ДЕД. ПРИМИРЕНИЕ С БОГОМ

Екатерина Сачкова

Дед был мне неродным. Но для меня это было и неважно – дед был хорошим дедом. Он брал меня на рыбалку, варил вкуснейшую уху и носил на плечах. Что ещё нужно ребёнку для счастья?

Дедушка был очень добрым. Людей он любил и никогда не жадничал

Дедушка был очень добрым. Людей он любил и никогда не жадничал. Будучи заядлым рыбаком, он никогда не продавал свои уловы, а всё раздавал по соседям.

Однажды он рассказал мне историю из своего детства. Во время одной из прогулок с друзьями возле речки дедушка заметил мальчонку лет трех, который копошился в песке на берегу. Юный дед удивился: такой маленький – и один. Подошел. Мальчишка был плохо одет, весь чумазый и худой, только большие голубые глаза да белокурые спутанные волосики запомнились теперешнему деду. Мой дедушка, не долго раздумывая, привёл этого мальчика к себе домой, отмыл, одел в свою старую одежду и накормил. Мама деда, придя вечером с работы, ахнула. Она уже привыкла, что ее сердобольный сын тащил домой всех обездоленных: то котят, то раненых птиц, но ребёнка – такое было впервые. На дворе уже темнело, и было принято решение оставить малыша до утра. Наутро дед со своей мамой пошли искать родителей мальчугана и с большим трудом нашли. Историю о том, почему и как ребёнок оказался брошенным, мы пропустим, но с тех пор тот малыш стал частым гостем в доме моего дедушки.

Тогда я с трудом могла себе представить старого деда мальчиком. Как в этом морщинистом лице, старческом теле с въевшимся запахом «Примы» мог прятаться такой добрый светлый мальчуган?

Но, несмотря на всю душевную доброту, дед был ярым богоборцем. С моей мамой он постоянно вступал в диспуты: ругал Бога и пытался доказать, что Его нет:

– Если ваш Бог есть и Он такой добрый и справедливый, почему тогда происходят войны, гибнут беззащитные дети? Почему Он не явится с небес и не погрозит всем кулаком?! Что это за Бог такой, если ему не жалко никого?!

Спорить с дедом на эту тему было бесполезно. Да он толком и не слушал оппонента, а только упорно доказывал свою точку зрения. Надо отметить, что дед был очень умён и начитан – он был постоянным посетителем библиотеки и наверно перечитал там всё. И в спорах с мамой он умело парировал её доводы цитатами из Библии, потому что эту Книгу книг он читал не один раз.

И вот мне уже 25 лет, а дедушке далеко за восемьдесят. Он все такой же рьяный богоборец, на дух не переносит «попов» и теперь пытается вступить в споры уже со мной.

Но я не умею спорить, больше молчу, и его попытки подискутировать быстро превращаются в монолог. Дед тяжело болеет – рак языка и горла. Иногда меня посещала мысль, что болезнь эта дана ему за хулу на Бога. Но дед переносил свою болезнь стойко и без жалоб, хотя с Богом так и не примирился.

– Умру – и чтобы попов ваших и близко не было! – произносил он каждый раз, когда разговор касался веры и Церкви

– Умру – и чтобы попов ваших и близко не было! – угрожающее произносил он каждый раз, когда разговор касался веры и Церкви.

Наступил Рождественский пост.

Деду становилось хуже. Он уже не мог говорить, кушать и даже пить. Его жизнь поддерживали внутривенными системами. Смерть стояла на пороге и скалила свои ненасытные зубы – уж этот-то точно её. А в дом к деду уже стекались родственники.

– Умирает... Может, священника? – несмело спросила я дядю Витю, дедова сына.

– Шутишь? Вам же ясно было сказано насчет этого: и на порог не пустим!

Я сдулась. А моя тетушка – тетя Валя – не сдулась и пошла в спальню умирающего. Она села рядом с дедушкой, обняла его за плечи и по-доброму так, с теплом, сказала: «Дядя Саша, может, батюшку позовём? Есть у нас один хороший батюшка». Дед смотрел в окно на крупицы скудного декабрьского снега, заботливо укрывавшего серую, будто неживую, землю и неожиданно для всех кивнул, что означало: «Да!»

Что тут началось! Все «наши», верующие, подскочили, засуетились! Позвонили отцу Фёдору: «Батюшка, медлить нельзя! Вдруг передумает или умрет».

Отец Фёдор, бросив все свои дела, вскоре приехал. Начались Таинства соборования и исповеди. Мы столпились за дверью, боясь, как бы дед чего не выкинул. Но все прошло спокойно. Только причастить дедушку не удалось, т.к. он уже не мог глотать. После Таинств батюшка продолжительно о чем-то беседовал с дедом, а тот отвечал кивками. Батюшка ушёл, а дед стал каким-то другим. Стало понятно, что сейчас ему хочется побыть одному. Мы уложили дедушку на бочок, а сами пошли пить чай. Когда мы вернулись, дедушка уже умер.

Что есть чудо? Когда гора сходит со своего места? Или когда сухая ветка расцветает? А может, когда мертвец обретает снова жизнь? Все это случилось с моим дедом. Бог не дал погибнуть его доброй душе и пришёл к нему Сам, чтобы примириться. Вот оно – истинное Чудо! Это как прыжок в последний вагон уходящего поезда, и страшно представить, если бы дед не успел. Он всю жизнь искал в Боге справедливость, а увидел бездну терпения, милосердия и невероятной любви. Да помилует Господь его душу!