Патриотизм как гражданская добродетель

Автор: Михаил Смолин

Для того чтобы иметь государственное будущее в России, необходимо развивать гражданскую самосознательность, краеугольным камнем которой должна быть любовь к Родине, ясное и глубоко чувствуемое родство со своим Отечеством.

Любая страна обладает своим неповторимым характером и имеет ни на кого не похожее свое лицо. Этот характер создается не только и не столько современностью, сколько прошедшими историческими событиями и религиозными убеждениями, создающими те или иные национальные качества.

Общая для всех людей любовная привязанность к месту рождения и возрастанию остается теплым чувством и пленительными воспоминаниями на всю жизнь. Возрастая из возраста в возраст, мы привыкаем к тем, кто нас окружает. Окружающие нас сограждане так или иначе сходны с нами в своих психологических установках. Это вызывает и укрепляет ощущение единства, в котором чувство любви находит благодатную почву.

«…В характере единоземцев, — как писал знаменитый историк Н.М. Карамзин, — есть всегда некоторое сходство, и жители одного государства образуют всегда, так сказать, электрическую цепь, передающую им одно впечатление посредством самых отдаленных колец или звеньев…»

Эта «электрическая цепь» и есть тот «психологический провод», в котором электричеством является чувство любви и национального единства. Есть это электричество — и Отечество живет энергичной и мощной жизнью. Уходит этот патриотический заряд — и жизнь нации приобретает вялость, а зачастую при разрыве этой цепи теряет и единство.

Государство и этическое начало

В истории России государство, будучи глубоко проникнуто религиозными установками, всегда опирало свою власть на этическое начало. Искусственный разрыв этики и государственности в истории российской государственности в XX столетии привел к разобщению между человеком (существом этическим) и гражданином (существом политическим). При этом страдал не только сам человек как личность, но и гражданин как его политическая ипостась. Государство же страдало, лишаясь мощного двигателя своего процветания.

При секулярном поверхностном взгляде кажется, что между нравственностью и государственностью нет никакой серьезной связи. Может даже казаться, что область этики исключительно принадлежит к области свободы, а государственность — исключительно к области принуждения. И между свободой и принуждением нет ничего общего. Однако если вспомнить, что человек живет одновременно в разных своих ипостасях, и в мире государственном, и в мире нравственных императивов, то все встает на свои места. Раз человек погружен и в жизнь государства, и в жизнь нравственную, то необходимым становится поиск правильного соотношения гармонии между государством и этикой.

Нарушение же гармонии между этими двумя составляющими может приводить к конфликту между личностью и обществом.

Сама природа государства требует связи с нравственными убеждениями. Как говорит историк и правовед Б.Н. Чичерин (1828—1904), «цель государства — общее благо, по существу своему есть цель нравственная, ибо нравственное требование состоит именно в деятельности на пользу другим, следовательно, и на общую пользу. В этом смысле можно сказать, что призвание государства состоит в установлении нравственного порядка в обществе. Подчиняя частные цели общественной, оно тем самым установляет порядок, требуемый нравственным законом. Через это нравственное начало становится существенным элементом самой государственной деятельности.

Если государство перестает быть общим делом, направленным на благо всех, то оно отходит от своей основной цели и преследует интерес лишь одной группы, то для других групп такое государство становиться неродным, что противоречит нравственным требованиям.

Присутствие нравственного элемента особенно заметно в области подчинения власти. Ведь какова бы ни была сама власть, если подчиненные ей граждане не признают ее за власть законную и нравственно обоснованную, то никакие властные действия практически невозможны. Легитимизация власти в огромной своей части лежит в области этики, в области оценки ее нравственного содержания самими гражданами. И подчинение этой власти тем более безусловно, чем более высок нравственный императив самой власти, чем более высоконравственные задачи ставит сама власть.

Говоря о связи государства и этического начала, никуда не уйти от религиозной веры. Именно она, рождаясь из сердечного ощущения высшего, нравственного, хорошо чувствует ту установку «должного» в жизни человеческого общества, за которое и отвечает государство.

Именно религиозное чувство лучше всего и ощущает тот пафос «должного», которое через право рассудочно формулирует государство.

Государство собственно и считает «должным» то, что религия считает нравственным. И право (должное) формировалось из того, что религия, исповедуемая народом, считала нравственным. Явление это вневременное, оно свойственно и языческим, и христианским временам, оно было характерным даже и для советского периода. Со временем менялся лишь объект верования. Жречество для языческих времен, Церковь для христианского времени и коммунистическая партия (как антирелигиозная, но от этого не менее «верующая» в свою правду организация) для советского периода формировали свой нравственный кодекс добра и зла, из которого исходило современное им государство.

Нынешнее приглушенное существование нравственного принципа в государстве говорит не об отрицании предыдущего рассуждения, а лишь о помутнении в современном обществе этических начал добра и зла, примерно в стиле известного революционного теоретика Камилла Демулена (1760—1794), который утверждал, что люди в отношении Бога напоминают подкидыша. Подкидыш тоже знает, что где-то у него есть отец, так как без отца он не мог явиться на свет. Но кто этот отец, где он и как к нему относиться — подкидыш не знает.

В государстве, потерявшем или отринувшем нравственное начало, быстро утрачиваются и все гражданские добродетели, в том числе патриотизм и самопожертвование для государства, со временем умирает даже и простое желание какого бы то ни было его улучшения.

Как писал известнейший русский публицист М.О. Меньшиков (1859—1918): «Ругать за утрату патриотизма — все равно что ругать за утрату здоровья». Здесь зачастую потерявший здоровье не знает, как с ним это произошло.

Сегодня многие испытывают (правда, в большинстве своем не понимая свою потерю) это теплохладное отношение к Родине. Полная потеря чувства патриотизма — довольно редкий случай, по большей части патриотизм носит лишь ослабленный вид.

Моральный упадок подрывает и патриотизм. Любовь к Родине остывает, страна становится чужой. Как отметил М.О. Меньшиков: «В стране, которую уже не жаль, ведут себя как в завоеванном царстве. Служба все реже переходит в служение, измена законности все реже чувствуется как низость».

Начало XXI в. совпало с концом постсоветского либерального диктата, идеологи которого всего на какие-нибудь десять лет попробовали заменить институт государства и любовь к Отечеству свободолюбивыми прениями о «гражданском обществе» и «свободном рынке». Печальный итог упадка идеи Отечества не заставил себя долго ждать.

Современность, приостановившись перед бездной небытия, повелительно настаивая на пересмотре либеральных представлений о государстве, требует утверждения нового понимания в противовес прошедшему «десятилетию сугубой индивидуальности», и на государственном, и на общественном уровнях.

Государство — тот институт, который должен заботиться о поддержании, воспитании и продвижении патриотизма, любви к Родине.

1. Патриотизм не должен быть тихим и застенчивым. Он должен вещать свои истины в полный голос, точно так же, как в полный голос ведется критика нашей государственности.

2. Необходимо осознать недостаток сознательности в деле воспитания и пропаганды патриотизма. Патриотизм должен способствовать глубокому пониманию своей политической принадлежности к определенному государству.

3. Требуется осознание религиозной составляющей патриотизма. Патриотизма как любви к единокровно ближнему. Как начальной школы любви к самым близким — родственно-кровным.

4. Нужно информационно противодействовать идеологиям, противоположным патриотизму (толстовство, анархизм, различные формы социализма и коммунизма, космополитические доктрины и т.д.)

5. Патриотизм должен пропагандироваться как особая ответственность перед Родиной в череде поколений. Продолжение дела и завещание его продолжения последующим поколениям. В Отечестве мы имеем некоторое коллективное целое, нас породившее, нас воспитавшее, нам подготовившее средства к жизни и вместе с тем значительно предопределившее нашу деятельность на будущие времена.

6. Единство страны требует лозунга «Россия должна устраиваться по-русски». Россия должна устраиваться как государство только по-русски, исходя из своей тысячелетней государственной традиции развития.