Выстрел из ракетницы.

   В густых кустах мокли солдаты - автоматчики с капитаном и лейтенантом, ожидая бронетранспортёр.

   Шёл мелкий, моросящий дождик. Ненастный, ленивый день с тусклым солнцем, в который хорошо сидеть в кафе, пить пиво и ни о чём не думать, а смотреть, как по стеклу окна сбегают ручейки воды, но капитан не сидел в кафе, не пил пиво, давно не дышал свежим воздухом, а сейчас ему представилась возможность подышать, но воздух был тухлым и отдавал мертвечиной, раздирал лёгкие и вызывал тревожные мысли.

   Капитан понимал: идти в лоб, не прикрытым броней – заслать двор трупами. При штурме всё равно кого - то зацепит пуля. Он смотрел на солдат, лейтенанта, и ему казалось, что он уже видит мертвеца среди них. Ему захотелось подойти к нему и сказать: выползи из цепи, выползет, но его место займёт другой, и сколько не тасуй хоть одного, но недосчитается. Каждый верит, что останется живым. И я верю. А ведь могу и ошибаться. Недосчитаются меня.

   Ожидать неизвестное было мучительно, а приказать выползи из цепи, которого он уже считал мертвецом, - смешно, но капитан решился.

- Лейтенант на штурм не идти. Останьтесь.

- Не могу, товарищ капитан. Это мои солдаты, и я за них отвечаю.

- Это приказ.

   Капитан подставил руки под дождь, а потом вытер ими лицо.

- Дождь, - вяло бросил он. – Ему всё равно, что мы делаем здесь. Было бы яркое солнце тоже самое. Погода влияет иногда на поступки человека, а порой человек не обращает на неё внимания. Поступает по-своему. Вот если бы сейчас хлынул ливень, я всё равно должен был бы или взять его живым или убить. Дождь со временем перестанет, очистится день от туч, смоет все следы, всё станет как бы прежним, но не совсем. Кто – то будет убит, если не здесь, то в другом месте. В жизни, наверное, не бывает дней без убийств. Чистых дней. Лейтенант. Вам приходилось убивать?

- Нет. Я только неделю назад закончил училище.

   «Ещё не успел, - подумал капитан. – Невинный»

- Отмените приказ, товарищ капитан. Я пойду с солдатами. Скажут струсил, если не пойду.

- Чёрт с тобой, - вздохнул капитан. – Сам просишься.

   В нежилом крестьянском доме на чердаке, забитым сеном, засел боевик из бандформирования Басаева и Хаттаба.

. Он изредка постреливал и покрикивал: ненавижу вашу власть и живым не сдамся.

Дождь прекратился. Подъехал бронетранспортёр. Капитан махнул рукой. Солдаты   по одному стали заскакивать в него. На штурм. Лейтенант ринулся за ними. Капитан вслед. Лейтенант бежал во весь рост, не пригибаясь и не петляя. Выстрел был прицельным. Лейтенант, словно споткнулся и со всего маху лицом вниз на землю. Попытался подняться. Второй выстрел. Не шевельнулся.

- Он положит всех, - закричал старший лейтенант с ракетницей.

- Не положит, - бросил капитан. – Он – дурак. Закопался в сене. Да не в сене он закопался, а в своей смерти. Дай ракетницу.

   Капитан понимал, что он нарушает приказ: взять живым, но лейтенант? За что? Только что из училища. Невинный.

   Затмило. Залихорадило капитана. Выбило из сознания приказ. Прицелившись, выстрелил в чердак. Вспыхнуло. Из чердачного окна выскочил горящий ком огня. Упав на землю, начал кричать: спасите. Пламя можно было ещё сбить, но капитан разъярённо крикнул.

- Всем оставаться на своих местах.

   Оставались, пока не обуглилось тело. Лёгкий дымок, как догорающий небольшой костерок.

- Вы, товарищ капитан, отомстили за лейтенанта, - спросил   старший лейтенант.

- Нет, - глухо ответил капитан. – Я нарушил приказ, но восстановил справедливость, хотя что из этого?

   Небо всё также было затянуто чернотой. Снова пошёл мелкий дождик

. По лицу капитана бежали струйки, но кто мог разобраться: были то струйки воды или слёзы.