6 июня 1922 года Совет народных комиссаров (правительство) РСФСР принял декрет, учреждавший новое ведомство — Главное управление по делам литературы и издательств, или Главлит. Это стало поворотным моментом в утверждении самой суровой цензуры, а Главлит под разными именами просуществовал в СССР до 1991 года, наглядно подтверждая, что Советское государство не может существовать без контроля над свободным словом.
К моменту захвата власти большевиками в ноябре 1917 года в России цензуры не существовало. С начала 1860 годов русская печать находилась в чрезвычайно либеральных условиях, а после конституционных реформ 1905–1906 годов так и вовсе была провозглашена полная свобода слова. Этот принцип подкреплялся цензурным законодательством: «Дополнениями временных правил о повременных изданиях» и «Временными правилами о непериодической печати». Они отменяли всякую предварительную цензуру, а закрытие средств массовой информации стало возможно лишь по суду. Суд же в России отличался редкостной въедливостью и свободомыслием и очень не любил закрывать газеты или издательства на основании недовольства властей.
Царская цензура — почти полная свобода
Русское печатное слово после 1905 года получило свободу, какой не видели ни в одной другой стране мира, за исключением разве что США. В печати открыто публиковалась самая резкая критика властей, вплоть до личности императора. И даже угроза закрытия издания за явное нарушение закона совсем не пугала газетчиков — ведь штрафы легко выплачивались с прибыли, получаемой от «резкого и неподкупного» издания, а дождавшись закрытия газеты за какую-нибудь совершенно выдающуюся выходку, «уникальные журналистские коллективы» немедленно открывали новую, даже не теряя покупателей и подписчиков.
Красная цензура — диктат и террор
Среди тех, кто максимально эффективно воспользовался эпохой неограниченной свободы, были большевики. У них внезапно нашлось много денег, хотя до 1917 года партия влачила жалкое существование, с трудом находя средства на содержание ее лидеров, находящихся в эмиграции. Большевики покупали (или захватывали силой, когда как) собственные типографии, выпускали множество газет, выходящих не только в столице, но и в каждой губернии, а также на фронтах, для распространения среди солдат действующей армии. На партию работало немало высокооплачиваемых журналистов, которые в своих публикациях убеждали читателей, что надо поддерживать именно большевиков.
Завоевав с помощью печатной пропаганды немало сторонников, большевики создали боевые организации, обзавелись оружием, получили рычаги влияния на армию и в итоге совершили государственный переворот, захватив власть с помощью военной силы, после чего выставили вон добродушных либералов из Временного правительства. Хотя большевики шли к власти под лозунгами свободы, Ленин и его приближенные совершенно не собирались выполнять свои обещания. Поэтому новое правительство начало немедленно закручивать гайки в вопросах свободы слова и печати.
Советская власть в Петрограде, а затем в Москве плохо контролировала страну, охваченную Гражданской войной: на местах все решали люди с мандатом в кармане и наганом в руке. Среди них оказалось огромное число авантюристов, а то и обычных преступников. Красные комиссары не переносили дискуссии и критику, так что газеты и издательства закрывали за малейшее слово, высказанное против новых порядков.
Первоначально большевики не создавали никакого централизованного органа цензуры. В этом не было нужды — принятие решения о том, что можно, а что нельзя, отдавалось на усмотрение комиссаров и чекистов. Поскольку никакого закона не существовало, а нравы царили простые, то вся система держалась на «революционном правосознании» отдельных представителей власти. За неправильные слова могли бросить в тюрьму, пытать, а то и сразу расстрелять (часто это оказывалось лучшей участью из возможных). Поначалу большевики еще проявляли относительную мягкость к политическим противникам, но по мере разворачивания Гражданской войны, свободы становилось все меньше и меньше, пока она не исчезла вовсе.
Декрет о печати
Уже через два дня после захвата власти Ленин подписал «Декрет о печати», очень лаконичный документ, в котором потрудился объяснить публике причину отрицания большевиками неотъемлемого права человека на свободу слова. Заявлялось, что «...буржуазная пресса есть одно из могущественнейших оружий буржуазии. Особенно в критический момент, когда новая власть, власть рабочих и крестьян, только упрочивается, невозможно было целиком оставить это оружие в руках врага в то время, как оно не менее опасно в такие минуты, чем бомбы и пулеметы».
Доводы, которые были выдвинуты Лениным в защиту несвободы печати, оказались столь живучими, что на протяжении всего времени существования СССР активно использовались советской пропагандой. Ведь она должна была объяснять нашим людям, почему на Западе есть свобода слова, а в СССР её нет.
Рабочее и Крестьянское правительство обращает внимание населения на то, что в нашем обществе за этой либеральной ширмой фактически скрывается свобода для имущих классов, захватив в свои руки львиную долю всей прессы, невозбранно отравлять умы и вносить смуту в сознание масс, — говорилось в декрете.
Получалось следующее: свобода слова — это свобода для буржуазии, а поскольку у рабочих (и вообще бедноты) собственных газет нет, то свобода слова им не нужна вовсе. Правда, тут имело место нехитрое манипулирование. Ведь получалось, что у рабочих при большевиках газеты все-таки были — те самые газеты, что от их имени издавались властями. Теперь выходило, что официальные газеты являются носителями правды (не случайно главная газета большевиков называлась «Правда»), а все «буржуазные» средства массовой информации автоматически считаются распространителями лжи. Соглашайся с этим или не соглашайся, а никаких газет, кроме издаваемых большевиками, все равно нет и не будет.
Булгаков в 1925 году ядовито издевался над этой особенностью советской жизни в романе «Собачье сердце»: «(Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой.) И что при этом говорить, да-с! Если вы заботитесь о своем пищеварении, вот добрый совет — не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И, Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет!» — «Гм... Да ведь других же нет». — «Вот никаких и не читайте».
Большевики закрывают газеты и издательства
Сразу после выхода декрета о печати власти закрыли такие популярные газеты с большими тиражами, как «Биржевые ведомости», «Копейка», «Новое время», «Русская воля» и множество других. Против произвола возмутились даже союзники большевиков — эсеры. Их газета «Дело народа» писала: «Не верьте обещаниям большевиков! Обещание немедленного мира — ложь! (Ленин уже сознался в этом.) Обещание хлеба — обман! Обещание порядка, обещание земли — сказка!.. Спасайте республику, пока не поздно!»
Но большевики не посмотрели на то, что эсеры были старой революционной партией, а их лидеры сидели по тюрьмам и ссылкам вместе с большевиками, и... вскоре закрыли «Дело народа». Всего на основании ленинского декрета о печати только за несколько месяцев с октября 1917 года по июнь 1918 года оказались закрыты почти 500 оппозиционных газет.
Если хотя бы один член трибунала считал, что публикация контрреволюционная, то за этим следовало неминуемое и крайне суровое наказание. Окончательная ликвидация свободной печати на всей территории РСФСР была оформлена в марте 1918 года принятием постановления Совнаркома «О закрытии московских буржуазных газет». Отныне все заявления о временном характере ограничений были забыты и запрет на свободу слова стал вечным.
Конституция РСФСР 1918 года объявляла, что средства массовой информации и типографии в Советской стране принадлежат исключительно государству. Но даже при полном контроле за процессом издания цензура день и ночь продолжала свою работу. Ни одна газета или книга не могли увидеть свет без визы отдела печати (или комиссара по делам печати) того советского органа, на территории которого они издавались.
Отдельно шли проверки военной цензуры, подчинявшейся главе Реввоенсовета Льву Троцкому. Там наблюдали за сохранением государственной тайны, а также бдительно следили, чтобы в печать не проникли пораженческие или панические материалы. При этом определение, что именно является пораженчеством или распространением паники, отдавалось на усмотрение большевистских комиссаров.
Появление Главлита
Однако отсутствие централизованной системы цензуры приводило к тому, что различные ведомства боролись за влияние на СМИ. Где-то свирепствовали самые драконовские ограничения, а где-то могли разрешить весьма либеральный материал только потому, что два комиссара не могли договориться, кто из них старше по рангу.
Органы советской власти заваливали жалобами на хаос и самодурство, царящие в цензурном деле. Рассмотрение проблемы дошло аж до Политбюро ВКП(б) — выше некуда. Там 6 июня 1922 года было принято решение создать государственное цензурное ведомство, находящееся под пристальным партийным надзором.
- агитация против советской власти;
- разглашение военной тайны;
- возбуждение общественного мнения путем сообщения ложных сведений;
- возбуждение националистического и религиозного фанатизма;
- издания, носящие порнографический характер.
И тут оказалось, что хотя с некоторыми пунктами, к примеру, запретом на разглашение военной тайны или распространение порнографии, сложно не согласиться, остальные целиком зависят от произвола властей. Так, например, под агитацию против советской власти можно было подвести абсолютно любую критику действий советских и партийных органов.
Так что очень быстро все советские издания стали содержать лишь стерильные публикации, в которых «хорошее» боролось с «лучшим», а любая резкая критика разрешалась лишь после того, как «сверху» в народ спускали очередную политическую кампанию. Люди, заставшие СССР, хорошо помнят эту особенность советской прессы.
Так же обстояло дело с национализмом. Защита русских национальных чувств и интересов считалась самой вопиющей контрреволюцией и жесточайше преследовалась, вплоть до арестов и расстрелов, в то время как, например, украинский национализм всячески поощрялся большевиками и являлся частью государственной политики «украинизации». Ну и, разумеется, не допускались никакие публикации, посвященные церкви и религии, кроме как в контексте проклятий «попам-мракобесам» и рассказов про «опиум для народа».
Политика тотального контроля
Примерно до 1929 года Главлит работал в щадящем режиме. В эпоху НЭПа в СССР допускалась очень ограниченная свобода мнений и издавались книги, которые вскоре будут запрещаться, изыматься из библиотек и уничтожаться. Но как только Иосиф Сталин победил во внутрипартийной борьбе за власть и начал проводить политику ускоренной индустриализации и коллективизации, внезапно выяснилось, что Советский Союз буквально кишит явными и тайными врагами народа, которые только и ждут возможности ударить в спину государству и партии большевиков. Официальной доктриной стали слова Сталина, сказанные в 1928 году: в СССР происходит «усиление классовой борьбы по мере завершения строительства социализма».
Постепенно полномочия Главлита расширялись. Ему поручались такие задачи, как цензура текстов спектаклей, сценариев кинофильмов, радиопрограмм, граммофонных пластинок, эстрадных выступлений и даже песен.
Предварительной цензуре стали подвергаться самые, казалось бы, безобидные вещи — от афиш, плакатов, рекламных объявлений вплоть до пригласительных билетов, почтовых конвертов и спичечных наклеек. Исключения были сделаны лишь для бухгалтерских кассовых книг, бланков и других канцелярских товаров, — писал историк советской цензуры Арлен Блюм.
Специально обученные специалисты следили за всем. Могли в качестве претензии выдвинуть «враждебные народной власти идеи автора», могли сформулировать мягче — «слабо выражена партийная и идеологическая позиция», а могли сказать, что произведение является «недостаточно высокохудожественным». Был бы автор, а уж способ его уязвить всегда найдется.
Цензоры «от станка»
Естественно, такой огромный объем задач привел к тому, что Главлит очень быстро стал гигантским ведомством, с чиновниками, не уступающими в численности иным министерствам. А с учетом цензурных органов на местах (в каждом регионе СССР имелся филиал Главлита) — пожалуй, одним из самых многочисленных советских учреждений.
Поскольку «проверенные большевистские кадры», которым власть всецело доверяла, как правило, были плохо образованы и часто происходили из самых простых рабочих или крестьян, характеристики на работников Главлита переполнены формулировками наподобие: «Образование среднее. Знаний мало», или «С посетителями разговаривает скверно». Нетрудно понять, какую цензуру проводили такие «специалисты» и насколько они отличались от цензоров Российской империи, где со времен императора Александра I для занятия должности цензора требовалось высшее университетское образование, знание иностранных языков и хороший художественный вкус.
Цензура тщательно подчищала все сложные моменты советского прошлого. В число запрещенных к публикации тем, входили иногда даже банальные сведения государственной статистики. По мере роста числа изданий и увеличения количества театров, киностудий и других учреждений культуры в каждом из них стали заводить должность политического редактора, то есть штатного цензора. В таком виде советская цензура просуществовала до 1991 года и прекратила свое существование вместе с исчезновением СССР.
Автор:Михаил Диунов
Комментарии
Впрочем, СССР возвращается. Прошло всего лишь 30 лет.
Комментарий удален модератором
путрашка это совок 2.0 и пора бы это уже понять всем.
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Тоже же ждет и вашу драгоценную Путинскую Россию.
Именно в условиях цензуры было сделаны все основные мировые произведения...
А отказавшись от нее - РФ смогла сотворить только ,Камеди клаб, и на сценах театров, привлекают быдланов не содержанием, а голыми жопами... Некому останавливать Модиков...