«Мало никому не покажется». Фермер и экономист — о грядущем росте цен и продовольственно

В последние годы сельское хозяйство стало одной из самых прибыльных отраслей экономики России. Чиновники и экономисты говорили об успехах аграриев и даже предрекали, что благодаря развитию продуктового экспорта страна слезет с нефтегазовой иглы. Действительно, Россия — крупный поставщик зерна на мировом рынке. Но есть обстоятельства, из-за которых экспорт может сорваться или стать не таким успешным. Большинство таких рисков связано с последствиями спецоперации на Украине.

Как продовольственный кризис в тех странах, которые зависят от поставок из РФ, заденет рядового россиянина? Вырастут ли цены на продукты? Об этом мы поговорили с профессионалами отрасли — экономистом и фермером.

«А какая нам выгода от экспорта?»

 У экономиста, бывшего заместителя министра сельского хозяйства и продовольствия РФ Леонида Холода прогнозы на нынешний урожай зерновых в России очень неплохие.

— Озимые перезимовали хорошо, без каких-то ощутимых потерь, погодные условия были благоприятными, — поясняет ученый. — По официальным прогнозам, урожай зерновых достигнет около 130 миллионов тонн, но я думаю, что возможно получить и больше: 135–137. Если, конечно, не помешают непредвиденные обстоятельства и стихийные бедствия: ураган, градобой.

То, что остается от урожая после того, как удовлетворены внутренние потребности страны, называется экспортным потенциалом. В этом году для пшеницы он составит около 30 миллионов тонн, прогнозирует экономист.

— Что касается экспорта, то санкции против зерна никто не применял. Но в процессе текущих поставок вскрылись проблемы, связанные со вторичными санкциями: логистикой, расчетами. Европейские страны не пускают в свои порты суда с российскими флагами. Импортные суда по правилам не страхуют в российских портах. Возникает вопрос, как везти. Железной дорогой? Но это дороже. Российские автомобили также не пускают в Европу, а импортные не страхуют в России.

«Также есть проблемы с расчетами, валютными ограничениями. Мы же понимаем, что за зерно платят не лунными камнями»

Леонид Холод, экономист

Платят валютой. В связи с санкциями платежи проходят долго, это очень мешает. По этим причинам объем экспорта может снизиться. Впрочем, есть поговорка: вода дырочку находит. Проблемы с расчетами и логистикой всё равно решат, но на это уйдет и время, и дополнительные деньги, — подытоживает эксперт.

Уральский фермер, глава хозяйства «Галкинское» Василий Мельниченко согласен с прогнозами экономиста насчет урожая.

— Да, мы производим огромные излишки зерна, у нас некому его проедать. На экспорт у нас будет 40–50 миллионов тонн лишнего зерна, — предполагает Мельниченко.

Впрочем, он не видит в этом никакой выгоды для таких фермеров, как он сам: значительная прибыль будет только у крупных агрохолдингов, а небольшие хозяйства будут так же выживать, как и сейчас.

— Экспорт — это прекрасно в отчетах наших руководителей. Но крестьяне-то с этого экспорта ничего не имеют. Вот какая нам выгода от экспорта? Моему хозяйству, например, так и не дали кредит на весенне-полевые работы. Несмотря на постановление Мишустина, распоряжение Путина о том, что нужно выделить 3 миллиарда рублей нашим дорогим аграриям. Вместо кредита я получил длинный овощ (Василий Александрович имеет в виду хрен. — Прим. ред.). Кому-то, может, и дали эти льготные кредиты... Но я вот не подошел по условиям. Видели бы вы эти условия кредита на развитие. Например, обязательный залог. Ну то есть примерно это выглядит так: берете на миллион, а на полтора миллиона надо заложить свое ликвидное имущество. Вы должны лично поручиться, жена должна поручиться. Любовнице тоже надо поручиться (нужно поручительство еще одного лица. — Прим. ред.). Хотя кому-то, конечно, у нас дают миллиарды без залога и возврата. <...> Да, бывают хорошие кредитные условия, но не для крестьян.

Василий Мельниченко считает, что наш экспорт не сделает погоды на мировом продовольственном рынке. Как и украинские поставки.

— То, что от нас кто-то зависит, — это наши фантазии, — уверен уралец. — В мире производят столько продовольствия, что от нашего хлеба ничего не зависит. Давайте посмотрим статистику из открытых источников: 15% всего населения планеты недоедают, при этом 35% переедают. То есть имеются в виду богатые страны, где существует переизбыток предложения, продовольствия. Да даже взять Москву, я там часто бываю. Пройдусь в воскресенье вечером по супермаркетам, вижу, как полные тележки загружаются просроченной едой и идут на свалку или переработку. А это десятки тонн. И то, что сейчас не пойдет зерно с Украины, — это не катастрофа для мира. Украина производила всего 1% зерновых от мирового рынка. Россия — чуть больше — 1,5% (это цифры не экспорта, а того, что производится. — Прим. ред.). Единственное, что мы продаем в больших количествах, — это пшеница и ячмень. Но вот, например, в тех же Штатах 30% земли сейчас отдыхают. А возьмут, например, их засеют — и цены на зерно упадут. Может ведь быть и такой вариант. Да, сейчас есть опасения, что с Украины зерно не дойдет до стран, которые раньше там закупали. Поэтому предрекают, что российское зерно ждет невероятный спрос. Хотя у нас тоже проблемы с доставками. Но, знаете, этот вопрос (на мировом рынке продовольствия) решат и без нас.

Мы-то чего все заволновались, будет ли в Турции или Сенегале наше зерно или нет? Не дай бог нам еще там спецоперации проводить по спасению кого-то от голода. Надо о себе думать, за себя переживать.

— К сожалению, фермеры — особая история. Наша продовольственная цепочка состоит из разных субъектов с разными конкурентными потенциалами. И, конечно, в прибыли те, у кого хороший потенциал. Потребители и фермеры в этой цепочке страдают больше всего, одни от недоплаты, вторые — от избыточной инфляции.

При этом экономист считает позицию «Какое нам дело до других?» не совсем верной. Экономист объясняет, почему в благополучном экспорте двух стран, России и Украины, заинтересован весь мир.

— Население в мире увеличивается быстрее, чем прирост сельхозпродукции, — поясняет Холод. — Мощности сельского хозяйства прирастают, но не так быстро. Вместе с Украиной Россия занимает около 30% в мировом экспорте зерна, это около 12% всех калорий в мире.

Наш собеседник уточнил: это проценты именно от экспорта, то есть зерна, которое обращается на мировом рынке. Того зерна, что страны поставляют на мировой рынок после удовлетворения всех потребностей рынков внутренних. Еще одно важное уточнение: Россия — ведущий экспортер лишь мягкой пшеницы третьего класса. Пшеницу первого класса и твердых сортов мы сами закупаем в других странах. Но если из продовольственного баланса вытащить наш экспорт этой самой пшеницы третьего класса — будут проблемы.

— Понимаете, спрос, конечно, будет сбалансирован предложением, но за счет повышения цены, — говорит Леонид Холод. — Это никому не надо. Есть страны, которые и так на ладан дышат, у них тяжелая экономическая ситуация. Еще до февральского подорожания они с трудом покупали зерно. Ведь в тех же африканских бедных странах не потребляют твердые сорта и пшеницу первого класса, они для них очень дорогие. Покупают базовую пшеницу, как раз ту, которую мы успешно производим и экспортируем. Когда началась операция, из-за опасений, что посевная на Украине сорвется или пройдет не так успешно, цена на зерно за одну неделю в конце февраля — начале марта выросла на 30%. Конечно, на это еще повлияла еще и неудачная (из-за дождей) посевная в Китае. Уже тогда ФАО (Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН. — Прим. ред.) стала бить в набат: остановитесь, ведь даже прежний уровень цен на зерно не спасал от того, что на грани голода живут около 200 миллионов человек.

Экс-замминистра сельского хозяйства объясняет: страны в глобальной экономике связаны, как сообщающиеся сосуды.

— Если где-то начнутся социальные взрывы, волнения, то огромные миграционные потоки двинутся в Европу. Сначала в Западную, потом дальше, в Восточную Европу, затем к нам. Также толпы голодных из Центральной Азии доберутся до ближних к ним республик, затем и до нас. Понимаете, мы не живем в изолированном мире. Ведь даже на такую замкнутую систему, как Северная Корея, влияют события на мировом рыке, в мировой экономике и политике. Уверяю, если всё не просчитать (оставить без зерна), то мало не покажется никому, это создаст ситуацию глобального перемещения народов.

Повышение цен неизбежно. Но на сколько?

 — Продовольствие не будет дешеветь, — уверен Василий Мельниченко. — Ни картофель, ни морковь, ни свекла. Ни на какое понижение цен мы рассчитывать не можем. Государство не заинтересовано в том, чтобы всё дешевело, ему выгодно, чтобы население зависело от продовольствия — это методика удержания власти.

Но фермеры и сами надеются, что цены на зерно будут расти.

— Себестоимость выращивания очень подросла. Техника, запчасти к ней, минеральные удобрения, средства защиты растений — всё это подорожало, — говорит Мельниченко. — И, наконец, нужно поднимать зарплаты для работников, люди за прежние деньги просто не согласятся работать. Даже если бы мы хотели бесплатно кормить народ, мы не в состоянии это сделать.

Леонид Холод тоже уверен, что повышение цен неизбежно. Но причина этому — объективные процессы в экономике.

— При общей нынешней инфляции 18–20% продовольственная инфляция будет выше. По очень простой причине: у нас высокая доля затрат на продовольствие в семейном бюджете. При такой доле обычно происходит сильная нагрузка на базовые продукты питания. <...> Что касается хлеба, думаю, на несколько самых популярных сортов цену будут стараться сдерживать — например, на нарезной батон, на черный хлеб «Дарницкий». Цены на них тоже расти будут, но медленнее, с отставанием от инфляции. Но вот другие сорта хлеба будут дорожать быстрее, чем инфляция. Дело в том, что у хлебопеков, мукомольщиков есть своя инфляция издержек.

Василий Мельниченко считает, что Россия всё же может достигнуть процветания, избежать сильного роста цен, несмотря на ситуацию на мировом рынке. Выход ему видится таким:

— Давайте думать о себе, о хлебе насущном, научимся производить качественное зерно, овощи, как можно больше мяса. Для этого нужно решить вопрос, чтобы 17 миллионов личных подсобных хозяйств были вовлечены в экономику и стали что-то зарабатывать. Плюс к этому 3 миллиона крестьянско-фермерских хозяйств помогут нам накормить страну. С агрохолдингами у нас и так хорошо. Но надо вовлекать остальной народ в экономику страны. И всё у нас будет.