«Здесь нас никто быдлом не называет»

»

Почему украинские беженцы из Европы едут в Россию

Уроженец Днепропетровска Сергей Притула — бывший украинский беженец, осевший после начала СВО в Польше. 

А теперь работает в подмосковной районной газете фотокором. О неожиданных кульбитах своей судьбы он рассказал корреспонденту «СП»:

— До войны для меня Украина была самым красивым местом на планете. А Днепропетровск был самым красивым городом на Украине. Здесь был самый теплый климат, самая мягкая зима, самый красивый Днепр и самые красивые женщины. 

Вечером по Сечеславской набережной пройти было невозможно — это было шоу чернооких красавиц с точеными фигурами и рельефными бедрами. Закачаешься.

Между прочим, город был полиэтничным. Как Одесса. Здесь жили украинцы, греки, евреи, татары. 

Я работал фотографом в городском еженедельнике «Событие», и шабашил направо и налево — на свадьбах, корпоративах, в детсадах, на школьных выпускных вечерах.

А потом рухнул Советский Союз, и наша Украина стала независимой. Наверное, впервые в своей жизни. И у миллионов украинцев поехала крыша. 

Мы решили, что счастье пришло к нам в дом, и теперь мы станем настоящей Европой. 

Как будто Европа — это свет в окошке. 

Бывали мы в этих европах много раз. Больше десяти дней я там не мог находиться. Домой тянуло.

А дома набирала обороты другая жизнь. Киев переписал нам всю историю. 

На тех, кто согласился быть русофобом, проливался золотой дождь. Быть русофобом стало модно. 

А совсем круто было стать нацистом и устроиться в какой-нибудь «Азов» * или «Правый сектор» **. Все фанаты «Днепра» тут же стали нацистами. 

Они всегда были слегка чокнутыми. 

Мы в Днепре говорили, что они «трошки с глузду з`ихалы», то бишь маленько сошли с ума.

Но гроши за нацизм свой и ненависть к оркам поимели. И дуже багато.

Стало ясно — Украину за уши тащат к войне. 

Но никто этого не хотел видеть. Все словно ослепли. 

Можно было почитать немного историю, чтобы понять, какую роль сыграла Россия в жизни Украины. 

Но, видно, читать историю, включать понятийный аппарат, анализировать ситуацию и делать какие-то выводы — это не про наших. 

С ними начинаешь спорить и объяснять, как их обводят вокруг пальца и заряжают на войну — диалог мгновенно заходит в тупик. 

Москали — орки, их надо убивать, вои и все. Еще и в СБУ настучат.

У меня был знакомый инженер с «Южмаша» — Эдик Паволоцкий. 

Мы вместе не один цветной буклет про наш Днепр сделали. 

Он потом свое рекламное агентство организовал. Я в нем фотографом работал. 

Так вот, он в свое время Бауманский университет закончил, ракетный факультет. 

Практически все одногруппники у него — русские. 

Так вот, Эдик этот в конечном итоге добровольно пошел воевать в тероборону. Русню убивать. 

Тех самых, с кем он провел лучшие студенческие годы. 

Я до сих пор понять этого не могу. Это же всю свою прошлую жизнь перечеркнуть. 

Это ж как нужно самого себя наизнанку вывернуть. Почти как брата своего убить. Или сестру. 

В натуре какой-то дьявольский промысел. Но на Украине прокатило.

А потом рогули-бандеровцы с запада провернули в Киеве свой гребаный майдан. 

Он шел много месяцев. Кремль наблюдал за всем этим с травоядным добродушием. 

Януковощ впал в кому и наблюдал за событиями, как заяц за движениями удава, который собрался его заглотить. 

Бандеровцы ликовали. Пробил наконец их звездный час. 

А потом русские забрали Крым. Мы реально думали, что они на Киев пойдут. Но не случилось. 

И уже через год ситуация была другой. И с каждым годом она ухудшалась.

Сказать, что после Крыма Украина была потрясена — не сказать ничего. Украинцы «були струшени», как они сами говорили.

 Это был удар по фундаментальным основам их ментальности. Ведь селюк — он как устроен? 

«Хата-жинка-кринка-свинка и горилка рядом с ней» — вот и весь космос его жизни. 

Чисто хуторской менталитет. 

А если кто на его участке отожмет у него хотя бы канаву с отхожим местом — до небес взовьется. 

А тут целый Крым отжали. Хотя где Крым, а где твоя хуторская канава? Вон у русских полстраны отжали. 

Был СССР — стала Россия. А до этого еще и Аляску отстегнули. Они же ни на кого не кидаются.

Но наши — это другое. Их замстило. 

Кстати, после Крыма взять Киев можно было голыми руками. 

Дорога была открыта. Но время было упущено. 

И озверевшие селюки стали обстреливать Донбасс. В Одессе нацики сожгли людей. 

Украинцы даже бровью не повели. Россия молчала. 

А вся Украина летела к войне со скоростью экспресса. 

Я уже тогда почувствовала, что добром все это не кончится.

А потом грянула ваша СВО. 

И даже тогда еще был шанс отбить башку украинской государственности. 

Чертов Куев был фактически окружен русскими. 

А потом они внезапно отошли. Это была еще одна страшная ошибка.

До сих пор непонятно, почему русские это сделали. 

И у рагулей выросли крылья. А я решил тикать. 

Мне было ясно, что это кровавое месиво надолго. Ехать решил в Польшу, в Ольштын. 

Там у меня были знакомые среди местной украинской диаспоры.

Сначала поляки приняли нас, беженцев, хорошо. 

Мол, жертвы клятых москалей и далее по тексту. 

Мне дали бесплатное жилье в кампусе, и я с местными украинцами стал ремонтировать квартиры. 

Это был чисто свойский бизнес, и они в нем поднаторели.

Даже местных отжали. Мы в этом лучше понимаем.

 К тому времени я развелся, и стал присматривать себе польку. Но меня раздражала их спесь. 

Ни разу не красавица — не то что наши днепровчанки, а смотрит на тебя, как принцесса крови на дождевого червя.

Потом ситуация стала стремительно ухудшаться. И ухудшили ее сами рагули. 

То тут, то там по всей Польше они стали поднимать кипеш. 

Какие-то митинги возле российских посольств, демонстрации, «предъявы» какие-то лошадиные… 

Аргументация у них была одна, и достаточно странная — мы, мол, там за вас в боях с москалями умираем, и поэтому вы все нам должны. 

Ну, если кто-то там и умирал, то точно не они. 

Но это наших ничуть не смущало. А потом полякам это осточертело, и они стали бандеровцев щемить. 

Меня тоже попросили покинуть халявный кампус. 

Снимать жилье в Ольштыне — дорого. На это уходило ползарплаты. Не разгуляешься. 

А потом меня перестали брать на подработки — я не разделял взгляды насчет спецоперации.

Попробовал устроиться развозчиком пиццы. Поработал четыре месяца. 

По «злотым» — вроде нормально. Но хозяин смотрел на меня, как на скота. 

Однажды чуть опоздал с заказом, так он полчаса орал: курва, быдло и далее по тексту.

Хотел ему морду набить, но поостерегся — меня б жандармы затравили потом. 

А то и на Украину выслали — на могилизацию. Плюнул, ушел. 

Поработать фотографом тоже не дали — местные поляки-фотографы близко не пустили на свои пастбища. Даже студию снять не смог. 

Стало понятно, что мне здесь не жить. Я для всех стал чужой. Надо было уезжать.

Но куда? Украина горела в огне. Раньше она была лучшим местом на планете. 

А стала адом. И возвращаться туда не было никакого смысла. 

Здесь всех гребли на войну. А я принципиально не хотел воевать с русскими. 

Для меня это было просто невозможно. Я служил в армии в России и с русскими, учился в институте в Московском полиграфе с русскими, жил с русскими в одной общаге на Прянишникова. 

У меня и сейчас полно друзей в России. 

И я просто не представлял, как возьму автомат и пойду стрелять в русских. Почему я должен их убивать? 

Только потому, что этого хочет кровавый клоун Зеля, которого мы все сдуру выбрали — в надежде на то, что ушлый еврей, за которым стоит Запад, затащит нас в Европу, где нас никто не ждет? 

Я в Польше понял это совершенно четко.

И что получилось: в Европе мы даром нужны. 

А на Украине нас ждал ад. 

Здесь одних превращали в фарш, а других — тех, кто симпатизировал России — элементарно вычисляли через американские сервера по ай-пи коду. 

Слушаешь какую-нибудь «Железную логику» Михеева — тебя тут же вычислят за океаном. 

Сервера и все облако-то у них. И сигнал тут же уйдет в СБУ. 

И за тобой придут. И выбор у тебя будет простой — либо тюрьма, либо в Донбасс на удобрения.

Поэтому возвращаться домой я не собирался. 

А больше меня никто нигде не ждал. И, раскинув мозгами, решил ехать в Россию. 

Нашел в соцсетях сослуживцев и одногруппников. Вышел на них. Не отказал практически никто. Не то что наши куркули в Польше. 

И через пару месяцев одногруппник из подмосковного Домодедово нарыл мне местечко в местной газете. Там была вакансия. 

И даже съемное жилье по дешевке подыскал — в племхозе Барыбино. Я и ранул сюда первым рейсом. 

На работу приехал прямо из аэропорта — со своим «Никоном» наперевес. До сих пор работаю. 

Даже клиентскую базу свою накопал. Никто не курвой, ни быдлом не называет. Здесь, похоже, и слов-то таких не знают.

Работа, конечно, на ногах — фотографа ноги кормят. 

Здесь тоже все живут Украиной. Но к тебе никто не пристает, не косится, волком не смотрит. 

Одно время заглянули «на огонек» местные чекисты, поговорили о моих мытарствах, предупредили об ответственности. 

И на этом — все. Но у них работа такая. У нас сбушники давно бы меня сцапали — я же в армии танкистом был. 

А здесь никто не гонит умирать на фронт, никто не лезет тебе в душу, чтоб вывернуть ее наизнанку. 

По деньгам, конечно, не айс — в Польше и на Украине я зарабатывал поболе. Зато здесь я спокоен. А это очень много.

Многих из тех, кого я знал в Днепре, уже упокоились на Краснопольском, Запорожском и Сурско-Литовском кладбищах. 

Повоевали с москалями за незалежность. А я среди этих самых москалей — жив-здоров и при любимом деле. Вот такие чудеса.

Что характерно — бегая по Подмосковью, я стал замечать, что не один я такой умный. То тут, то там на украинцев нарываешься. 

Одни автосервис откроют, другие на стройке вкалывают, третьи квартиры или коттеджи ремонтируют, четвертые на местных складах осели, пятые в марщрутках таксуют, шестые в аэропорту что-то там подыскали. Украинцы — они ведь рукастые. 

Их только к политике близко подпускать нельзя, а на стройку и в автосервис — милое дело. 

Горы свернут. Некоторые — как и я — через Польшу, Германию и Чехию прошли. А осели в итоге в «клятой России». 

Вот такой у нас у всех неожиданный поворот судьбы вышел. Как говорит мой шеф, «вот такая гамсахурдия получилась».

——————————————————————————————

*) Украинское военизированное националистическое объединение полк (батальон) «Азов» признано террористическим решением Верховного суда РФ от 02.08.2022. Его деятельность в России запрещена.

**) Украинская организация «Правый сектор» признана террористической решением Верховного суда РФ от 17.11.2014. Её деятельность в России запрещена.