Из-за чего возник снарядный голод, почему не удается до сих пор взять Артемовск и готовят ли ВСУ наступательную операцию

Почему СВО превращается в войну 1812 года и чем кончится грядущее наступление ВСУ

«Я думаю, что наши возрастные военачальники считают, что мы дожмем Украину, как в войне 1812 года, она издохнет сама в непрерывных наступлениях, тем более людей у них явно ограниченное количество. А мы как-то с минимальными ресурсами перемелем их, и в конце концов американцам ничего не останется, как благословить их на какие-то мирные переговоры», — считает военный историк Илья Мощанский. В разговоре с «БИЗНЕС Online» он рассуждает о том, почему мы не можем наступать только техникой, из-за чего возник снарядный голод, почему не удается до сих пор взять Артемовск и готовят ли ВСУ наступательную операцию.

«Мы пытаемся вести боевые действия на всех основных четырех направлениях. У нас четыре войсковые группировки — «Запад», «Центр», «Юг» и «Восток»

«Марьинку мы пытаемся брать четвертый или пятый месяц, и ничего не получается»

— Илья Борисович, как полагаете, что происходит на линии боевого соприкосновения?

— Завершается зимняя кампания, даже зимне-весенняя. Полагаю, что к концу марта, по существу, ее можно будет считать завершенной. Мы пытаемся вести боевые действия на всех основных четырех направлениях. У нас четыре войсковые группировки — «Запад», «Центр», «Юг» и «Восток». Соответственно, делятся по округам. К центру прикреплена чеченская группа, к югу — «вагнеровцы». На всех четырех направлениях сковываем, а на двух из них пытаемся продвинуться вперед. В первую очередь это запад, в районе Купянска, а в районе Артемовска Евгений Пригожин вместе с группой «Юг» генерала Сергея Кузовлева пытается продвинуться на запад так же, как мы штурмуем Авдеевку и Марьинку. Все идет с переменным успехом, что-то получается. Но пока все выглядит достаточно бледно. Активных наступательных действий нет, так как нет необходимых сил, боекомплекта и в общем-то умений.

— Когда смотришь на карту, то после отступления из Херсона как будто линия фронта не менялась. Насколько это верно?

— Мы с начала декабря и до настоящего времени освободили примерно 400 квадратных километров территории. Кроме того, освободили несколько населенных пунктов, из них 6 — это Пригожин, еще три освободила армия, в том числе станцию Двуречное, а населенный пункт пока за украинцами. Вот все наши способности и таланты: 9 сел и одна железнодорожная станция за 2,5 месяца наступления.

— Это медленно или быстро? Как интерпретировать полученные результаты?

— Есть объективные и субъективные причины. Для того чтобы разгромить противника, по военным принципам нужно хотя бы трехкратное превосходство, а лучше 9-кратное в технике, вооружении и личном составе. Взять, например, операцию времен Великой Отечественной войны. Расстояние между двумя немецкими фронтами — 16 на 14 километров, использовалась мощность трех армий и 5 тысяч орудий, которые стреляли в течение недели по этому укрепрайону непрерывно, тогда немцев удалось сломить. У ВСУ и армии России равные силы на линии боевого соприкосновения, притом Киев постоянно мобилизует людей, подбрасывает новые пополнения. У нас же система непрерывного снабжения людьми отсутствует. Мы стараемся воевать техникой, но ее тоже не хватает, у нас снарядный голод 120-миллиметровых и 152-миллиметровых, недостаточно высокоточного вооружения. Как следствие, мы не можем просто забросать снарядами противника, как прошлым летом, правда, и у них тоже снарядный голод. Им также не хватает снарядов, но в день они теряют сотни личного состава, ведут оборону живой силой.

Мы же пытаемся наступать техникой, но ее, повторюсь, недостаточно, да и умений у нас немного. Угледар это полностью показал. Не только командование группировки «Восток» не смогло спланировать операцию, но и непосредственно подразделения, несмотря на свой героизм, не дали тех результатов, на которые надеялось командование. Мы же неделю накапливали боекомплект, за день его расстреляли, продвинулись, а больше снарядов не было. Штурмовые группы не сумели взять город, как-то зайти в застройку, чтобы там вести боевые действия. Вот и все. Нет умений соответствующих.

— Уточню об Артемовске. Ситуация с городом страшная, все разрушено, разломано, наши постепенно, шаг за шагом взяли город в подкову, а ВСУ до сих пор держатся. В чем смысл удержания города обреченным гарнизоном?

— Это медийный аспект. Его можно удерживать, как Авдеевку и Марьинку. Последнюю мы пытаемся брать четвертый или пятый месяц, и ничего не получается. Мы как висели на проспекте Дружбы, так и висим, хотя обороняет его всего одна 79-я десантно-штурмовая бригада. Теперь пытаемся обходить с флангов, используя высокоточные бомбы и прочее. Пригожин еще в ноябре заявлял, что будет взята Марьинка, мы ее уже почти освободили, отбили 80 процентов территории. Но противник сконцентрировался, нанес контрудар и выбил наши войска, и опять Марьинка разделена надвое. Они точно так же обороняют Артемовск, это очень важно — рассказывать украинскому населению, что русские при сопоставимости потенциалов России и Украины нигде не могут прорвать оборону.

— Но ведь, судя по карте и роликам в интернете, личный состав ВСУ сам сбегает с поля боя. Насколько вероятно, что Артемовск будет освобожден?

— Трудно сказать. Владимир Зеленский выступил вместе с Валерием Залужным и сказал, что город будут удерживать, формируется деблокирующая группировка по принципу того, как это было с Эрихом Манштейном в Сталинграде (операция «Зимняя буря», стратегическая военная операция войск нацистской Германии против Красной армии по выведению 6-й армии Фридриха Паулюса из окружения в районе Сталинграда. Операция проводилась с 12 по 24 декабря 1942 года, являясь частью Сталинградской битвы, окончилась поражением немецкой группировки, планирование и проведение операции было возложено на группу армий «Дон» под командованием генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна — прим. ред.), из четырех бригад, которые нанесут удар по ЧВК Вагнера, и город останется 50 на 50. Пока удар они не нанесли, а «музыканты» и дальше продолжают продвигаться. Но войска там концентрируются, подошла 67-я бригада, целиком сформированная из «Правого сектора» (террористическая организация, запрещенная в Российской Федерации, — прим. ред.), несколько новых бригад. У противника есть мотивированный личный состав, но совсем нет тяжелого вооружения для реализации этих действий, к тому же тяжелые вооружения в городе мало помогут. Там кто сильнее духом, тот и побеждает.

Сейчас, я думаю, если Пригожин не возьмет в ближайшее время бо́льшую часть города и не захлопнет котел, то судьба Артемовска будет такой же, как и Марьинки. Они будут подбрасывать подкрепления, разблокируют дороги. Трудно сказать, когда возьмут город. Если вчера можно было говорить, что до конца марта он будет взят, то теперь при изменении позиции противника бои продолжатся еще несколько месяцев, а может быть, все захлопнут через неделю.

«Мало иметь только гаубицы, нужны соответствующие снаряды «Краснополь-Д», а выпускаем ли мы их в нужном количестве, неизвестно»

«Мы находимся в сложном положении, врагу и авиация не нужна при таком количестве классной артиллерии»

— Вы сказали, что не хватает опыта штурма городов и все превращается в аналог Первой мировой войны. А кто-нибудь до начала спецоперации предполагал, что в Европе будет маленькая Первая мировая с длинными траншеями, окопами и выжженной землей?

— Нет, никто не предполагал. У нас писали совсем о другом. Недавно нашел статью, опубликованную в январе 2022 года, которая гласила, что американцы от нас отстали в области РСЗО и всякие HIMARS не сравнятся с нашими «Градами», «Смерчами» и «Торнадо». Никто ничего не предполагал. Противник нам навязал свой бой. Те тактические ракеты, на которых мы строили свой расчет в разгроме украинской армии, «Искандеры», другие крылатые ракеты не сыграли той ошеломляющей роли. А вот противник смог навязать свое вооружение, HIMARS те же, которые являются совершеннейшим продуктом, бенефисом. Их тысячами продают, все страны мира в очереди стоят, хотят вооружиться такой штукой. Смогли разбить наши склады с боекомплектом, и мы вынуждены как-то реагировать.

Да, у нас тоже есть такие системы — «Торнадо-Г», «Торнадо-С». Но если у американцев их несколько сотен, то у нас «Торнадо-С» было несколько десятков, плюс 18 штук мы построили таких, которые наводятся с помощью спутников. Противник по РСЗО и дальнобойной дивизионной артиллерии нас превосходит качественно и количественно, стреляет с большей дальностью в 40, 60 и даже 70 километров, наводится со спутников, имея больше возможностей. Мы находимся в сложном положении, врагу и авиация не нужна при таком количестве классной артиллерии. А ВСУ в апреле получат еще пушек 150, новейших систем, которые обладают не только большой дальностью и точностью, но и высокой скорострельностью.

У нас же формально стволов гораздо больше, но дальность действия высокоточной артиллерии намного меньше. Мы в этом достаточно отстали, а наши самые дальнобойные гаубицы в мире на фронт так и не попали, да и их всего 30–40 штук.

— Я правильно понимаю, что речь идет о гаубице «Коалиция-СВ»?

— Да, она должна стрелять на 80 километров, но ее нужно наводить с помощью спутников, специальной навигации. Но мало иметь только гаубицы, нужны соответствующие снаряды «Краснополь-Д», а выпускаем ли мы их в нужном количестве, неизвестно.

— О снарядном голоде. Почему промышленность не может к этому адаптироваться — ни наша, ни западная?

— Потому что никто не предполагал такого интенсивного конфликта, поэтому ни у нас, ни на Западе нет того количества снарядов, особенно дивизионного класса — 152-миллиметровых у нас и 155-миллиметровых на Западе. Для того чтобы возместить наши и украинские обстрелы, они выпускают столько снарядов за месяц, сколько американцы производили за год и с плюсом, а чтобы увеличить производство, нужно время. Они сейчас разворачивают производство, например, в бывших соцстранах, скажем, в Болгарии заводы запущены на 152-миллиметровые. Западные меньше раскручиваются, они сосредоточены более на свою продукцию, HIMARS выгодно продавать, французские Caesar, их уже штук 600 заказали, в очереди все стоят. А бывшие соцстраны Словакия, Болгария пытаются запустить наши старые снаряды калибра 152 миллиметра.

Мы тоже все расстреляли в том году, была тактика огневого вала. Взяли Лисичанск и Северодонецк, и после этого появились HIMARS, которые все наши запасы боекомплекта в зоне боевого соприкосновения уничтожили. Для нас это была новость, и теперь мало снарядов.

— Если HIMARS такое универсальное оружие, есть ли против него средство?

— Против него можно использовать «Тор-М3», но их не так много, можно использовать С-350, но их тоже несколько комплексов. Проблема в том, что маленькое подлетное время, расстояние не такое большое, снаряд летит быстро, и его можно сбить только на последнем, завершающем этапе траектории. Если снарядов запускается много, а они запускали много, в том числе и ложные цели, мы тратили ракеты на другое. Пока 100-процентной методики по подавлению HIMARS нет, ни одиночных, ни массовых налетов. Можно оттягивать боекомплекты назад, что мы и сделали, прикрыть некоторые направления «Торами», «Буками», смешанными дивизионами, в первую очередь города и штабы, и все, а остальное — терпеть. У нас нет такого аналога, они нас огорошили, как мы «Катюшей» немцев в 1941 году. У нас нет такого вооружения и пока нет методик, которые могли бы с ними бороться.

— В начале войны весь украинский «Телеграм» голосил, что сейчас русских Bayraktar разобьем, а в итоге все обернулось пшиком. При этом новостью стали «Герани»-шахиды. Насколько это верное впечатление?

— Сейчас они потеряли свою активность. Bayraktar были уничтожены в первые месяцы. Они хороши, когда у противника нет сильной авиации. А у нас ПВО — лучшая в мире, мы обладаем самыми мощными комплексами разнообразного назначения. Достаточно сказать, что мы сбили украинский самолет с расстояния 260 километров ракетой. У нас есть сильная ПВО, но театр военных действий настолько протяженный, а противник применяет столько много современных вооружений, что наших комплексов просто недостаточно.

А вот «Герани» достаточно просты. И на первом этапе, когда их применили, они стали неожиданностью для украинской стороны, которая не знала, как с ними бороться. Однако с ними уже разобрались. Как правило, наши используют их теперь ночью, потому что, когда летит «Герань», ей не нужно сверяться с рельефом и чем-то еще. Ей задают параметры, и она летит на конкретный объект, который разведан с помощью спутника. ВСУ к этому адаптировались, что-то сбивают, что-то нет, и тогда мы поражаем цели. Но на самом деле Запад же усилил Украину современными комплексами. У Украины были в основном С-300, там хорошие ракеты, но так как они на вооружение были приняты 30 лет назад, то уже устаревшие радиолокаторы. А западные средства имеют слабые ракеты небольшой дальности, средней и малой, но отличные новые радиолокаторы, которые все видят. Поэтому они дали Украине сколько можно средств ПВО и определенные объекты, вокруг которых организовалась объектовая ПВО, которая стала достаточно сильной. Теперь они значительную часть «Гераней» сбивают.

«Мы можем провести пять мобилизаций, собрать армию в 2 миллиона человек и пройтись по Украине катком. Но тогда доллар будет точно по 200 рублей, экономика начнет стагнировать, потому что будем выпускать одни снаряды, как во время Великой Отечественной войны, начнутся проблемы в тылу»

«Я думаю, что наши возрастные военачальники считают, что мы дожмем Украину, как в войне 1812 года»

— Какова ваша оценка нашей тактики по уничтожению критической инфраструктуры противника?

— В момент, когда Сергей Суровикин возглавлял нашу оборонительную операцию по выходу из Херсона, она была достаточно эффективна, так как противник не был к ней готов. Действительно, там сутками не было электричества, мы наносили удары каждые две недели. Но на данный момент враг полностью адаптировался к такой ситуации, часть ракет стал сбивать, потому что это дозвуковые крылатые ракеты, за счет западных поставок. Кроме того, американцы поставили Украине множество дизель-генераторов промышленного масштаба, которые могут обеспечить маленький город или завод.

Они перевели критическую инфраструктуру на эти генераторы, а оставшуюся генерацию пустили в народ. Сейчас все у них работает, кроме Одессы. Они к этому адаптировались, потому мы и перестали наносить удары, это лишний расход ракет, а противнику подобное уже не так страшно, тем более наступает весна, световой день длиннее и это уже не смертельно. Удалось поразить критическую инфраструктуру и создать проблему, повторюсь, только в Одесской области. Там постоянные проблемы из-за особенности снабжения электроэнергией, остальная часть Украины восстановлена.

Чтобы вывести критическую инфраструктуру, нужно бить по распределителям ядерных станций, но мы этого не делаем.

— Но ведь мы можем ударить?

— Можем. Еще как можем. Это можно сделать и вывести их из строя. Но мы били по определенным объектам, а настоящие объекты, которые превратили бы территорию Украины в страну техногенной катастрофы, мы не поражаем. Так же, как не выводим из строя транспортные артерии. Это делается очень избирательно.

— Есть мнение, что мосты разносить тяжело. Только по Антоновскому мосту, насколько мне известно, было выпущено более 200 ракет HIMARS, а в итоге он был разрушен нашими саперами уже после того, как наша армия вышла с того берега Днепра. И мы точно так же не можем взорвать мосты через Днепр. Насколько это верное мнение?

— Для того чтобы точно навести ракету на мост, нужен человек, который бы помог этому. Неслучайно на Украине в первые дни СВО искали «кресты» по всему Киеву и другим городам. Нужны были наводчики, которые помогали бы наводить наши ракеты на определенные объекты. Сейчас часть из них сидит в тюрьме, и мы пытаемся их выменять на военнопленных. В связи с тем что там закрутили гайки до предела, то агентуры нет, по крайней мере партизанского плана.

Действительно, Антоновский мост они так и не смогли вывести из строя, несмотря на то что высокоточная система, но она маломощная. Мост был весь в дырках, но его накрыли металлическими листами, и армейцы ездили по нему туда-сюда до отхода наших войск.

— Вы сказали: «Когда Суровикин возглавлял нашу оборонительную операцию…» На ваш взгляд, почему его сняли с должности?

— Трудно сказать, за что именно сняли. Возможно, он говорил высшему военно-политическому руководству нелицеприятные слова. Так же, как и о Теплинском (Теплинский Михаил Юрьевич, с 2022-го командующий Воздушно-десантными войсками РФ, Герой Российской Федерации, с 2021 года находится в звании генерал-полковник — прим. ред.) ходили слухи, что его отстранили. Кстати, он выступал на митинге в феврале и сказал, что надо беречь людей, не хотел использовать ВДВ в качестве штурмовиков по образу и подобию ЧВК, но пока он остается на должности.

Возможно, то, что предлагал Суровикин, просто не нравилось руководству страны. Ситуация такая. У нас же не война, это для противника война за независимость, а СВО — специальная операция, и ее задача — не раскачать экономику войны. Мы можем провести пять мобилизаций, собрать армию в 2 миллиона человек и пройтись по Украине катком. Но тогда доллар будет точно по 200 рублей, экономика начнет стагнировать, потому что будем выпускать одни снаряды, как во время Великой Отечественной войны, начнутся проблемы в тылу. Да, будут и победы на фронте, но обязательно появятся проблемы в тылу. Руководство страны пытается лавировать, оно хочет использовать военный конфликт для развития национальной экономики, как в свое время США использовали Вторую мировую войну для развития социальной экономики, и, быть может, мы увидим российский квадрокоптер (вроде их уже стали выпускать), собственный компьютер и даже сотовый телефон, который мы не выпускали никогда.

Поэтому, может быть, Суровикин предлагал что-то радикальное, и это не понравилось Верховному главнокомандующему. Другой вопрос, что командующему специальной военной операцией Валерию Герасимову 67 лет. Это возраст в общем-то пенсионный. В возрасте 67 лет Михаил Илларионович Кутузов командовал нашей армией во время Отечественной войны 1812 года. Когда началась Великая Отечественная война, Георгию Жукову было 47, а Александру Василевскому — 46 лет. У Украины генералы достаточно молодые, им около 50 лет, у них и тактика соответствующая.

У нас спецоперацию планируют Валерий Герасимов и Александр Ким (генерал-полковник, с 2022 года заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации — прим. ред.), которому тоже 65-й год идет, он главный штабист нашей СВО. В таком возрасте люди стараются не совершать резких движений и склоняются к оборонительной тактике.

Если вернуться к войне 1812 года, то французы написали немалое количество неглупых научных работ и книжек, очень плотно разобрали человеческий фактор той войны. Кутузов именно из-за возраста избрал такую оборонительную тактику, уклонялся от сражений, и французы сами сгнили на нашей территории, а потом убежали. Когда наши войска вышли за ними, Кутузов сказал буквально: «Да я плюнул бы в морду тому человеку, который бы сказал, что я буду избавителем страны от Бонапарта!» — и опять же отказывался наступать дальше.

Я думаю, что наши возрастные военачальники считают, что мы дожмем Украину, как в войне 1812 года, она издохнет сама в непрерывных наступлениях, тем более людей у них явно ограниченное количество. А мы как-то с минимальными ресурсами перемелем их, и в конце концов американцам ничего не останется, как благословить их на какие-то мирные переговоры. Посмотрим, если это не сработает, то в бой опять пойдет Суровикин, он достаточно молодой — всего 55 лет. Вопрос, что он предлагал Путину. Может быть, он ему сказал правильные слова, которые не понравились нашему президенту. Но, пока он оборонялся, несмотря на потерю Херсона, больше мы ничего не потеряли. Отступление наших войск не переросло в катастрофу.

— Вы хорошо сказали, что если ничего не получится, то в бой пойдет Суровикин…

— Так он же там. У нас из всех родов войск, которые участвовали в СВО, лучше всех выступили ВКС. Да, они там потеряли много техники, у них нет современных бомб, только сейчас появились, но это не совсем вина Суровикина, он последний, кто принял ВКС. И сам он сухопутный генерал. Но тем не менее они пытаются что-то сделать, почти уничтожили украинскую авиацию. Те, кто живет в Белгороде, а у меня там много знакомых, говорят, что ставят свечки за нашу ПВО, которая каждый день отражает ракетные налеты противника на город. Сейчас ему передали войсковую ПВО, чтобы, опять же, создать плотные порядки на реперных участках противовоздушной обороны, чтобы не пропускать противника, не давать ему обстреливать важные штабы, склады и города. Он выше всех поднялся за время спецоперации. Флот у нас сидит на базах, потеряв крейсер «Москва», стреляет только крылатыми ракетами, сухопутные войска нуждаются в коренной реформе, а ВКС показывают себя отлично.

«На самом деле конфликт России и Украины — это отложенная гражданская война. Потому она отличается такой непримиримостью, ведь среди наших противников полно русских»

«Конфликт России и Украины — это отложенная гражданская война»

— В начале СВО многие сравнивали спецоперацию с Иракской войной 2003-го, финской кампанией 1939–1940 годов, в том плане, что неправильно оценили противника. Было сравнение с Ирано-Иракской войной в 1980-е. Вы сравнили с 1812 годом. Мне это напоминает русско-польскую войну второй половины XVII века. Какая вам аналогия кажется более уместной?

— На самом деле каждая война уникальна. Нельзя подгонять текущие события в какие-то рамки. В свое время, когда у нашего противника была Смута, Иван IV Грозный вторгся в Ливонию, и после этого была затяжная 20-летняя Ливонская война, где против нас выступила целая коалиция государств в процессе боевых действий. Тогда нам писал император священной Римской империи, папа римский, чтобы прекратили и объявили мир. А в это время население Прибалтики переходило из католичества в протестантизм, и наш государь прямо отвечал, что мы за скрепы сражаемся, наша армия в Ливонии не просто так находится, мы сражаемся за нашу веру, чтобы христиане не стали еретиками-протестантами и прочее. Так что существующие события можно подогнать под любую войну.

На самом деле конфликт России и Украины — это отложенная гражданская война. Потому она отличается такой непримиримостью, ведь среди наших противников полно русских. Ядром ВСУ являются именно русские, которые сражаются за нынешнюю Украину.

Я бы сравнил ее с гражданской войной в США в 1861–1865 годах (крупнейший и последний, за исключением налета на базу Перл-Харбор, военный конфликт, происходивший на территории США, в котором суммарное количество потерь достигло 600 тыс. человек, внутри США считается более значимым событием, чем Первая и Вторая мировые войны — прим. ред.). Там было то же самое, главнокомандующий армии южан генерал Ли нанес множество поражений северянам, у которых были ужасные военачальники, несмотря на то что север превосходил юг по множеству параметров. В конце концов север нашел в себе силы, прошел по территории юга огнем и мечом, все там сжег, было несколько рейдов генералов-северян по территориям южных штатов. Они потеряли материальную базу, в конце концов армия южан стала ходить без ботинок, ружей, обмундирования, и в итоге генерал Ли капитулировал.

Что-то в конфликте на Украине есть от гражданской войны в США, потому что гражданское противостояние явно существует. Мы сражаемся за единство союза, как северяне, за свой Русский мир, мол, все восточные славяне должны жить в одном государстве, возможно, в разных республиках, отображать общую политику по отношению к Западу и прочее. А наши визави как бы за новое рабовладение.

— Есть слухи о некоем весеннем наступлении ВСУ. О чем тут может идти речь?

— Это Украина так говорит, пока ничего особенного не поступило, техники соответствующей нет. Они предполагают ударить по Мелитополю, дойти до Бердянска и разрезать нашу группировку в северном Приазовье на две части. Для этого нужно много танков на открытых пространствах. Пока танки не поступили и даже не знают, где их найти, не то что отремонтировать. Торгуются со Швейцарией, пытаясь у них купить 96 Leopard-2, американские Abrams будут нескоро, британских Challenger будет всего 28. До этого готовится так называемая гвардия наступления. Это будет что-то похожее на народно-гренадерские дивизии вермахта. Соединения из бывших силовиков и добровольцев от 18 до 60 лет под началом пронацистски настроенных офицеров создали 7 бригад, которые должны будут двигаться за самыми подготовленными воздушно-десантными бригадами, танковыми бригадами ВСУ, которые будут идти впереди. В общем, пушечное мясо второго разряда.

Пока, кроме слов о поставках танков, ничего нет. Когда они появятся, тогда можно будет через месяц-два говорить о подготовке украинской армии к наступлению. На текущий момент это все словесные интервенции, ни техники нет соответствующей, ни поставок, ни боеприпасов, а авиации нет совсем.

— По поводу личного состава. Есть два мнения. Первое, что у Украины есть из кого выбирать. Второе, что почти всех выбрали. Какое более верное?

— Трудно оценивать слона, рассматривая его издали через бинокль, находясь в статусе врача общей практики. Заниматься этим должен ветеринар вблизи, по возможности беря у слона анализы. Если судить по роликам, то все желающие отправиться на фронт уже там, а особо бойкие уже вернулись на кладбище. Конечно, есть какое-то ядро, особенно в элитных частях, которые будут вне всякой идеологии сражаться, потому что они элитные. Неслучайно на Украине бесконечное количество по образцу Германии 1944–1945 годов не номерных, а каких-то элитных частей, егерских, десантно-штурмовых, уже скоро будут авиаполевые, пограничные и прочие. Это влияет на психологию, красивый антураж. Но, судя по тому, как они ловят людей, желающих немного.

Полагаю, что они будут двигаться двумя направлениями. Укомплектуют два десятка бригад опытными бойцами, в первую очередь воздушно-штурмовые, танковые, механизированные, а остальные будут мясом. Мясо второго разряда — это новые бригады гвардии наступления. Мясо третьего разряда — тероборона. Последняя может быть раскидана по фронту, чтобы сдерживать нас по всей линии боевого соприкосновения. А боевые части — это первая часть клина, гвардия наступления из бывших силовиков, нацгвардии и прочих — второй эшелон. Видимо, если ролики, на которых показывают, как они ловят будущих бойцов, — это правда, то будет последнее крупное украинское наступление, типа Арденна (наступление в Арденнах — операция немецких войск на Западном фронте в ходе Второй мировой войны. Проведена 16 декабря 1944 – 29 января 1945 года с целью изменить обстановку на Западном фронте, разгромив англо-американские вооруженные силы в Бельгии и Нидерландах, по возможности склонить США и Англию к сепаратным переговорам о мире и прекращении боевых действий на Западе, тем самым высвободить силы для Восточного фронт — прим. ред.) или Балатона в 1945-м (Балатонская оборонительная операция — последняя крупная оборонительная операция Красной армии против немецких войск во время Второй мировой войны. Проводилась с 6 по 15 марта 1945 года частью сил 3-го Украинского фронта при содействии 1-й болгарской и 3-й югославской армий в районе озера Балатон — прим. ред.), и вряд ли оно чего-то достигнет в глобальном масштабе.

— Зачем Украине становиться страной-шахидом?

— Для того чтобы сохранился правящий режим, который там есть. Президент-клоун втянулся в роль воюющего главы государства и уже не выйдет из нее. Они неплохо обогащаются в этой ситуации. Самое главное: куда им деваться? Они, может быть, с радостью бы подписали позорный мир в марте, как мы на то и рассчитывали, но Запад лишит их поддержки, а Украина — страна-зомби, она питается с Запада полностью. Там все начнет разваливаться, и Зеленскому нужно будет бежать в Израиль, где он купил дом, или Британию, гражданство которой он якобы тоже получил. Он со своим окружением хочет править, власть — это такой яд, похуже денег. С деньгами можно расстаться, а с властью — никогда.

— Есть ли на Украине какие-то силы, которые способны если не организовать вооруженное восстание, то хотя бы подполье?

— Они сразу появятся, как только у нас будут территориальные успехи. Украинцы такой народ, вспомните анекдоты. Сразу же появятся подпольщики, как только мы начнем брать территории. Пока этого не будет, то никакой оппозиции там не появится.

— Последний вопрос. Если все отмотать на начало февраля 2022 года, была ли возможность все решить без спецоперации?

— А как договориться? Мы должны были уйти из Донецка или Луганска? Никто нам не предлагал договориться. Мы показывали какие-то варианты, которые, судя по всему, не устраивали. Все это выяснится лет через 30, кто, кому и что предлагал. Насколько я понял, идеи российского руководства были таковы — быстро сменить режим на Украине, возможно, даже интегрировать. Если бы пришел к власти Виктор Медведчук, ЛДНР остались бы на Украине в качестве особых субъектов, которые бы не давали возможности дрейфовать в сторону Запада, а он бы подписал, что «Крым наш» окончательно.

Это невозможно было бы решить прежде всего с американцами, они бы ничего не признали. Они даже Прибалтику в СССР не признавали 50 лет, пока страна не развалилась. Для того чтобы решить все проблемы, нужно разгромить главного врага — Соединенные Штаты. Пойти в большой поход через Аляску туда. 80 лет между Спартой и Афинами было противостояние за доминирование в Древней Греции, обе страны были на крайнем положении, но, пока спартанцы на деньги персов не построили флот и не уничтожили корабли Афин, перелома не было. Как только спартанцы сожгли афинский флот, осадили столицу — демократия рухнула. Чтобы решить все вопросы, нужно уничтожить главный источник всей этой крамолы, то есть США. Хотя бы обезоружить, вырвать зубы. Пока мы так сделать не можем, все это будет продолжаться.