Чем евреи обязаны Сталину

Израильский плакат к 70-летию Сталина


9 ноября 1917 года английская London Times, накануне оповестившая своих читателей о перевороте в далекой России, вышла с заголовком «Палестина — евреям». Громкий лозунг газетчики, положившие глаз на чужие земли Оттоманской империи, озвучили неспроста.



Декларация надежд

За неделю до публикации министр иностранных дел Англии Артур Бальфур направил лидеру британской еврейской диаспоры, потомку влиятельной семьи банкиров и знаменитому зоологу Уолтеру Ротшильду письмо, где говорилось о всецелой поддержке правительством идеи создания еврейского «национального очага» в Палестине. Безусловно, судьбоносное послание министра, впоследствии вошедшее в историю как Декларация Бальфура, было всего лишь эффектным жестом напоказ. Его текст до отправки адресату обсуждался на заседании правительства. А мировой лидер сионистов, будущий первый президент Израиля Хаим Вейцман терпеливо ожидал решения Кабинета в вестибюле. В зал его не пригласили.

Еврейским вопросом англичане заинтересовались неслучайно. Всего несколькими годами раньше германский кайзер просил разрешения у турецкого султана позволить евреям вернуться в Палестину, но получил отказ. А после безуспешно вел переговоры с тем же с Лондоном о предоставлении евреям права проживать на подконтрольных ему территориях — полуострове Синай или… в восточноафриканской Уганде. Так что переиначить карту мира на свой лад, опередив немцев, британцам казалось очень своевременной задачей. И не только из соображений гуманизма. Глубоко верующий христианин Артур Бальфур хорошо понимал, что его стране требуется верный союзник на Ближнем Востоке, способный обеспечить надежность морских путей в Индию. Эта роль и отводилась будущему Израилю.

План Англии незамедлительно поддержали Франция и Италия. Чуть позже и президент США Вудро Вильсон согласился с тем, «что в Палестине будут заложены основы еврейского государства».

2 июня 1922 года 51 страна, входившая в Лигу наций, утвердила право Англии на обустройство территории у восточного побережья Средиземного моря.


СССР вне игры

Молодую Советскую республику столь важная новость мировой геополитики тогда почти не взволновала. И хотя сионизм был признан идеологическим врагом марк­сизма и оплотом империализма, к евреям в двадцатые годы Советы относились весьма дружелюбно. Более того, с любыми проявлениями нетерпимости боролись на государственном уровне. Советские евреи имели возможность открывать национальные театры, издавать газеты и обучаться в школах на идише. Все эти достижения своими глазами смог увидеть 37‑летний Давид Бен-Гурион, при­ехавший в СССР в августе 1923‑го в составе делегации Всеобщей федерации труда Палестины для участия в Московской сельхозвыставке. Будущий первый премьер-министр Израиля с большой симпатией относился к Ленину и твердо верил, что коммунизму удастся навсегда покончить с антисемитизмом. Ведь после победы революции во всем мире, к которой так упрямо стремились большевики, любая национальность утратит всякий смысл.
 

Один из создателей Израиля Бен-Гурион, рядовой Еврейского легиона Британской армии. 1918 год

Сказка не становится былью

Под чарующее обаяние советского строя попал не только Бен-Гурион. Когда в 1928 году в СССР на Даль­нем Востоке была образована Еврейская область, в Биробиджан отправились 75 евреев из Палестины, глубоко разочарованных в способностях англичан управлять вверенной им местностью. «Евреи уходят в тайгу, — писал публицист Отто Хеллер. — Мечты о Палестине давно успеют кануть в историю к тому времени, когда в Биробиджане появятся автомобили, железные дороги и теплоходы…» Забегая вперед, скажем, что этого тоже не произошло.

Что же касается жизни в самой Палестине, то она и правда почти не соответствовала пунк­там Декларации, одобренной мировым сообществом. Получив международный мандат, англичане пустили в ход старую тактику «разделяй и властвуй». В «национальном очаге» евреев все мало-мальски значимые должности получили арабы. Официальные документы печатались исключительно на двух языках, исключая идиш. При таком подходе к концу 20‑х годов в Палестине оформилось мощное движение против сионизма и начались кровопролитные столкновения непримиримых соседей. Британская комиссия была вынуждена признать: между арабами и евреями существует неразрешимый конфликт, уладить который может лишь раздел Палестины. Следующим шагом стало ограничение еврейской иммиграции и ее почти полный запрет с началом Второй мировой, обернувшейся кромешным адом для еврейского народа.


Сталин голосует, Громыко говорит

После войны вопрос образования еврейского государства из мировой политической повестки почти исчез.

И, скорее всего, Израиль еще долго не появился бы на карте, если бы в его трудной судьбе не поучаствовал лично Сталин.

В апреле 1947‑го Англия умыла руки и отказалась нести ответственность за вверенную ей территорию, объявив о скором выводе войск. США идеей создания на­ционального государства евреев не вдохновились вовсе. В Госдепе опасались неизбежного превращения новой страны в «коммунистическую марионетку». В создавшейся ситуации решающее слово оставалось за СССР. И оно прозвучало. Да так громко, что в удивлении замерли даже сионисты, которым поддержка Советского Союза не могла привидеться и во сне.

«Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания… — начал свое выступление на специальной сессии Генеральной Ассамблеи по вопросу о Палестине постпред в ООН, замминистра иностранных дел Андрей Громыко. — Уцелевшее еврейское население Европы оказалось лишенным родины и крова… Позволительно спросить: могут ли Объединенные нации… не проявлять интереса к положению этих людей? Пора не на словах, а на деле оказать этим людям помощь».

На деле план СССР, одобренный лично Сталиным, выглядел так: разделить Палестину и создать на ее территории два отдельных демократических государства — арабское и еврейское. О первом как тогда, так, впрочем, и сейчас думали мало. А вот второму отводилась роль надежной опоры СССР в регионе, традиционно контролируемом англичанами. Расчет был точным: в то время бо’льших врагов Британии, чем евреи из Палести­ны, на всем белом свете вряд ли удалось бы сыскать.

Аргументы СССР выглядели весомыми еще и потому, что фактически в распоряжении Сталина оказался не один, а целых… 5 голосов. Помимо Украины и Белоруссии, получившей право высказать свою точку зрения, у Сталина были голоса Польши и Чехо­словакии, которые не смели ослушаться Москву. В итоге необходимое решение было принято, и государство Израиль наконец-то получило право на существование.


Есть страна — должна быть и армия

СССР стал первым, кто признал новое государство. И единственным, кто начал оказывать помощь в мгновенно вспыхнувшем конф­ликте с соседями, готовыми разорвать Израиль на части, — Египтом, Сирией, Ливаном, Трансиорданией и Ираком. «В первые шесть недель войны мы очень полагались на снаряды, пулеметы и пули, которые… удалось закупить в Восточной Европе, — тогда как даже Америка объявила эмбарго на отправку оружия на Ближний Восток…» — вспоминала Голда Меир, первый посол Израиля в СССР.

Оружие Москва поставляла через Чехословакию. В основном в Израиль попадали немецкие трофеи. Это позволяло СССР снабжать своего союзника, не открывая лица. Там же, в Чехо­словакии, проходили обучение летчики и десантники, танкисты, радисты, телеграфисты и медперсонал. Курс молодого бойца включал и обязательные лекции на политические темы.

Сотни советских евреев, прошедших Великую Отечественную войну, вступили добровольцами в израильскую армию и еще тысячи собирались к ним примкнуть, обратившись с соответствующей просьбой к советским властям. А вот это уже Сталин воспринял как предательство. И по стране прокатилась кампания против «безродных космополитов».

«Теперь я не сомневаюсь, что для Советов основным было изгнание Англии с Ближнего Востока. Но осенью 1947 года, когда происходили дебаты в Объединенных Нациях, мне казалось, что советский блок поддерживает нас еще и потому, что русские сами оплатили свою победу страшной ценой и потому, глубоко сочувствуя евреям, так тяжко пострадавшим от нацистов, понимают, что они заслужили свое государство».
Голда Меир, первый посол Израиля в Москве, премьер-министр Израиля (1898–1978)

 

Дружбе конец

Израиль до поры никак не реагировал на проявления антисемитизма в послевоенном СССР. Точкой невозврата стало сфабрикованное «дело врачей» 1953 года, на которое израильский кнессет отозвался открытым разгромным заявлением, вызвавшим ярость в Москве. А спустя несколько дней на территории советской миссии в Тель-Авиве прогремел взрыв. Ответом СССР стал разрыв дипотношений. И хотя он продлился менее полугода, от прежней дружбы не осталось и следа. Израиль «все больше скатывался к ориентации на США», а в СССР обреченно понимали, что помогли построить не ту страну, которую мечтали увидеть. Следующая пауза в отношениях затянулась почти на четверть века. Теперь поводом послужило начало Шестидневной войны, в которой СССР уже открыто повернулся спиной к союзнику, не оправдавшему надежд.
 

Ликование евреев по случаю создания государства Израиль. 1948 год