«Нижегородского кукольника», выкапывавшего трупы девочек из могил, переведут в интернат

Нижегородский суд на днях признал недееспособным Анатолия Москвина, который делал «кукол» из трупов девочек, которые выкапывал из могил. Занимался он этим с 2000 года. В 2011 его осудили за «надругательства над могилами и телами умерших» и отправили на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу. Он провел там 11 лет. Может ли неадекватный «кукольник» теперь оказаться на свободе и какова его будущая судьба, выяснил «МК».Напомним: нижегородец Анатолий Москвин, который являлся ученым-краеведом и ранее не был замечен в противоестественном поведении, на протяжении десяти лет раскапывал могилы девочек в Нижегородской и Московской областях, извлекал из них тела и изготавливал из них «кукол», которые хранил у себя дома и в гараже. Мужчина наряжал трупы в детские и женские одежды, общался с ними. К некоторым телам пришивал головы пластиковых игрушек. Как рассказывают, внутри у многих были механизмы «говорящих игрушек», издающие звуки, что добавляло особой жути, когда следователи выносили все эти мумии из его дома. Жил мужчина с родителями.

Странные «куклы» были обнаружены только тогда, когда в квартиру нагрянула полиция, причем совсем по иной причине. Правоохранители обнаружили более 20 мумифицированных тел. Всего же судом было доказано 38 подобных эпизодов. На допросе обвиняемый сообщил, что любил своих «кукол» и относился к ним как к «живым». Якобы он был холост, но всегда мечтал о детях. При этом есть данные, что психопат даже спал с полуразложившимися мертвыми телами. По его признаниям во время допроса, он собирался с помощью черной магии «оживить» умерших девочек.

В ходе судебного расследования экспертиза признала Москвина невменяемым (сообщается о диагнозе «шизофрения») и направила на принудительное лечение.

Москвин родился в городе Горький (ныне Нижний Новгород), является «российским краеведом-некрополистом», переводчиком, владеющим 13 языками, составителем словарей». Его хорошо знали в ученых кругах Нижнего Новгорода. Если учесть, что по своей основной профессии он изучал историю кладбищ, то его непостижимые действия каким-то образом встраиваются в его специальность… Родственники, не бывавшие у него дома, отзывались о нем как о «мирном и добром человеке».

Его землячка Анастасия рассказала:

– Родители его ничего не знали, он им говорил, что это «папье-маше», и они верили. Все думают, что в его квартире стоял ужасающий запах, но это не так. Он же был ученым, в университете специально изучал, как мумифицировать трупы. Запаха не было, потому что он их обрабатывал специальными препаратами. Мог использовать разные бальзамические средства.

На днях объединенная пресс-служба судов общей юрисдикции Нижегородской области сделала заявление: «Главный врач психиатрической больницы №2 Нижнего Новгорода обратился в суд с ходатайством о признании недееспособным Анатолия Москвина, освобожденного от уголовной ответственности за общественно опасные действия», предусмотренные статьями такими-то. Ленинский районный суд удовлетворил требования главного врача.

Психиатрическая больница №2 Нижнего Новгорода наотрез отказалась дать ответ «МК», останется ли далее пациент в лечебнице. Версий, что с ним будет дальше, несколько. Ему могут продлить лечение в клинике. Могут отпустить домой. «МК» поговорил о вероятной дальнейшей судьбе «нижегородского кукольника» с исполнительным директором Независимой психиатрической ассоциации России Любовью Виноградовой, которая знакома с этим уголовным делом:

– Когда это все случилось, многие встали на его защиту, – рассказала Любовь Виноградова. – К нам обращались правозащитники, представители общественных организаций, которые поддерживали этого человека и утверждали, что это у него «игра» такая, и он несправедливо помещен в лечебницу. Якобы «ничего страшного» тут нет. Но мы пообщались тогда с коллегами из Нижнего Новгорода, и они нам рассказали, что этот человек страдает серьезными психическими расстройствами и решение поместить его на принудительное лечение было абсолютно правильным.

Когда помещают на принудительное лечение – это без срока. Потому что суд только выносит решение – освободить от уголовного наказания и назначить принудительные меры медицинского характера. Суд, назначая принудительное лечение, не определяет его длительность.

Это определяют врачи, которые смотрят на состояние человека, а, с другой стороны, это должен утвердить суд, так как было уголовное дело.

Получается, Москвин пробыл в лечебнице 11 лет. Я думаю, что его состояние стабилизировалось, в том смысле, что он не представляет опасности для общества. Я не думаю, что он снова будет выкапывать трупы из могил.

Хотя, чтобы человека освободили, нужно не только, чтобы он не представлял опасности для себя и окружающих, но там еще есть такая формулировка: «Не может принести иной существенный вред». Это крайне неопределенная формулировка. В принципе, имеется в виду, что «не совершит какое-то иное уголовно наказуемое деяние». И для того, чтобы эксперты могли с уверенностью это заявить, должно быть много оснований: например, у человека должна быть критика того, что он раньше совершил. Я думаю, что у него за это время критика не появилась.

То, что психиатрическая больница подала на признание его недееспособным, это говорит о том, что, скорее всего, за это время он, наоборот, в каком-то смысле дезадаптировался. Недееспособный человек – это такой человек, который не понимает значение своих действий, не может руководить ими.

Насколько я знаю, он жил тогда с мамой, а эксперты в таких случаях внимательно оценивают ситуацию в семье: куда можно человека выписать? И если нет родственников, которые могут присматривать за ним, поддерживать, держать ситуацию под контролем, то стараются, во-первых, держать такого человека в больнице максимально долго. А, во-вторых, если получается слишком долго, как в этом случае, и, может быть, он в интенсивном лечении уже не нуждается, а его некуда, что называется, деть (или своего угла нет, или семья не принимает), и выписать его из больницы врачи по этой причине не могут, тогда – и это достаточно распространенный случай – человека признают недееспособным и переводят в психоневрологический интернат (ПНИ). Зная дело Москвина, могу предположить, что у него может быть такая судьба. И, безусловно, для него это лучше, чем находиться в психиатрической больнице. Есть у нас и неплохие интернаты, и, в любом случае, там больше свободы. Пациенты свободно передвигаются по зданию и по территории, есть прогулки. Это не больница, где каждая дверь на замке и никуда не выйдешь.

– А могут после признания его недееспособным продлить ему пребывание в той же психиатрической больнице?

– Могут и продлить, такой вариант возможен. В этом случае, оставляя его в больнице, при этом они еще и хотят признать его недееспособным, и тогда он будет лишен некоторых своих прав, в частности, не сможет распоряжаться своей пенсией, не сможет более свободно общаться с окружающим миром… Все это он сможет делать только через своего опекуна. А опекуном, конечно, будет администрация больницы. Хотя тут есть конфликт интересов. Мы всегда выступаем против того, чтобы опекуном недееспособных являлся, например, директор интерната.

Но, с другой стороны, мы редко видели случаи, когда больница просто так человека, который у них находится, признает недееспособным, не имея в виду, чтобы его потом перевести в ПНИ. Потому что это мало что им дает: он у них так и так под контролем. Думаю, у них есть планы, пусть и не сразу, но перевести его в интернат. Если, к примеру, в области есть очереди в ПНИ, то человек еще 2-3 года может оставаться в больнице.

– Могут ли его выписать домой?

– Независимо от того, что он признан недееспособным, больница и комиссия могут решить, что он сейчас опасности не представляет, и обратиться в суд с ходатайством о переводе его на амбулаторное лечение. И фактически выпустить его домой. Но в этом случае ему должен быть назначен опекун по месту его жительства. Повторюсь, здесь важно знать его семейную ситуацию. Если у него есть родители, которые будут за ним следить, выполнять свои опекунские обязанности, это один вариант. Тогда он может жить дома, ходить периодически в свой диспансер, чтобы его наблюдали, и, если надо, лечили. Но мне кажется, такой вариант маловероятен.