Битва за Австралию для евреев

Он боролся за права заключённых в Советской России и удерживал Дзержинского от расстрелов. Длилось это недолго. Когда Исаака Штейнберга вытурили из СССР, он посвятил жизнь плану «Кимберли» – хотел увезти от нацистов в Австралию 75 тысяч евреев.

В конце 1917 года главой народного комиссариата юстиции стал Исаак Штейнберг. За несколько недель до этого в стране появилась ВЧК –Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Все, что требовалось от нового наркома – это всячески содействовать истреблению классовых врагов. Но Штейнберг пошел другим путем. Первое, что он сделал – запретил содержать заключенных в каких бы то ни было помещениях, кроме тюрем. Так он на несколько месяцев положил конец издевательствам над заключенными в подвалах разных ведомственных зданий. Затем Штейнберг обязал тюрьмы при приеме «новеньких» требовать от следственных органов копии протоколов, на основании которых был произведен арест. Справедливость арестов стали при нем проверять специальные окружные комиссии. И это тут же резко сократило количество неправомерных арестов.

«Какое такое “право” по отношению к “контре”?!» – недоумевали большевики. Но тогда они делили правительство с левыми эсерами, к которым относился и Штейнберг, а те настаивали. Впрочем, новый нарком юстиции продержался на своем посту недолго: в марте 18-го он покинул правительство в знак протеста против заключения «похабного» Брестского мира. Впереди были другие битвы.

Исаак родился в 1888 году в Двинске, ныне Даугавпилсе, в семье купца Зераха Штейнберга и его жены Хианы, урожденной Эльяшевой. Родители дали детям высококлассное образование, нанимая лучших учителей и придерживаясь золотой середины в вопросах веры и науки. После окончания гимназии Исаак поступил на факультет правоведения Московского университета, где с головой окунулся в политику. Вскоре его отчислили за членство в партии эсеров. Затем последовали арест и ссылка на два года в Тобольскую губернию, после которой Исаак уехал в Германию. Там он окончил Гейдельбергский университет, защитил диссертацию по теме «Понятие преступления в Талмуде» и получил степень доктора юридических наук.

Вернувшись в Россию, Штейнберг работал адвокатом – защищал он преимущественно единоверцев, параллельно освещая проблему антисемитизма в научных статьях. В 1915-м за участие в революционной пропаганде юрист был арестован и выслан в Уфимскую губернию – там он руководил клубом левых эсеров и был избран гласным городской думы.

Все это время Штейнберг не отступал от еврейских традиций ни на шаг: чтил субботу, соблюдал все религиозные праздники. Вот что вспоминал, например, его брат Аарон Штейнберг об одном из арестов брата: «Ордер на его освобождение прибыл в Москву в первый день Шавуота, когда нельзя писать, и он отказался заполнить бланк. Родители отправились из Лефортово пешком к трем галахическим экспертам, чтобы те вынесли постановление, разрешающее сыну писать. Те согласились считать такой акт пикуах-нефеш – спасением души, и родители вторично шагали из центра Москвы в Лефортово, чтобы доставить это постановление сыну. Только тогда он заполнил бланк и покинул тюрьму, просидев в ней лишних три дня».

В 1917-м, после февральского переворота, Штейнберг стал членом исполкома Уфимского Совета рабочих и солдат. Октябрьское восстание в Петрограде юрист поначалу резко осудил, но вскоре призвал к совместной работе с Советами: большевики, опасаясь возможного сопротивления в регионах, позвали эсеров в коалицию – и не прогадали. Исаак Захарович, избранный по партийному списку в Учредительное собрание, вскоре был назначен наркомом юстиции.

Осознавая, что борьбу с «контрреволюционными элементами» уже не остановить, он изо всех сил пытался ограничить ее рамками «революционного правопорядка». К примеру, на первом же заседании Совнаркома Штейнберг заявил о необходимости прекратить все «систематические репрессии против лиц, учреждений и печати». Затем он разработал декрет о судах – и в жесточайших дебатах с Лениным его отстоял. После этого рассматривать серьезные уголовные дела стали с участием присяжных заседателей, а не на местах – безо всякого суда и следствия.

С таким подходом у Штейнберга тут же появился заклятый враг – основатель и глава ВЧК Феликс Дзержинский. Буквально одними из первых «саботажников революции» нарекли участников Союза защиты Учредительного собрания – организации, созданной эсерами и меньшевиками с целью не допустить роспуска собрания. Дзержинский арестовал всех активных участников и доложил Ленину об успешной спецоперации. Но узнавший об этом Штейнберг распорядился немедленно освободить задержанных политиков. Ленин и Дзержинский негодовали – созвали внеочередное заседание и обвинили наркома юстиции в «нарушении принятого обязательства проводить советскую политику».

В ответ на ярость Дзержинского Штейнберг довольно спокойно произнес: «А кто вы, собственно, такой, чтобы принимать решение об аресте?» После чего он показал собравшимся постановление об организации ВЧК, в котором функции и полномочия комиссии были описаны более чем размыто – и по большей части сводились лишь к предварительному расследованию, предшествующему аресту.

Сам арест, как и прежде, оставался в рамках полномочий наркоматов юстиции и внутренних дел.

Пока Ленин и Дзержинский пытались понять, что делать дальше, Штейнберг предложил им наконец узаконить право ВЧК на аресты. Вот только в его проекте постановления подчёркивалось, что делать это члены ВЧК смогут только с согласия сотрудников наркоматов юстиции и внутренних дел. Большевики ни в какую не хотели идти на такие уступки. «Не хотите – как хотите, давайте оставим все как есть, – спокойно парировал Штейнберг. – Пусть у ВЧК и дальше не будет права принятия процессуальных решений». В итоге сошлись на компромиссном варианте: ВЧК предписывалось извещать об арестах народные комиссариаты юстиции и внутренних дел. Кроме того, членами ВЧК должны были стать некоторые из видных левых эсеров.

Это была крупная победа наркома юстиции, получившего возможность влиять на деятельность ВЧК изнутри. В течение нескольких следующих месяцев Штейнбергу удалось предотвратить сотни бессудных расстрелов, фактически легализованных в ленинском воззвании «Социалистическое Отечество в опасности!». Принятое на фоне немецкого наступления на фронте, оно развязало руки чекистам. Только в первый день после публикации воззвания сотрудниками ЧК в Петрограде было расстреляно не менее 13 заключенных. «Зачем тогда нам вообще комиссариат юстиции? Давайте назовем его честно “комиссариат социального истребления” – и дело с концом!» – негодовал Штейнберг с трибуны, объясняя, что все выльется в банальное сведение счетов.

Не добившись четких формулировок в определении преступлений, за которые предполагался расстрел, Штейнберг тут же направил в тюрьмы свой указ. В нем он требовал «принять все меры к недопущению расправы над жизнью кого-либо из заключенных» и докладывать о каждом факте посещения тюрем сотрудниками ЧК. По каждому из донесений он лично звонил заместителю председателя ВЧК, предостерегая от необдуманных поступков. Так Штейнберг сохранил десятки жизней. Но вдруг в марте 1918-го после всех выигранных битв он вдруг взял и сам сдал все отвоеванные позиции – подал в отставку в знак протеста против заключения Брестского мира.

Однако в вооруженном выступлении левых эсеров против большевиков в июле 1918 года Штейнберг не участвовал – он был в это время в Швейцарии, работал в еврейской организации помощи жертвам войны. Это спасло его жизнь. Подавив восстание, большевики объявили партию левых эсеров вне закона. Узнавший об этом Штейнберг тут же вернулся и изо всех сил пытался легализовать ушедшую в подполье партию. Вскоре, в феврале 1919 года, Исаак Захарович был арестован органами ВЧК – его продержали в заключении 4,5 месяца, после чего все же отпустили, настоятельно рекомендовав уехать из России.

Он последовал совету своих политических врагов лишь в 1923-м – выехал за границу для работы в Венском Интернационале, после чего ВЦИК тут же лишил его советского гражданства, и возвращаться ему стало некуда. В итоге Штейнберг обосновался в Берлине. Вместе со своим давним товарищем по партии эсеров – философом Александром Абрамовичем Шрейдером – основал издательство «Скифы». Сам по большей части писал в то время на идише. После прихода к власти нацистов Штейнберг уехал в Лондон. Там в июле 1935 года он стал одним из создателей лиги «Свободная земля», сфокусированной на поиске территории, которая могла бы стать убежищем для спасающихся от нацизма евреев. Сам Штейнберг горячо верил, что такой землей могло бы стать плато Кимберли на северо-западе Австралии.

В 30-х годах это плато принадлежало трем австралийским семьям, которые в принципе готовы были продать свои 28 тысяч квадратных километров земли. По расчетам Штейнберга, этого бы вполне хватило для размещения 75 тысяч еврейских поселенцев. Идею поддержали видные представители искусства и науки – в том числе, например, Альберт Эйнштейн. Дело оставалось за австралийским правительством. И поначалу они были благосклонны – так, уже в 1938 году пообещали принять в страну как минимум 15 тысяч еврейских беженцев. Однако вскоре власти Австралии изменили свою позицию. В страну за все годы войны в итоге разрешили въехать только семи тысячам евреев.

Что касается плана «Кимберли», то в июле 1944 года премьер-министр Австралии Джон Кертин официально заявил Штейнбергу, что «правительство отклонило предложение ввиду традиционной политики в отношении иностранных поселений в Австралии». Несмотря на отказ, Штейнберг вплоть до 1948 года не прекращал попыток реализовать план «Кимберли». Он потерял к этому делу интерес, лишь дождавшись появления Государства Израиль.

Умер Исаак Штейнберг в 1957 году в Нью-Йорке. Его сын Лео стал знаменитым в Америке искусствоведом, дочь Ала – востребованным переводчиком и популярным журналистом.

Алексей Викторов