Отсутствие поддержки, как свидетельство таковой

Александр Елисеев рассуждает в fb:

«Любопытно, про ГКЧП.

По-моему, ни одного коммуниста не было за.

Вольфович (ничуть не левый) был за, его хотели побить на Арбате.

А так... Ну, по-моему Московский совет рабочих что-то прокричал.

А ведь коммунистов было до кучи.

Коммунисты (идейные) как-то, вообще себя тихо вели.

Хотя очень многие готовы были пойти чуть ли не в атаку.

Мой любимый дядя, например, был активнейшим образом за Советскую власть.

По моим подсчётам около трети были не что за СССР, а за коммунистическую революцию.

Почему не пошли? Вопрос...»

Я, конечно, повторяюсь, но разговоры о том, что некие люди «не вышли» и условный народ кого-то «не поддержал» применительно к ГКЧП не работают.

ГКЧП и создан был как нечто не нуждающееся в «улице», более того, «улица» (политическая, «культурная» и т.п.) при ГКЧП должна была если не совсем исчезнуть («не те времена»), то скукожиться и быть спрятанной от глаз тех, кого она тревожила и пугала. «Все по домам».

Причём, именно вот на «возвращение к нормальной жизни», «прекращении хаоса» был значительный запрос в «молчаливом большинстве», именно на это у ГКЧП был «народный мандат» (ну, «не весь народ к такому стремился», весь он никогда не стремится в одну сторону, простите зав архибанальность).

Можно сказать, что ГКЧП был попыткой возвращения государства как «Сверхсубъекта», который не меняет расклад сил «на улице» или «в общественной жизни», а существует этажами выше этих сущностей, и, по желанию, упраздняет их.

У ГКЧП не провалилась организация «народной поддержки», они её не организовывали, более того, единственным форматом народной поддержки ГКЧП было «сидеть дома», «вернуться на рабочие места» и т.д.

Так что отсутствие «уличной активности» у сторонников ГКЧП занятным образом свидетельствовало об их, невидимых сторонников, лояльности ему, а, главное, об их принятии мира, где активность такого рода не нужна и невозможна (хорош ли такой порядок вещей – вопрос интересный, но другой). Но то что было не «багом, а фичей», в конце концов всё же оказалось «багом».

А все разговоры о том существовали ли на 1991 год некие «истинные коммунисты», а если существовали, то где прятались, а если не существовали, то как давно не существовали – это всё здесь не причём, и в целом – не интересно (хотя я понимаю, что некоторым почему-то это важно). Ну, не существовали коммунисты; или, наоборот – ещё как существовали, в виде таких особенных советских идейных этатистов-государственников, для которых отсутствие политической активности за рамками формальной ритуальной практики, было не просто привычкой, а прямо сознательной позицией, «так и надо жить». Всё равно, в условиях, политического кризиса, это существование неотличимо от несуществования. Неотличимо и внешне и по краткосрочным последствиям (а вот долговременные последствия, к слову, отличаются, так что сторонники ГКЧП скорее были, нежели отсутствовали).

Напомню, что по моему субъективному «народный мандат» был на «возвращение к нормальной жизни», а не на альтернативные, но столь же радикальные «перемены», с расцветом политактивизма и прочими такими штуками. Из чего следует, что провал был неизбежен, раз уж не удалось отмобилизовать и «построить» госаппарат, перековерканный Перестройкой, и живший в значительной степени, уже «другой жизнью» и другими перспективами…