«Главный евнух» русского двора: как Кутузову удалось пробраться в гарем турецкого султана

Двадцать шестого сентября 1793 года в Константинополь (так в России продолжали называть Стамбул) вступило русское посольство. Возглавлял его тучный человек с повязкой на глазу – известный османам по турецким войнам генерал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов.

Екатерина II , назначая Кутузова послом в Константинополь, знала о его успехах в деле военной разведки
Императрица Екатерина II не совершала кадровых ошибок.
Об уме и такте Кутузова знали многие, а о его успехах в деле военной разведки – только посвященные.Суворов был в восторге от своего ученика: «Ой умен, ой хитер, его никто не обманет». Дипломатические успехи Кутузова в Крыму оценил и сам всемогущий «вице-король» Юга России Григорий Потемкин.

Михаил Илларионович Кутузов стал едва ли не единственным человеком, который побывал в гареме турецкого султана и остался в живых.

Это было во время дипломатической миссии в Стамбул 1793 года, которую он возглавил по распоряжению Екатерины II. Речь шла о дипломатическом утверждении перехода Крыма к России, а так же об открытии проливов Босфор и Дарданеллы для русского флота. Задача была непростая. Если с утратой Крыма Турции пришлось бы смириться в любом случае, то об открытии проливов договориться было чрезвычайно непросто. Турция чувствовала себя хозяйкой на Черном море.

Получив назначение в Турцию, Кутузов не спешил отправляться в путь.Кутузов начал миссию с того, что как следует изучил турецкий язык. В путь он двинулся неспешно, ехал медленно, с частыми остановками, ссылаясь на ранение, и пользуясь любой возможностью собрать информацию о дворе султана Селима III и его армии. Больше трех месяцев собирал он сведения о султане, его советниках и приближенных. Отчеты агентов Кутузов хранил в зеленом портфеле сафьяновой кожи. Въезжая в Стамбул, он уже знал, как выглядит каждый из нужных ему людей, как с кем разговаривать, какие подарки дарить.
Собирая информацию о возможных боевых противниках. По пути в Константинополь он сумел получить сведения о состоянии турецких крепостей, их вооружении, наличии стратегических запасов, снял планы местностей, оценил места возможных стоянок войск и настроения местного населения.
Уже на первом приеме он очаровал первого визиря, на приеме у султана Селима III покорил его самого. И лишь один человек не поддался его чарам – адмирал Шеремет-бей: «Порта согласится на что угодно, но только не на ввод в турецкие порты русских кораблей. Это равносильно тому, чтобы впустить русских в свой гарем».
Когда щедро оплаченные агенты донесли Кутузову об этих словах, он усмехнулся: что ж, гарем, так гарем. Чего не сделаешь ради службы!

Турецкой державой подчас управляли не только султаны, но и их любимые жены.

Он знал, что любимая наложница султана Михри-шах, мать наследника, имеет большое влияние на Селима. С ней-то и решился на встречу Кутузов. При помощи интриг, подкупа и разнообразных уловок, он сумел попасть в сад султанского гарема, где его встретили три прекрасные женщины: сама Михри-шах, Нахши-диль — любимая супруга покойного султана, отца нынешнего правителя, которая была другом и советчиком Селима и Хадиджа-ханум — дочь султана Селима и Михри-шах.
Подарки всем трем высокопоставленным дамам Кутузов уже передал и знал, что приняты они благосклонно. Знал он, в какие часы, по какой аллее роскошного парка прогуливаются эти три прекрасно образованные женщины. А еще он знал, что, войдя в гарем, тем самым совершит тягчайшее на Востоке преступление. Поэтому его агенты заранее распространили слух о том, что Кутуз-паша – главный евнух царицы Екатерины.

Шеремет-бей, оценивший способности и решительность Кутузова, тем временем установил за ним слежку, причем сделал это столь непрофессионально, что его наблюдатели, замаскированные под нищих дервишей, были сразу обнаружены.

Надев парадный мундир, в сопровождении свиты Кутузов подъехал к парку Гюльхане и отправился на встречу с дамами. В соответствии с правилами, он приветствовал их, опустив глаза вниз, на землю. Вместе они вошли в одну из открытых беседок, каких на аллеях было немало, и там Кутузов галантно, но скромно, вел беседу с затворницами гарема о том, как выгодно было бы Турции, если бы русские торговые суда, а иногда и военные, стали бы проходить через проливы. Умные дамы всё понимали с полуслова.
Все три дамы были отлично образованы, умны и быстро поняли, какие выгоды несет Турции торговый союз с Россией. Михри-шах обещала повлиять на супруга и обещание выполнила: все требования России, включая свободный проход через проливы, были удовлетворены.

Начальник стражи гарема, уже получивший драгоценные подарки, находился поодаль, делая вид, что Кутузова не замечает.

Спустя час, когда Кутузов откланялся, начальник помчался к султану с докладом о том, что главный евнух русской царицы осмелился войти в парк для осмотра достопримечательностей и совершенно случайно столкнулся с тремя дамами. Но для царского евнуха это было не таким уж серьезным проступком.

Все дипломатические вопросы были улажены в несколько дней. На прощание султан передал для русской императрицы конскую упряжь, усыпанную драгоценными камнями, которая и сегодня хранится в Оружейной палате Московского Кремля.

Михаил Илларионович говорил потом: «Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, но, ей богу, не так мудрена, как военная, ежели ее делать как надобно...»