Петр Толстой: Вернуться в ситуацию до 24 февраля мы не можем и не хотим

Россия вошла в новую стадию своего исторического развития.

 

Стенограмма выступления заместителя председателя Государственной думы Петра Толстого («Единая Россия») на круглом столе «Россия: какой образ будущего отвечает целям национального развития?», проведенном 1 июня 2022 года институтом и ИА REGNUM.

О возвращении к единой, насаждаемой советской идеологии диктата «парткомов». Убежден, что любая идея, основанная на лжи или принуждении, не работает. Согласен с тем, что в таких вопросах должен быть достигнут национальный консенсус. Просто хочу сказать, что мы сейчас находимся в такой исторической ситуации, когда без идеологии невозможно сформулировать никакое представление о будущем государства.

Для корабля, который не знает, куда он плывет, никакой ветер не является попутным. Поэтому необходимость в идеологии и в национальной идее высока как никогда прежде. Будь это два тезиса, будь это пять тезисов, но сформулированные цели и ориентиры - абсолютно очевидный и самый главный признак такой идеи.

Поэтому все кабинетные специалисты, которые пишут условные пятнадцать пунктов национальной идеи для того, чтобы опубликовать потом небольшую брошюру, на мой взгляд, всё-таки в этой ситуации немножко оторваны от жизни. Кончено, разделять такого рода идеи должно, в первую очередь, подавляющее большинство населения. Все разные социальные слои и разные национальности.

Однако это важно ещё и для сегодняшнего момента. Потому что целью этой специальной военной операции на Украине является определение реального, настоящего места России не только в международной безопасности, но и в системе международной политики. Поэтому сейчас происходит следующая интересная вещь: руководство страны, президент, секретарь совета безопасности говорят о том, что Россия вошла в такую стадию, из которой обратного движения уже не будет. То есть мы не сможем вернуться в ситуацию до 24 февраля. Не можем, не хотим и подавляющее большинство наших людей с этим согласны.

Но есть одно «но». Дело в том, что у нас довольно значительная часть нашей так называемой элиты, которая 30 лет сама себя формировала и сама себя воображала элитой, сегодня зажмурилась и делает вид, что ничего не происходит. Думая, что «сейчас мы пересидим ситуацию в Израиле, на даче, где-то ещё, потом вернемся и будет все по-прежнему».

Задача в том, чтобы не было «по-прежнему». И в том, чтобы они не вернулись. Соответственно, наши военные действия явились толчком к началу изменений во всем мире и, безусловно, Россия тоже должна на них реагировать. Прежде всего, внутри себя - изменениями в нашей внутренней политике, в нашей идеологии. Это и есть та конкретная помощь фронту, в которую сегодня каждый может внести свою лепту.

Эти изменения довольно очевидны. Нам нужно освободиться от чужого, от того, что в течение 30 лет было привнесено в Россию как почти что в колониальную страну, страну «третьего мира».

Соответственно, те обязательства, которые были взяты на себя предыдущими руководителями страны в предыдущие этапы - они должны быть полностью пересмотрены. Мы должны исходить из интересов большинства населения страны. Поэтому Россия вышла из совета Европы, поэтому мы должны выйти из Болонской системы образования. Я считаю, что мы также должны выйти из целого ряда международных организаций.

Из наукометрии вычеркните нас, пожалуйста. По наукометрии там сейчас принят, на мой взгляд, крайне забавный подход: мы выходим из этой системы западных публикаций, но мы как бы из неё не выходим. По факту те же самые публикации остаются критерием, просто мы их с первого место на второе переносим. А на первое место ставим наши научные публикации.

Значит, в принципе это следствие вообще в целом реформы образования. На мой взгляд, абсолютно провальной. Отношение государства к культуре, тоже, на мой взгляд, не особенно эффективно и правильном. Почему? Потому что, конечно, государству хочется все измерить, а образование и культуру измерить нельзя. Можно только задать министру образования вопрос – «каким вы видите гражданина, который получил образование в стране. Он кто?».

Я вот ради эксперимента нескольким министрам образования и ныне просвещения этот вопрос задавал, внятного ответа нет. Говорят, это современный человек. То есть он должен уметь на кнопки нажимать, хорошо.

А ценностный ряд?

Целеполагание отсутствует полностью именно в силу того, что в стране нет идеологи. Нет идеи развития России. Россия не может жить без идеи, она не может развиваться без идеи. Народ не может ничего сделать без идеи. Если задумка именно такова, можно продолжать идти без направления ещё 30 лет. Но тогда это точно кончится чем-то не очень хорошим.

Мне кажется, что второй момент — это, конечно, строительство своего. Но это точно не то, что мы берем какие-то советские формы и начинаем их возрождать, при этом отфыркиваясь от марксизма-ленинизма. Ничего из этого не выйдет. Я согласен с тем, что произошло полное банкротство лицемерной советской системы, которая на наших глазах в 91 и в 93 году абсолютно развалилась в восприятии большинства населения страны. И именно, кстати, на фоне краха идеологии.

Поэтому надо создавать новое. Основываясь на том, о чем Елена Владимировна говорила: Россия - технологическая сверхдержава, Россия — это культурная сверхдержава. Россия — это сверхдержава и в плане своих геополитических амбиций. Что там скрывать - конечно, мы вернем к себе всех тех, кто был с нами на протяжении веков. Это однозначно.

Но и ещё несколько тезисов. В принципе, для русского человека государство - это ценность, суверенитет – ценность, и главное - народ, субъект истории. Вот без этих базовых понятий просто нет России как таковой. Основа нашего уникального межнационального консенсуса – уважения ко всем, кто входим в наш мир. Но заставлять русских, живущих в Татарстане, учить татарский язык — это конечно, полная ерунда. Не для этого Иван Грозный брал Казань.

Второе то, чего у вас нет, на мой взгляд, и то, что действительно важно. Любое воспитание и любое формирование личности - оно начинается с семьи. И вот я считаю, что государство, общество и народ должны защитить семью. Должна быть некая сакральность семьи, потому что это основа человеческого бытия.

Хочу сказать только одно: сегодня в России очень мало делается для защиты семьи и многое – крайне глупо. Государственная политика обращена только на социальную помощь остронуждающимся. Это, безусловно, важно, но это только одна составляющая системы государственной помощи, которую президент выстроил для семей с детьми. Практически от рождения до совершеннолетия. Но она ориентирована на крайне-крайне небольшую часть нашего общества.

Помощь должна быть шире и должна затрагивать более благополучные семьи. Это первое. Второе это конечно, тема абортов, это болезненная для любого общества тема и в нашем обществе она болезненная, но такой шаг как вывод абортов из системы ОМС, на мой взгляд, вполне можно обсуждать и есть люди, которые приводят достаточно серьезные аргументы.

Почему все должны платить за эту операцию и насколько это вообще является болезнью? Кроме того, нужна ещё полная реформа органов опеки, которые за 30 лет в полной мере насытились этими ювенальными технологиями. Это невозможно реформировать. Это нужно только распустить и создать заново.

Ещё один тезис - экономика для людей. Нужна социальная справедливость, но целью экономической деятельности должны быть не абстрактные показатели, не премия «лучшему финансисту развивающихся стран», которую почему-то русский министр финансов с благодарностью принимает. Я бы, например, в лицо бы плюнул за такую премию.

Критерием является не капитализация, не ВВП, не шестое место в мире по показателям экономики. Критерием является счастье. Критерием является то, как люди воспринимают экономическую ситуацию. На самом деле вот это восприятие – оно может даже напрямую не быть связано с объективными цифрами.

Оно связано с тем, как конкретно меняется жизнь людей. То, что в маленьком поселке было два колхозных трактора и машина у председателя, а сейчас 15 машин и в каждом доме по большому телевизору — это еще не делает людей счастливыми. Возможно, что-то другое делает, но не конкретно это.

Поэтому тут сложный вопрос баланса потребления и радости жизни, которую необходимо найти в виде идеи. Но мне кажется, что идея экономики, ориентированной, прежде всего, на людей, а не на абстрактные показатели – в этом решение. Мы ведь каждый раз оперируем цифрами ВВП, но никто не оперирует количеством довольных людей, счастливых семей - как хотите можно это называть.

В части экономики есть тоже тема, связанная с демографией и просто изменением поведения людей в стране, которая занимает 1/6 часть суши. И где 15% населения стремится жить в «человейниках» в Москве. В принципе, это связано с этой уродливой моделью экономики, которая функционировала последние 30 лет и которую нам сейчас нужно изменить. Потому что для нашей страны сохранение территории, сохранение образа жизни на этих территориях важнее сиюминутных результатов труда. В независимости от того, как этот труд оценивают международные институты.

Ещё есть важный момент по поводу развития техники и технологии – эти сферы должны быть под контролем этики. Это главный вопрос в развитии цифровизации, искусственного интеллекта. Но это уже, наверное, детали, это не имеет отношения прямого к идеологии. Это просто такая вещь, которую тихо и незаметно пытаются пропихнуть под видом телемедицины, цифрового образования дистанционного и так далее.

На самом деле, «восстание машин» нуждается в достаточно четком регулировании и вот в этом направлении мы с коллегами в парламенте тоже пытаемся работать. Вот вчера мы как раз были на одном мероприятии, там наш коллега рассказывал про слова одной женщины, которая работает с трудными подростками. Она им задавала вопрос - ради чего ты живешь? Подростки говорят, что хочу купить машину, хочу купить смартфон, хочу это, хочу то.

А потом она их спрашивает. За что ты готов умереть? Они думают и говорят - за девчонку, за маму, за Родину. И, конечно, сблизить понимание того, ради чего люди живут, и того, за что они готовы умереть, вот это провязать внутри общества - это и есть тот путь для возникновения общего понимания наших основ, которые сможет разделять большинство.

Я уверен в том, что все сейчас думают примерно в этом направлении и нам просто нужно по кирпичикам изменять реальность. Ведь на самом деле русский — это действие. Это не просто сидеть, плевать в потолок и говорить «я русский, какой восторг!». Ты что-то сделай для России - тогда ты русский. Конечно, мы не можем обогреть космос паяльной лампой, но то, что возможно, уверенно будем делать дальше.

Спасибо.

Петр Толстой