Абсолютное зло безразличия

Природа зла – один из самых глубоких философских вопросов. Принципиально существуют две точки зрения на эту проблему.

Монистские религии и философии утверждают, что зло есть умаление добра. Это известная формула православных отцов-каппадокийцев, и в то же время она является философской максимой неоплатонизма. Она означает, что абсолютного зла нет. Абсолютное –  значит, предельное, свободное от чего бы то ни было, беспримесное. Сокращая добро, мы просто сокращаем все бытие. В этой версии зло не имеет онтологии и в каком-то смысле не существует.

Дионисий Ареопагит, общепризнанный авторитет христианского богословия, говорил, что даже демоны и бесы изначально созданы благими. Зло не вошло в них извне, как некий отдельный элемент, это их собственный отказ от возвращения. С точки зрения религиозной традиции и платонизма Единое извергает из себя все, двигаясь в сторону отчуждения, и потом возвращается. Зло – это нежелание возвращаться, инерция. Кто-то по непониманию откладывает свое возвращение - тормозит, говоря проще, не догоняет. Из этой задержки и рождается зло.

Есть и вторая точка зрения на природу зла, характерная для гностических или дуалистических мифов. Это более сложная и драматическая модель, которая утверждает, что в мире существует два начала – благое и злое. Причем, оба, чот важно, обладают онтологическим статусом – они ЕСТЬ. Белый Бог и Черный Бог. Демиург у гностиков, создающий злую, концентрационную Вселенную, куда заточаются светлые души. В этом отношении можно говорить об абсолютном Зле как о принципе, противостоящем бытию Добра. И добро, и зло имеют свои онтологические корни, и между ними ведется непримиримая война. На этих взглядах базируется древнеиранский зороастризм и многие другие религиозные модели.

Но на самом деле большинство религий и философий являют собою смешанные версии. Практически ни в одной из них не проводится последовательно, от начала и до конца, какая-либо одна линия. Как правило, находится место и тому, и другому.

Например, христианское учение о том, что дьявол никогда не будет прощен – это скорее дуалистическая модель. Ориген пытался перетолковать христианскую теологию в духе монизма, когда выдумал идею апокастасиса, или возвращения и дьявола, и всех демонов и грешников в изначальное безгрешное состояние. Однако эта попытка была положена в основу осуждения и его взглядов, и самого Оригена. Несмотря на то, что Ориген являлся одним из разработчиков православной догматики, его идея о полном возвращении всего созданного или отверженного к Светлому началу была  признана неправославной.

Или Страшный Суд в христанстве – овны идут направо, козлищи налево, и они никогда не сомкнутся. Так же дуалистически описывается и вечность Ада. Однако с другой стороны в богословском аспекте подчеркивается, что зло есть умаление добра.

Это чрезвычайно сложный вопрос, на который никто не может дать даже приблизительного ответа. Обе версии имеют под собой достаточно основания. В нашем понимании мира переплетение единства добра и зла в неком высшем начале и одновременно с этим выбор между тем и другим - это, скорее, представляет из себя параметры человеческого мышления.

Когда мы ставим во главу угла различие, то придаем злу максимальное значение для того, чтобы создать дистанцию, чтобы никогда и ни при каких обстоятельствах об него не замараться. А когда мы пытаемся соединить мир, только что расчлененный нами на огромное количество дуальных пар, то говорим об абсолютности только добра. Разные религии и философии представляют из себя различные формы работы с этими базовыми элементами. Две фазы мышления - расчленение и интеграция, анализ и синтез.

Это и есть человеческий разум, это он расчленяет и соединяет. Крайняя форма первого действия – предельный дуализм, утверждение того, что зло имеет свою собственную природу. Его следствием является трагическое и героическое восприятие мира, как борьбы со злом.

Другое, синтетическое представление об единстве противоположностей в своей крайней форме дает полностью умиротворенное созерцание, неспособность быть затронутым или выбитым из колеи какие бы чудовищные сцены перед нами не разворачивались. Такое спокойное созерцание характерно для Адвайта-веданты в индуизме, когда посвященному предлагается  одинаково равным взглядом взирать и на самые страшные, и на самые прекрасные картины мира. И таким беспристрастием и полным принятием признавать полномочность самых различных аспектов бытия. Об этом говорится в Махабхарате и особенно в Бхагавад-Гите. Именно в последнем писании Арджуна, ученик Кришны, пытается избежать войны как проявления зла. Но Кришна говорит: на самом деле и зло, и добро – всего лишь части Меня. Это как раз пример отказа злу в его субстанциональности.

Но вопрос остается неразрешимым. Мы имеем дело и с тем, и с другим. Нашей сутью  и постоянной работой нашего духа является наложение двух этих операций – расчленения и интеграции, морали и созерцательности.

Я  думаю, что если и можно говорить о каком-то полном зле, то это прекращение работы нашего духа. Когда мы перестаем различать борьбу добра и зла, осознавать ее ярко и остро, то одновременно теряем и наши моральные свойства, и чувство всеединства, которое пронизывает мир. И утрачиваем человеческое достоинство в обоих случаях. Безразличие и неспособность интенсивно и полноценно мыслить в том или ином ключе – вот что такое абсолютное зло. В татом случае мы имеем дело уже не с человеком, а с животным и дегенератом. И именно это становится проблемой, а не дуализм, монизм или их сочетание.