«Здоровый образ жизни»

Ипполит Матвеевич служил в тресте по снабжению. То есть, он был начальником отдела снабжения, а значит, сидел на окладе и товарах. Ипполит Матвеевич был старым холостяком. И не в смысле возраста, а по стажу. Так сказать, по выслуге лет. 

Проще говоря, он никогда не был женат. И не потому, что ему не хотелось, чтобы его дома кто-то ждал, а из-за врождённой робости, которую он скрывал под напускной серьёзностью, ворчливостью и суровым взглядом небесно-голубых глаз.

Ох, уж мне эти голубые глаза! Множество женщин из треста вздыхали по этому завидному жениху. Даже Раиса Михайловна. Начальница планового отдела и красавица во всех смыслах этого слова. Но…
Все подходы к нему при помощи коротких юбок, невинного взгляда и глубокого вздоха вырезом в платье, заканчивались выговором по работе. Не на бумаге, а словесно. 

Ипполит Матвеевич, глядя на голые коленки, вырез и глаза, страшно робел и смущался, а значит… Начинал читать лекцию по правильному ведению отчётности и требовал соблюдения рабочего графика. Ну, кто же, согласитесь, дамы и господа, будет опосля такого приёма продолжать заигрывания? Вот никто и не продолжал.

А Ипполит приходил домой в пустую квартиру и ругал себя. За то, что отшил очередную соискательницу. Но на большее не решался.

Фира Марковна работала в том же тресте. В столовой. Она готовила и потом стояла на раздаче. Фира была женщиной видной. Со всех сторон. В смысле спереди, сзади и вообще, по всей окружности. 

Ипполит Матвеевич, завидев Фиру Марковну в столовке, куда ходили столоваться все сотрудники треста, краснел, бледнел и не мог оторвать взгляда от мощной груди ейной. Фира Марковна самолично его обслуживала. Она приносила лично к нему за столик второе блюдо – квашенную капусту. Довольно мерзкое блюдо, поскольку она была просрочена. Но это не смущало Ипполита.

Он краснел, бледнел и с его носа в борщ спадали очки. Ипполит Матвеевич закашливался и, вытаскивая очки из тарелки вилкой, объяснял соседям и Фире Марковне, что он болезненный с детства и эта проклятая инфлюэнца таки добьёт его когда-нибудь. 

Все знали о его неровном дыхании к видной даме из столовой, и ждали, когда же он решится. А Ипполит Матвеевич всё ходил в столовку, краснел, бледнел, ронял очки и не мог отвести взгляда от аппетитных полушарий, выпиравших из-под тесной формы Фиры. На большее он не мог решиться. 

Но однажды, проходя через парк после работы, Ипполит Матвеевич увидел, как Фира Марковна в халатике выгуливает огромного и толстого серого кота. Не заметить её было просто невозможно. Такие формы убивают наповал с полукилометра. А Ипполит был значительно ближе. 

Он подошел и, как галантный кавалер, сделал комплимент: 
— Вы таки любите животных, как я поглядю. Это же не кот, а прямо тигр какой-то. И красив, впрочем, как и его хозяйка. Фира Марковна зарделась вся и поправила халатик на груди. 

— Он у меня очень благородных кровей, — кивнула она на большого кота. — Какой породы, я не упомню уже, но самой что ни на есть знатной. 

— По нему видно, — заметил Ипполит Матвеевич. — Морда лица у него, ну прям как с импортных журналов. И действительно, морда лица у Кузи была квадратная. Ну, просто, два на два. И оттуда торчали усы, нос и уши. За ними шло толстое пузо и шикарный хвост. 

— Какой у вас халатик импозантный, — соригинальничал Ипполит. И стал судорожно вспоминать, что означает сие слово. Впрочем… 

Фира Марковна не обиделась, а значит, слово понравилось. Она, опять же, вся зарделась и спросила Ипполита Матвеевича: 

— А не желаете ли борщика, домашнего приготовления? 

— Борщика? — простонал Ипполит, и в его глазах загорелся постоянный голодный огонь. 

— И котлеток с пюрешечкой, — добила его Фира Марковна. —  И лучком, мелко нарезанным, с помидорками в подсолнечном масле. 

Этого удара под дых Ипполит Матвеевич вынести уже не смог. Он покраснел, побелел, уронил очки и, споткнувшись, чуть не упал. Ему так захотелось есть, что даже голова закружилась. 

— Ой, — забеспокоилась Фира Марковна. — Какие у вас организмы нежные. 

— Это у меня инфлюэнца, — оправдывался Ипполит Матвеевич. — От неё, проклятой, все беды. И он схватился за руку, подставленную Фирой Марковной. Та прижала его плотнее к своей окружности и повела есть борщик и котлетки с пюрешечкой. 

Кузя, довольный окончанием прогулки, быстро семенил за ними. 
На следующий день Ипполит Матвеевич был сам не свой и всё вспоминал обед и халатик Фиры Марковны, который она кокетливо одергивала всё время. 

В конце недели он был приглашен опять в гости. И не мог ни о чём думать, кроме этого. Так что, работа не клеилась. 

А Фира Марковна вдруг, ни с того ни с сего, решила заняться здоровым образом жизни. То есть похудеть. Садиться на диету сил не было. И Фира решила заняться бегом. И за неделю сбросить килограмм этак двадцать, хотя бы… 

Она надела моднячий фильдеперсовый спортивный костюм, привезённый знакомой дамой из-за рубежа. И этот костюм так обтягивал все её прелести, что мужчины спотыкались метров за двести. Откуда очень даже запросто можно было наблюдать все нюансы фигуры Фиры Марковны. Хотя, лично у меня есть подозрения, что это был совсем и не спортивный костюм. 

С собой, чтобы не было скучно, и не мучиться одной, Фира брала Кузю на поводке.

И бежала с ним. Вернее, тащила за собой несчастного кота, который упирался, как мог, дико орал и постоянно изображал обморок. Что, впрочем, никогда не помогало, но… 

Он успевал перегрызть поводок и с диким криком раненной в самое сердце чайки, бежал и прятался… За самых больших собак, которых выгуливали во дворе. Собаки, обескураженные таким обходным манёвром, с удивлением и открытой пастью наблюдали за странным котом, который вместо того, чтобы убежать, жался к их большим лапам. Они упускали самое главное из виду. Несчастные. 
И когда им приходило в голову посмотреть туда, куда был устремлён полный ужаса взгляд Кузи, было уже поздно. 

Собака видела Фиру Марковну в облегающем фильдеперсовом костюме с раскрытыми руками, с криком летевшую точно на неё. Вынести такой картины не была способна никакая собака. 

После этого, обычно, овчарки, доги, боксёры и лайки впадали в состояние крайнего ужаса и падали на землю, прикрыв лапами голову и поскуливая от страха. Некоторые не могли сдержать немедленный позыв мочевого пузыря. 

Фира Марковна хватала кота и, посадив на связанный уже поводок с ошейником, объясняла:
— Собаки, Кузечка, пошли нынче не те. Совсем, можно сказать, никакие. Ни тебе в ногу вцепиться, ни гавкнуть. Тьфу просто, а не собаки. 

Несчастный Кузечка, подвывая от безысходности и усталости, ронял обильные слёзы и тащился за своей бегущей мучительницей.

В конце недели Ипполит Матвеевич с букетиком ромашек застал Фиру Марковну именно за этим занятием. Будучи не в состоянии отвести взгляда от её фигуры, выгодно подчёркнутой спортивным костюмом, Ипполит Матвеевич покраснел и запинаясь спросил: 
— И шо это такое? Уважаемая Фирочка Марковна, что вы такое делаете в этом сногсшибательном наряде? Фира покраснела и, смутившись, признала, что бегает, чтобы похудеть. То есть собралась вести здоровый образ жизни. 

— Ни, ни! Упаси Боже! — вдруг забеспокоился Ипполит Матвеевич. — Если вы за покушать волнуетесь, то это напрасно. Пущай волнуются те, которые не любят. Вот им-то, как раз и надо бегать, раз кушать не любят. Какое такое похудеть? Позвольте вам заметить, что мужчины не собаки. И совсем не любят, когда из женщинов в разные стороны торчит множество кОстев. 

А вы таки, такая импозантная дама, соблазнительная со всех сторон, что вам этих безобразиев совсем не надо. Тем более, что профессор один мой знакомый сказал, что от этого самого бега, одно расстройство и изжога. 

— Ну, раз профессор сказал, — заметила Фира Марковна. Она уже поняла, что у Ипполита Матвеевича в знакомых одни образованные люди, и сам он человек обходительный. 

— Так пойдёмте, — продолжила Фира. — Пойдёмте, покушаем котлеток с жареной картошечкой.  И мелко нарезанными помидорками. А то у меня уже, ей Богу, скоро от голоду изжога начнётся. И подхватив Ипполита Матвеевича по руку и прижав его к себе, пошла по направлению к дому. Кузя, которого Фирочка подхватила другой рукой, смотрел на Ипполита Матвеевича широко раскрытыми глазами, полными обожания. И всё время пытался лизнуть его руку. Мучения с бегом закончились. 
Они шли кушать котлетки с картошечкой, рыбкой и весело обсуждали что-то про здоровый образ жизни. Они смеялись, а Кузя держался лапами за Ипполита Матвеевича и не собирался отпускать. 
А через полгода они расписались. И как-то само собой так вышло, что Фирочку, за выдающиеся заслуги в столовом деле, назначили заведующей. 

А ещё через несколько месяцев у них родились двое ребёнков. Одна девочка. И ещё одна девочка. Ну да, всё правильно. 
Двое девочков. Хорошеньких, кругленьких, с полненькими розовыми щёчками. 

Да. Совсем забыл. Ипполит Матвеевич, как-то придя с работы, принёс найденного по дороге домой худого, как щепка, рыжего кошачьего малыша. 
— Вот, Фирочка, — заметил Иппполит. — Бежал за мной и кричал. Худой он и голодный. Бег до добра не доводит. Может, мы его оставим и покормим? 

— Да, Боже ж ты мой! — всплеснула руками Фира Марковна. И поставила пред пушистым малышом миску, полную фарша. 
Кузя подошел к несчастному котёнку, дрожавшему и спешно глотавшему кусочки фарша, не пережевывая, и толкнул его своей большой головой. По отечески. А потом подтянул к себе и стал облизывать. 

— Да Боже ж ты мой, — повторила Фира Марковна и прослезилась. Теперь у них по дому ходят два кота. Один рыжий, другой серый. И оба с мордами лица прямо два на два. Из которых торчат усы, носы и уши, а за ними… 

Бегают две девочки и Ипполит Матвеевич, совершенно счастливый. Ну, просто абсолютно! У него теперь есть всё, что он хотел. 

А вы, дамы и господа, говорите, диета, здоровый образ жизни… 
Нам это ни к чему. Потому как, от этого ничего, кроме расстройства нервной системы и изжоги, не бывает. 
Тем более, один знакомый профессор это подтверждает. 
Так что кушайте себе на здоровье. Честное слово! 
И пусть вам будет счастье. Как у Ипполита Матвеевича и Фиры Марковны. 

Автор: Олег Бондаренко