Приватный отдых чиновников в СССР. Жрицы любви по партийной линии

Согласно официальной версии интима в Союзе не было. А неофициально было все что угодно. Это доказывает история высокопоставленных чиновников, создавших на квартире драматурга настоящий притон.

Фигура высокого полета

Георгий Александров в 1955 имел высокую должность, хорошее жилье и карьерные перспективы. Несмотря на сложное детство в детдоме под Тамбовом, Георгий смог пробиться во властные эшелоны довольно быстро.

Комсомол, инструктор губкома, совпартшкола, преподавание, место заведующего партийной школой — вот так строил карьеру Александров. Но он хотел большего. Поэтому окончил вуз и стал доцентом философии и истории.

С корочкой кандидата наук для Александрова были открыты почти все пути. Его же манила партийная стезя. В 31 Георгий умудрился возглавить партийную школу при знаменитом ЦК. В 1954 Александров стал, наконец, министром культуры. Получалось, что у Георгия было все, о чем гражданин Советов мог только мечтать. Что же он такого сделал, что стал главным фигурантом уголовного дела?

Доносы и анонимки

Доносительство в Союзе не просто поощрялось. Оно стало частью культуры общества. Любой донос можно было сделать анонимным, при этом на него обязаны были отреагировать.

В 1955 некая гражданка отправила анонимку лично Хрущеву. В доносе гражданка сообщала, что драматург Кривошеин свел знакомство с ее восемнадцатилетней дочкой. А драматургу тогда, на секундочку, было 60 лет.

Сначала Кривошеин ухаживал, потом заманил дочку на квартиру, и мать потеряла с ней всякую связь. Дочь стала пропадать ночами, но под натиском матери рассказала, что у драматурга на квартире, а еще на даче действовал натуральный притон.

В этом притоне в Валентиновке (Подмосковье) студентки разнообразных вузов оказывали интимные услуги многим чиновникам Москвы. В доносе был указан министр Александров, литературовед Еголин, профессор Петров, завотделом пропаганды Кружков.

Еголин и Петров в чиновничий бордель студенток заманивали под предлогом подготовки к экзаменам. Потом их соблазняли. Дальше везли их на встречи с другими членами партии, запугивая последствиями в случае отказа. Кривошеин же поставлял в притон балерин и актрис, так как это ему было проще сделать по роду деятельности.

Поскольку мать униженной чиновниками девушки не подписалась, делу было трудно дать ход до тех пор, пока не нашелся донос чиновницы Лобзиковой.

С ее дочерью случилось все то же самое.

Чиновница зря подписала донос своим именем. Однажды ее нашли на улице без признаков жизни. Слишком высокопоставленные партийцы были указаны в письме. Но веревочка не могла виться до бесконечности.

Погорели на роскоши

Все члены и создатели борделя погорели из-за Кривошеина. Его квартира была обставлена очень дорогими предметами искусства. Откуда такая роскошь у советского драматурга? Все просто, именно он брал деньги за поставку девушек и предоставлял для этого площадь.

Еще драматург подпольно перепродавал ценные вещи. Попахивало спекуляцией, замаячил срок. Драматург всех сдал. Кстати, санаторий Академии наук тоже был базой для сборищ любителей студенток. В заведение «Узкое» партийные акулы приезжали поздно вечером. Пили и кутили там до восьми утра. В кабинет директора им привозили студенток.

Настоящие «гладиаторы»

Когда почти всех причастных к созданию борделя установили, Хрущев созвал заседание. Он долго и вдохновенно орал на преступников. А потом, внезапно, спросил у Еголина, куда он лез в его почтенном возрасте. На это Еголин скромно ответил, что лишь гладил девушек. Из-за его высказывания дело о борделе неофициально переименовали в дело о партийных «гладиаторах».

Александров рассчитывал на снисхождение. Он во всем сознался в письме Хрущеву. Георгий знал, что Хрущев и сам любил погулять, но позабыл, что был выдвиженцем Маленкова. С Маленковым у главы Союза была давняя вражда.

Впрочем, Александров не сел, а лишился должностей. Его сослали в Минск работать в местном институте. Кружков очутился в Свердловске. Кривошеина все же упекли до конца дней.

Петров почти никак не пострадал от Хрущева. Еголин стал обычным сотрудником института. Понижение в должности тяжело отразилось на Еголине. Он болел. Из-за позора вскоре умер.

Александров, который был моложе того же Еголина на десяток лет, ушел в мир иной почти сразу после него. Такой заслуженный позор было трудно пережить. Все быстро узнали, кто организовал бордель в Подмосковье.

Под удар после ликвидации борделя попали и две артистки. Репутация Ларионовой пострадала из-за ее связи с Александровым. С ним же была связана и балерина Головкина. Про этих женщин давно ходили сплетни, что они получали роли не за талант и трудолюбие. После дела «гладиаторов» к артисткам стали относиться еще хуже.

Остальные девушки, побывавшие в борделе, неохотно делились подробностями. Сколько их было? Поговаривали, что десятки. Студенток не везли в бордель силой, но сулили им карьерный рост, деньги и иные блага.