Штаты перестали быть "необходимой страной"

Антонио Грамши как-то сказал, что старый порядок уже умер, но новый еще не родился.

В то время как геополитический/энергетический фокус Вашингтона находился на Афганистане, Пакистане, Ираке и Иране и, в меньшей степени, на Средней Азии, международная политика уже была в переходе от униполярного мира к новой, полицентрической системе.

«Арабские революции 2011 года ворвались на Ближний Восток и в Северную Африку, переворачивая все расчеты и стратегии вверх дном»

Арабские революции 2011 года ворвались на Ближний Восток и в Северную Африку, переворачивая все расчеты и стратегии  вверх дном и повторно формируя отношения между США, главными евразийскими странами и Северной Африкой.

Самое время, чтобы вспомнить доктора Збигнева Бжезинского, который в 1997-м в статье «Геостратегия для Евразии» писал об этом: «Евразия – это осевой суперконтинент. Власть, которая доминирует над Евразией, будет иметь решающее влияние на две из трех наиболее экономически важных областей в мире: Западную Европу и Восточную Азию. Если взглянуть на карту, становится понятно, что страна, доминирующая в Евразии, почти автоматически управляла бы Ближним Востоком и Африкой. С Евразией, которая теперь является решающей геополитической «шахматной доской», больше недостаточно проводить раздельную политику для Европы и Азии. То, что происходит с распределением власти на евразийском континенте, будет иметь решающее значение для глобального первенства Америки и исторического наследства».

Давайте вернемся во времени к первому десятилетию 2000-х. Администрация Буша Джорджа-мл. разрабатывала стратегию «Большой Центральной Азии», согласно которой США стремились понизить традиционное российское и растущее китайское влияние.

Согласно этой стратегии, у Вашингтона был бы Нью-Дели как партнер в Афганистане и Центральной Азии, что заложило бы основы нового «Великого Шелкового пути». И таким образом Вашингтон утвердился бы недалеко от Синьцзяна в Западном Китае и близко к границе России.

Проблемы со стратегией администрации Буша, вероятно, уже начались в 2003-м, когда Турция – мост между Центральной Азией и Средиземноморьем – решила не поддерживать войну в Ираке.

С тех пор Турция стала ближе к России. Следуя концепции турецкого министра иностранных дел Ахмета Давутоглу, фактически все соседи, особенно Иран, демонстрируют «побег из США», подрывая свою роль как базы НАТО для проникновения в Евразию.

Именно в этом контексте Анкара-Тегеран-Дамаскский союз был укреплен (и теперь вряд ли может быть расторгнут). Тем временем Евразия в целом изменялась с головокружительной скоростью.

Россия «вернулась» на континентальный и также глобальный уровень; Китай и Индия появились в геоэкономическом измерении; США увязли в Афганистане и Ираке. Вскоре Штаты перестали быть «необходимой» страной.

Только несколько бывших советских государств вошли в американскую сферу влияния – вопреки ожиданиям после 11 сентября. Кроме того, вашингтонская мечта о линии контроля, протягивающейся от Средиземноморья вплоть до Центральной Азии, нацеленной на разделение евразийского континента на две части, не осуществилась.

Китай и Россия развивали совместную политику Евразии – организованную, помимо других каналов, Шанхайской Организацией Сотрудничества (ШОС), евразийским экономическим сообществом, и теперь расширяли и военное сотрудничество.

В течение нескольких лет американская стратегия была нацелена на милитаризацию всей дуги между Средиземноморьем и Центральной Азией.

«Ожидайте же еще более лихорадочных шагов от ангела истории»

Африком, Объединённое командование вооружённых сил США в зоне Африки, теперь участвовало в ее первой африканской войне в Ливии. Африком стремится к быстрой интервенции по всей Африке, но также и нацеливается на «новый» Ближний Восток и Центральную Азию.

Таким образом, теперь американская стратегия может, наконец, быть рассмотрена как милитаризация Средиземноморско-Центрально-Азиатской дуги.

Эта стратегия гарантировала бы США клин между Южной Европой и Северной Африкой; гарантировала бы военный контроль над Северной Африкой и Юго-западной Азией, с особым акцентом на Турции, Сирии и Иране, и «разделение» Евразии на две части. В сумме: разделяй и властвуй.

Таким образом, эта геополитическая дорожная карта должна была сначала предназначаться для Сирии (уже происходит), Ирана (бесконечная мечта неоконсерватора) и даже Турции.

Тем временем евразийские силы – Россия, Китай и Индия – все государства – члены БРИК – медленно формируют свой ответ.

Посреди этих постоянно меняющихся условий Афганистан играет еще более важную роль. Это могло – и должно было – восстановить его статус перекрестка/центра, сводящего вместе Центральную и Южную Азии. Но все же это может, в конечном счете, произойти не при американском субсидировании, а под китайско-российским партнерством.

Москва и Пекин решили вступить «в близкое сотрудничество» (их терминология) не только в Центральной Азии, но и на Ближнем Востоке и в Северной Африке также – китайский премьер-министр Вэнь Цзябао признал это в недавней публикации для газеты Financial Times.

Призывом к действию было Западное вмешательство в Ливию. Китайский экономический/политический/дипломатический толчок будет организован под эгидой группы БРИК-ЮАР (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка).

Запутанные  и скрытые действующие программы в Сирии, неизменный альянс Анкара-Тегеран-Дамаск, двойные стандарты Запада в Бахрейне, упорство Вашингтона в продлении его военного присутствия в Ираке – все это виделось Москвой и Пекином как часть стратегии по закреплению Западного господства на Ближнем Востоке.

Так ожидайте же еще более лихорадочных шагов от ангела истории. Евразийские акторы – Турция, Иран, Россия и Китай – будут более активными, чем когда-либо, в Средиземноморье и Центральной Азии – ключевом геостратегическом игровом поле в XXI столетии Новой Большой Игры.

Источник: Aljazeera