающая картина. В старенькой квартирке в центре Москвы умирает старая женщина.

Ей тяжело дышать, болит за грудиной, у нее уже давно нет сил самой подняться с постели. Бригада скорой помощи определяет тяжелую форму аритмии, тахикардию, помощь не оказывает, госпитализацию не предлагает. А зачем? Пациентка все равно умрет, вздыхает врач.

Вызванная скорой помощью специалист столичной службы патронажа (оказывает медуслуги маломобильным пациентам) говорит родственникам примерно также. Что вы хотите? Такой возраст! Проблемы с сердцем она связывает исключительно со старением. Когда к аритмии прибавляется двустороннее воспаление легких, несчастную женщину навещает человек в белом халате из одного из московских хосписов.

Глядя на задыхающуюся больную, в ответ на просьбы о помощи родни она отвечает: не мучайте ее и себя, дайте спокойно умереть. Родные мечутся по поликлиникам, просят прислать на помощь хотя бы кардиолога. Но получают жесткий отказ: в столице кардиологи на дом не ходят. Обратитесь к платным врачам.

Если кто-то подумал, что эта история возникла в воспаленном мозгу автора, то он ошибается. Это абсолютно реальная история, которая может случиться с каждым, все происходит здесь и сейчас. И здесь описаны еще не все болевые точки современного российского здравоохранения, о достижениях которого нам рассказывает без устали телевизор. Достижения, конечно, помогут — если ты молод, активен, нагл, имеешь связи, а в кармане есть деньги…

Не вполне уже осознавая, что с ней происходит, старушка вспоминает отрывки своей долгой жизни. Детство, наполненное любовью родителей. Отец, офицер царской армии принял революцию и выбрал самую мирную профессию — бухгалтер. Все свободное время посвящал семье. Мать — учитель. Жили скромно, но счастливо. В 39-м отца мобилизовали на войну с финнами — он же кадровый военный. Хоть и «белый». Потом сразу польско-украинская компания. Почти два года дочь и мать ничего о нем не знали, все было секретно. И вдруг, о счастье, он вернулся с войны здоровым и невредимым.

Когда началась Великая Отечественная умирающей сейчас в центре столицы женщине было 14 лет. Вместе с одноклассниками она дежурила на крышах домов в самом центре Москвы, тушила зажигательные бомбы, которые фашист стремился бросить на Кремль. Юных совсем девчонок и мальчишек гоняли на городскую окраину рыть окопы. Потом немецкая бомба угодила в дом, где жила дочь с матерью. Пропали все вещи, и главное — хлебные карточки. Спасаясь от голода, девочка на перекладных отправилась в деревню под Малоярославцем и угодила в фашистскую оккупацию. Чудом выжила при наступлении советских войск под Москвой — деревню обстреливали и фашисты, и свои.

Отец ушел на войну через пять дней после ее начала, 27 июня 1941 года. Лютой зимой в начале 42-го он командовал артиллерийской батареей, вставшей насмерть под подмосковным Серпуховым. А в феврале пришла похоронка: проявив героизм и отвагу, получил смертельное ранение и скончался в полевом госпитале. Даже где похоронен не было сказано. Немудрено: в той мясорубке гибли сотни тысяч. Спустя долгие годы его прах удалось разыскать у вечного огня на мемориальном кладбище в центре Серпухова.

Его дочь преодолела голод, разруху, выучилась, всю жизнь работала, стала Ветераном труда. Добиваться статуса участника ВОВ считала неэтичным: она же не воевала с оружием в руках, как ее отец. Да и рассказы об оккупации раньше были запретной темой — могли и срок припаять и карьеру испортить.

Также в семье было табу на разговоры о белоофицерском прошлом. Это сейчас можно сказать: всю жизнь посвятил защите Родины и погиб за нее.

С 2018 здоровье нашей героини стало подводить. Она трижды находилась в московских больницах. Частично обследование проводилось за ее счет и счет родственников, у нас это обычное дело: желаете получить медицинскую услугу быстрее, желаете выжить — платите. Но во всех трех случаях в необходимой медицинской помощи, которая бы помогла в выздоровлении, было отказано. Эскулапы не желали связываться с таким возрастным пациентом. О клятве Гиппократа тут говорить неуместно, скорее о формуле: что вы хотите, возраст, все равно скоро умрет…

Во всех случаях помогали врачи федеральных медицинских центров, которые имеют для того и квалификацию, и сострадание к больному. Но для того, чтобы попасть в любой стационар, по нынешним правилам больному нужно пройти множество исследований, сдать немало анализов, побегать по поликлиникам. Это мука для здорового и молодого, что уже говорить о старушке, инвалиде, которую к тому же мучают боли…

Когда узнаешь, что пришлось выдержать этой женщине, понимаешь, почему страна победила в той страшной войне. Поражает воля и сила духа людей того военного поколения. Женщина перенесла две сложные операции, множество сеансов лучевой терапии. Потому что страстно хотела жить, быть с родными, видеть, как растут правнуки, как хорошеет страна.

Но беготня по поликлиникам и больницам окончательно истрепали жизненный ресурс. И тут уже все заботы о человеке «с ограниченными возможностями» вынуждены брать на себя родственники. Сиделки, нормальные врачи — все это требует денег, нервов, времени. Бесплатная помощница положена только Ветеранам ВОВ…

В последнее время функции «домашней» социальной помощи сужаются, средства переориентируются на программу «Здоровое долголетие». Есть здоровье — участвуй, бегай, прыгай, ходи на кружки и секции, а нет его — помирай.

В последние годы с неудержимой цифровизацией появилась еще одна проблема: стариков, которые толком не знают, где находится интернет, просто лишают многих прав. Например, нельзя узнать диагноз, который поставил врач или скорая помощь. У большинства ветеранов нет учетной записи на Госуслугах, а это значит, что доступ к электронной медкарте закрыт. А бумажных уже не существует. И эту проблему чиновники игнорируют, тем самым вычеркивая из жизни людей солидного возраста, «детей войны» в том числе.

Старики лишены права обраться в прокуратуру, это за них вынуждены делать родственники. Но и тогда результат, как правило, нулевой. Жалобу спускают тем, на кого жалуются. И все идет по кругу.

И вот старая женщина ждет смерти. А в ее живых еще глазах вопрос: неужели я, вынесшая на своих плечах войну и разруху, потерявшая в боях за Родину отца, не достойна лучшего отношения? Куда подевалось элементарное человеческое сострадание, которое уступило место меркантилизму. Неужели в обществе, которое провозглашает верность памяти отцов и исторической памяти, не хотят сохранить память живую? На этот вопрос чиновники браво ответят: достойна. А все, что здесь написано, неправда.

Но, увы, этот ответ опровергает сама жизнь, а каждое слово подкреплено документами. Мы не стали называть имя этой несчастной, потому что такова судьба многих «детей войны», это так сказать «собирательная история». Это и есть реальная забота о людях военного поколения. Их осталось совсем немного. Казалось бы, пора уже прекратить делить их на категории, а воздать им всем по полной. Если конечно, страна и впрямь превозносит патриотизм и знамя той великой Победы.

Михаил Морозов