И снова о начале войны. Почему?

Опубликовано в журнале Военно-Исторический Архив, декабрь 2008 г. Л.Б.Шейнин

Для кого неожиданным было нападение Гитлеровской Германии на СССР ? В газете «Мир новостей» выступил А. Цыганок, который доказательно утверждал, что распространенное мнение о внезапном нападении Германии на СССР – это миф (МН № 24, 2007 год). Действительно, советская военная и невоенная разведка обладала массой фактов, говоривших о том, что Германия готовится к войне. Перечислять эти факты нет необходимости – ими «забита» литература о стратегическом положении СССР в последние месяцы до начала Войны.

Загадка состоит в том, почему этим фактам не придавало должное значение политическое руководство СССР, точнее Сталин. Бывший советский разведчик Д. Быстролётов в своих записках об этом удивительном явлении отзывается так: «Сталину со всех сторон сыпались предупреждения – от наших разведчиков, от друзей, от будущих союзников и даже от врагов : ни в одной войне никогда страна, на которую готовилось нападение, не была так точно, настойчиво, подробно и многократно предупреждена, - это был бурный поток информации, он ломился в кремлевские ворота. Но Сталин и Молотов избегали встреч, прятались, отказывались принимать данные, которые совали им в руки. Отсюда результаты: неожиданного нападения не было, Сталин, можно сказать, на руках донес немецкую армию до Волги…»

Ответа на эту загадку в известных мне публикациях нет, хотя разрешить ее можно. Ответ представляется более чем полезным, потому что он помогает уяснить порок тогдашней государственной власти, «завязанной» на одном человеке, военно-стратегические амбиции которого привели к гибели десятки и к жизненным трагедиям еще две сотни миллионов людей – если считать только тогдашних граждан СССР. Подход к ответу дает тот же А. Цыганок. Он указывает на некомпетентность «довоенного Сталина» в военных вопросах. Это обстоятельство многое объясняет. Сталин прекрасно знал, что Гитлер планирует войну с СССР, но для Сталина (как и для других тогдашних руководителей СССР) оставались не ясными два вопроса.

Во-первых, когда планируется эта война: до того, как Германия «разделается» с Англией, или после? Если война начнется после победы Германии над Англией, то со стороны Германии она, несомненно, будет наступательной. Второй вопрос касался характера планируемой войны против СССР. Руководители СССР должны были формулировать его так: к какой войне готовится Германия против СССР: к оборонительной или наступательной? На первый вопрос Сталин давал себе такой ответ. Он считал, что воевать на два фронта Германия не может и не будет. Поэтому «сначала» немецкие войска должны переправиться через Ла-Манш, чтобы победить Англию. И только «потом» можно ожидать нападения Германии на СССР. Как известно, в этом вопросе Сталин просчитался. Почему-то ему не приходило в голову, что Гитлер не будет ввязываться в серьезную битву за Англию, пока у него в тылу находится крепнувшая Красная Армия. Или Сталин надеялся «задобрить» Гитлера обильными поставками в Германию стратегического сырья, которые шли из СССР?

Просчитался он и по второму вопросу. Но здесь его просчет носил даже не стратегический, а тактический характер. В нашей литературе почему-то не обращают должного внимания на опубликованные дневники Франца Гальдера, тогдашнего Начальника генерального штаба сухопутных войск Германии, относящиеся к годам 2-ой Мировой войны. В этих дневниках есть немало записей о том, что выдвигавшиеся к границам СССР немецкие войска занимали траншеи, которые копали для них завоеванные ими поляки. Строились и более солидные укрепления. «Противотанковый ров» на границе с СССР немцы планировали создать еще в 1939 г. – сразу же после победы над Польшей.

После июля 1940 г. (когда Гитлер принял решение о нападении на СССР) началось, судя по записям Гальдера, строительство укреплений на Востоке и «оборудование германской границы /с СССР/ в соответствии с идеей активной обороны». К ноябрю 1940 г. были созданы «предмостные укрепления» на р. Нарев, правом притоке Вислы, в районе Остроленки и Сувалок, а также в других местах. Уже тогда были готовы 120 дотов «с трех – и шести амбразурными башнями и казематами», но пока без вооружения. К 1941 году в Восточной Пруссии предполагалось иметь «долговременные оборонительные сооружения облегченного типа, а на остальных участках – укрепления полевого типа».

О «пограничной прикрывающей позиции на рубеже Тильзит, Мемель, крепость Мемель» (то есть в Восточной Пруссии) Гальдер еще раз упоминает в записи от 19 декабря 1940 года. Выходит, немцы готовились к обороне ? Сам Гальдер не верил, что «русские проявят инициативу». Тем не менее, 22 марта 1941 г. он записал в своем дневнике: «Вопрос об оборонительных мероприятиях на Востоке на случай русского превентивного наступления выходит на первый план». Таким образом, он полагался не на свою интуицию, а на требования военной науки. По-видимому, в разные месяцы 1939-1941 годов оборонительные сооружения на своей границе с СССР Германия создавала с неодинаковыми целями.

Некоторые немецкие комментаторы Гальдера утверждают, что «это были дезинформационные мероприятия, рассчитанные на введение в заблуждение советского командования».

Отбрасывать эту оценку было бы неразумно, но нельзя все предпринимаемые Германией оборонительные работы сводить только к обману другой стороны. Такой вывод был бы односторонним. Военные люди знают, что готовящиеся к наступлению войска должны быть готовы также к обороне, иметь подготовленные для этого позиции, ибо противник может ударить первым. Так, в феврале 1941 г. генерал-фельдмаршал Клюге, командующий 4-ой армией, изготовившейся к вторжению в СССР, протестовал против того, что склады его армии оказались расположенными слишком близко к границе с СССР. Клюге указывал на их уязвимость в случае нападения со стороны русских. Немецкие генералы знали свое дело. Хотя они готовились к нападению, но в то же время строили «настоящие» полевые, а также более прочные, укрепления, располагали свои войска и поддерживающие их тылы с учетом любых действий, которых можно было ожидать со стороны будущего противника.

Все такие оборонительные мероприятия не должны были вводить в заблуждение профессиональных военных, которых было немало в советских войсках. Но для не искушенного в военном деле человека, каким был Сталин, отмеченные Гальдером факты означали только одно: немецкие войска готовятся к отражению нападения. Естественно, Сталину доносили об оборонительных работах, которые проводились немцами на границах с СССР. Он и сделал для себя выводы из полученной информации. Главный вывод был таков: немцы готовятся к оборонительной войне. Сам он производил грандиозные приготовления к будущей войне – и по линии промышленности, и в части реорганизации и перевооружения армии. Об этих последних мероприятиях есть немало в воспоминаниях военных. О первых же кратко поведал В.М. Молотов, когда он был уже на покое. На Запад двигалась масса войск, туда везли военные припасы.

В литературе имеется достаточно сведений на этот счет, поэтому повторять их нет нужды. Для немцев эти приготовления не могли быть тайной. «Естественно», они должны были реагировать на них, придвигая войска к границе со своей стороны и создавая линию обороны. Надо думать, что именно так рассуждал мало разбиравшийся в военном деле Сталин. Тогдашние Нарком обороны Тимошенко, Начальник генерального штаба Жуков, другие руководители Красной Армии понимали, что германские войска вот-вот обрушатся на СССР. Именно с этих позиций они пытались воздействовать на Сталина. Экспозиция в Немецко-Русском музее в Карлсхорсте в Берлине утверждает, что в марте 1941 г. Тимошенко и Жуков добились приема у Сталина. Они предлагали опередить немецкое нападение и ударить первыми.

Но Сталин считал себя умнее и прозорливее профессионалов-военных. Прогноз о скором нападении Германии на СССР он считал «подброшенным» англичанами, которым выгодно было заставить СССР вступить в войну с Германией и облегчить тем самым положение самой Англии, воюющей с Германией с сентября 1939 года. Кроме того, он считал, что не разделавшись с Англией, Гитлер не нападет на СССР, ибо иначе ему придется воевать одновременно на Западе и Востоке (чего, якобы, не допускает Германская военная доктрина). Сталин опирался на свой военно-политический анализ, и выводы из него ставил выше фактов и их оценок, на которые указывали ему его военные оппоненты. Поэтому для него начало войны, действительно, было неожиданным. Неожиданным оно было и для населения, которому не сообщалось о военных приготовлениях немцев. Но оно не было неожиданным для информированных военных деятелей СССР, политиков, дипломатов. Однако они предпочитали об этом молчать.

Нельзя считать случайным, что первые дни войны Сталин отсиживался на своей даче в Кунцеве на окраине тогдашней Москвы. Он много потерял и в глазах народа, и во мнении своего окружения. Для восстановления поколебленного сталинского авторитета ближайшие к нему лица – руководители государства должны были явиться в Кунцево и выразить свою лояльность. В разговоре с ними Сталин признал неудачу своей политики, но тут же переложил эту неудачу на всех присутствующих. «Мы проглядели», сказал Сталин (он употребил более грубое выражение). Тем самым он заранее предупредил явившихся к нему соратников, чтобы никто из них не вздумал выдвинуться вперед, свалив вину на него одного.

Вот откуда идет миф о Внезапном Нападении. Война оказалась неожиданной для Вождя, поэтому все должны были делать вид, что для них она тоже была неожиданной.В истории не раз бывали случаи, когда ошибки диктаторов дорого стоили тем странам, которыми они руководили. Трагедия 22 июня 1941 г. лишний раз подтверждает, какой огромный риск несет страна, доверившая свою судьбу одному человеку.

Шейнин Леонид Борисович. Канд. юрид. наук. Н.с. Института экономики РАН. Дом: 117186, Москва, Нагорный Бульвар, 3-42. Тел. 8/(499) 123-83-85. e-mail: lbsheynin@mail.ru Июль 2008.

( к сожалению, при копировании-воспроизведении статьи выпали все примечания со ссылками на Гальдера. и на Ф. Чуева "140 бесед с Молотовым" - о милитаризации промышленности СССР и о тыловой подготовке к