Забег-2022

Из Петербурга бежим, всё бежим да бежим... Куда?
Михаил Булгаков «Бег»

Эмиграция – явление старое как мир. Люди во все времена убегали от того, что считали плохим или враждебным. Почти всегда этот поток был неоднородным: одними двигал страх, другими – несогласие, третьи уезжали, чтобы начать новую жизнь или продолжить борьбу. Власти государств, откуда бежали, часто передавали в казну имущество эмигрантов, а иногда и охотились за ними в других странах, чтобы те не интриговали и не искушали лояльных граждан. А основная масса населения, как правило, вообще не интересовалась этими сюжетами: уехали и уехали.

Обе волны отъездов из России в 2022 году прекрасно укладываются в эту старую схему: сначала побежали от войны, потом – от мобилизации. Часть социума освистала беглецов и забыла о них. Общество не может и не обязано быть единым во всём, но для его выживания вырабатывается некоторый минимум солидарности. И те, кто её не проявляют [уезжают], в глазах большинства переходят в разряд склонных к дезертирству.

В принципе, такой оценки вполне достаточно, чтобы зафиксировать начальную ситуацию. Но часть политиков зачем-то затеяла дискуссию о том, как нужно преследовать беглецов, которых пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков называет «испуганными патриотами», а председатель Госдумы Вячеслав Володин – «уехавшими негодяями».

Под эти определения наверняка подпадают какие-то группы уехавших, однако в целом структура последних мигрантских потоков гораздо сложнее.

Прежде чем решать, кого и как наказать, феномен волн миграции стоило бы проанализировать как общественное явление.

По-хорошему, этим должны заняться социальные психологи, но в современной социологии доминирует работа с цифрами (опросами, статистикой), а по уехавшим в прошлом году нет даже внятных количественных данных.

По оценкам, страну покинуло около миллиона человек, то есть чуть больше одного процента трудоспособного населения. Одновременно утверждается, что многие из них уже вернулись. Но что означает это «многие», никто не знает. Тем не менее заявления и действия уехавших публичных персон и информация, распространяющаяся в СМИ и социальных сетях, позволяет выделить в общем потоке эмигрантов несколько устойчивых социальных групп.

К этой категории относятся молодые люди, покинувшие страну под влиянием тех или иных страхов. В первой волне доминировали иррациональный ужас («Это война! Какой кошмар!») и опасения потерять хорошую работу в иностранных фирмах, которые с началом спецоперации начали уходить из России и побуждать к отъезду своих сотрудников. Речь идёт о компаниях, работающих в сфере высоких технологий и смежных областях. Значительная часть их персонала всегда смотрела в сторону Запада и потому легко согласилась на смену локации, тем более что работодатели обещали помочь закрепиться в Европе или получить вид на жительство в Канаде.

Вторая волна – это побег от мобилизации. Её состав более разнородный. В ней тоже много специалистов, в той или иной степени связанных с компьютерными технологиями (программисты, веб-дизайнеры, эсэмэмщики и другие), но есть и юристы, экономисты, сотрудники СМИ, визажисты и другие представители сферы обслуживания. Значительная часть этих людей – подросшая массовка Алексея Навального* (внесён в список физических лиц, причастных к экстремистской деятельности и терроризму). Их взгляды характеризуются антивластной направленностью.

Этот миграционный поток отличается от первого ещё и тем, что за границей эти люди никому не нужны и помогать им никто не собирается. Исключением являются связанные с западными компаниями айтишники, которые долго думали, ехать или не ехать, а частичная мобилизация определила их выбор.

Вероятность возвращения этих людей в Россию, как и в притче о блудном сыне, напрямую зависит от того, удастся ли им устроить свою жизнь за рубежом. В евангельском сюжете беспутный сын решил вернуться в отчий дом только после того, как «расточил имение своё» на чужбине и настал «великий голод».

Отец принял его, хотя мог не принять, но прощению предшествовало покаяние: «Отче, я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим».

Сегодня вопрос так не стоит. Любой гражданин России может спокойно выезжать за границу и возвращаться. Соответственно, и каяться ему как бы не в чем. А если он нарушил при этом закон о призыве, действует статья 328 Уголовного кодекса РФ, но с каждым случаем придётся разбираться отдельно и выяснять, сбежал человек сразу после получения повестки или заранее, чтобы избежать её вручения.

Относительно дальнейшей судьбы «блудных детей» есть прогноз, что ядро первой волны останется за границей, тогда как большая часть второй вернётся. Если в результате этих приключений они что-то поймут – хорошо, станут нормальными гражданами, если нет – пополнят трудовой ресурс страны и будут жить с репутацией «склонен к дезертирству». Такие люди были всегда. Проблема в другом. Критичным может стать их количество. А это значит, что усилия нужно тратить не на поиск наказаний для них, а на очистку общества от разъедающих его соблазнов индивидуализма и меркантилизма.

В XVII и XIX веках таких людей называли гражданами мира – космополитами. Самый известный пример – Пётр Чаадаев. Во второй половине ХХ века они стали проводниками общечеловеческих ценностей. В 1970 году философ Григорий Померанц придумал для них определение – «люди воздуха», подчёркивающее их отрыв от корней, неприятие «утробного», как он выразился, патриотизма и неготовность «спокойно жить в стране, которую ненавидят целые континенты».

Сегодня эта небольшая группа состоит из тех, кто способен создавать содержательный контент, и тусовки, поддерживающей и продвигающей их идеи. В ней всегда было мало по-настоящему ярких и широко известных персон, а по мере того, как проповедуемые ими общечеловеческие ценности трансформировались в русофобские тренды, популярность современных «людей воздуха» снижалась и практически сошла на нет.

Для этой публики эмиграция 2022 года стала продолжением исхода, который начался ещё в двухтысячных.

К моменту начала спецоперации многие из них уже давно жили за границей, подобно обосновавшемуся в Великобритании писателю Борису Акунину, который, заработав популярность на не лишённых идеологической подоплёки ретродетективах, начал шокировать публику русофобскими высказываниями и псевдоисторическим материалом вроде «Истории Российского государства». Для профессионального мыслителя это было недопустимо.

Другие окончательно перебрались за границу только в 2022-м. Одной из первых это сделала писательница Людмила Улицкая, которая ещё в нулевых вела проект продвижения ЛГБТ-ценностей среди детей и подростков и даже рекламировала его на телевидении, а в разгар Крымской весны назвала Россию «страной варваров».

Следом потянулись широко известные в узких кругах журналист и писатель Михаил Зыгарь** (внесён Минюстом РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента), коллектив «Эха Москвы», топ-менеджеры «Дождя»** (признан в РФ СМИ-иноагентом) и прочие «властители дум».

Если «люди воздуха» покидают страну, они, как правило, не возвращаются. Многолетние связи с зарубежными единомышленниками, бэкграунд в виде участия в западных проектах, недвижимость и счета в европейских банках – всё это облегчает их натурализацию в «свободном мире». А звать назад их не стоит, прежде всего потому, что, оказавшись за границей, эта публика быстро сбрасывает кожу космополитизма и превращается в патентованных русофобов.

В российском обществе уже как минимум полтора века есть прослойка людей, «не чующих под собою страны». Её ядро состоит из благополучных в материальном плане представителей творческих профессий и некоторых групп образованного класса. Имея весьма приблизительное представление о том, что происходит в стране и мире, они по привычке ругают власть и российские нравы, что не мешает им вполне комфортно существовать в своих сообществах, но в моменты потрясений и катаклизмов эти люди начинают паниковать и срываться с насиженных мест.

В начале ХХ века писатель Максим Горький препарировал эту группу в пьесе «Дачники». Герои произведения – порядочные интеллигентные люди – варятся в собственном соку, не обращая особого внимания на «баловство» мужиков в ближайшей деревне и поджоги соседних поместий. Через 10 лет эти люди (адвокаты, врачи, помещики), а также актёры, кокотки и прочие приват-доценты начнут свой бег от власти большевиков на Юг России к классово близким белым и далее везде – от Стамбула и Парижа до Сан-Франциско и Рио-де-Жанейро.

Аналогичным образом сегодняшние «дачники» жили в обособленном мире, где было принято ругать власть, презирать население и считать сексуальные девиации (ЛГБТ и прочее) проявлениями свободы.

В результате многие осудили спецоперацию и уехали из страны. Чего было больше в этом побеге – неприятия действий российских властей или страха, что в новой ситуации государство будет смотреть на их художества через призму законов военного времени, – они зачастую и сами не понимали.

А поскольку среди современных «дачников» много звёзд, от которых ждут не интеллектуального продукта, а сенсации, в центре внимания оказывались не их мотивы и высказывания, а сами факты отъезда. Таких всем известных персон, как Алла Пугачёва, Андрей Макаревич*** (признан физлицом-иноагентом) или Чулпан Хаматова, немного, поэтому большая часть персонажей превращается в плохо различимую массовку: и когда театралы оплакивают отъезд режиссёра Дмитрия Крымова (пять премий «Золотая маска», две – «Хрустальная Турандот»), фанаты Алишера Моргенштерна*** (признан физлицом-иноагентом) вообще не понимают, о ком идёт речь.

При таком раскладе вероятность возвращения «дачников» в Россию близка к нулю, потому что востребованным на Западе и имеющим там ту или иную собственность возвращаться нет никакого резона. А приезд остальных (того же Моргенштерна*** или певицы Веры Брежневой) не нужен ни государству, с которым они поссорились, ни значительной части населения, которое освистало их отъезд.

Судя по потоку новостей, среди беглецов 2022 года есть люди, записавшиеся в украинскую армию, но количество их ничтожно. Несколько больше тех, кто публично желает поражения России, но не предпринимает для этого никаких конкретных действий. Есть жертвующие деньги на восстановление украинской инфраструктуры или помощь ВСУ. Все остальные, то есть подавляющее большинство уехавших, либо молчат, либо ограничиваются осуждением «российского вторжения на Украину».

Между этими поведенческими паттернами вырисовываются очевидные границы, пересечь которые не так уж сложно. В истории войн, включая Великую Отечественную, было немало случаев, свидетельствующих о том, что на сторону врага могут перейти не только законченные негодяи. Иногда достаточно обычной человеческой слабости, особенно если на кону жизнь – твоя собственная или близких. Сегодня вопрос не стоит так жёстко, но воронка последовательных компромиссов, затягиваясь в которую человек теряет себя, работает точно так же.

Сначала тебе дадут работу или выгодный контракт и попросят сказать пару слов на камеру. Можно ли отказаться?

Разумеется, но это повлечёт за собой определённые проблемы. В следующий раз нужно будет сделать что-то ещё – и так до тех пор, пока не окажется, что назад дороги нет. В предельных случаях это называется «повязать кровью», а в современном контексте уместнее говорить о нарушении предписания «не преломи хлеба с убийцей брата твоего».

Эталонным примером такой постепенной трансформации можно считать эволюцию Бориса Гребенщикова, который 40 лет назад пел: «Чтобы стоять, мне надо держаться корней». Потом забыл о корнях и превратился в гражданина мира, а после начала спецоперации окончательно перебрался в Лондон, стал называть Россию фашистским государством и жертвовать деньги на помощь Украине. А это уже поступок, конкретное дело, направленное против страны, гражданином которой он является, то есть предательство.

Ни для кого не секрет, что за миграционным потоком пристально наблюдают западные спецслужбы. До последнего времени их больше всего интересовали «люди воздуха» и наиболее известные «дачники», популярность и амбиции которых позволяли использовать их в пропагандистских целях.

Но недавно возникла идея привлечь к проведению диверсионных и информационных атак на территории России молодых мигрантов, не вписавшихся в зарубежную жизнь.

Перспектива массовой вербовки людей, которые в любой момент могут беспрепятственно вернуться в Россию, – это серьёзный вызов, требующий быстрого и эффективного ответа. В такой ситуации нужно думать не о повышении налогов для беглецов или экспроприации их собственности, а о контригре, которая не даст превратить российских граждан в оружие противника.

Самый простой способ добиться этого – вернуть максимальное число «блудных детей» в страну, а с остальными начать плотную работу.

Как это было в ранний советский период, история знает. В 30-е годы агенты Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) перетряхнули всю эмигрантскую среду Европы, выявили в ней «идейных врагов», «потенциальных друзей» (желающие вернуться в СССР) и «нейтралов» (все остальные) и после этого руками «друзей» проводили на чужой территории серьёзные операции – от ликвидации «врагов» до вербовки «нейтралов» и формирования из них боевых бригад для отправки в Испанию. Сегодняшняя задача и проще, и сложнее: всего лишь не отдать в руки противника «склонных к дезертирству» молодых людей, предложив им более привлекательную модель будущего.

* Внесён в список физических лиц, причастных к экстремистской деятельности и терроризму.

** Внесён Минюстом РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента.

*** Признан физлицом-иноагентом.

Вера Зелендинова