«Умом Россию не понять», но, если захотеть, то очень даже можно

В последнее десятилетие у нас активно обсуждаются концепции  исторического развития России. Их довольно много, но основных, пожалуй, три. Первая базируется на   идее, якобы, евразийской сущности России. При этом, затрагивается не столько географическое положение страны, сколько основы экономического и социально- политического развития России. Сущность этой концепции  можно сформулировать следующим образом: Россия- это не Европа, поэтому у неё какой-то свой отличный от других путь развития, как будто законы общественного развития писаны не про нас и не для нас.

В основе второй лежат представления о России как неотъемлемой части европейской цивилизации, поэтому, ключевой вектор развития видится в интеграции нашей страны в структуры Европы и Запада, в целом.

Третья концепция похожа, на первый взгляд,  на компромисс между первой и второй, но это не совсем так. Сторонники этих взглядов утверждают, что Россия, являясь частью европейской цивилизации, всё-таки выступает в мировой истории как самостоятельная политическая и культурная единица. И даже более того: Россия есть наследница Европы, её правопреемница, которая, заняв, с течением времени, доминирующее положение на континенте, спасёт европейскую цивилизацию от гибели и вдохнёт новые силы для дальнейшего поступательного развития и процветания.

   Корни этих политических течений и умонастроений лежат глубоко в древности. Россия, как известно, возникла на окраине европейской цивилизации и как государство сформировалась довольно поздно- лишь к концу первого тысячелетия. В исторической литературе древнерусское государство - Киевскую Русь часто ставят по степени развития вровень со странами Западной Европы .  Безусловно, Великий Князь Киевский не уступал по степени богатства и могущества своим коронованным соседям, а вот по уровню социально-экономического развития отставание было несомненным. Во, Франции, например, в середине Х1века уже были развитые феодальные отношения, шёл процесс феодальной раздробленности, и вассал «скалил зубы» на своего сюзерена. А на Руси, в это время, феодализм находился ещё в зачаточном состоянии. Отставание усугублялось, по сути, неограниченными возможностями экстенсивного развития. На юге от Киева – Дикая Степь, на востоке - дремучие леса, тянущиеся до самого Тихого океана. Население этих территорий находилось ещё в первобытном состоянии и было крайне малочисленным, что, несомненно, благоприятствовало освоению этих земель, но тормозило поступательное развитие русского народа.  Освоение, колонизация новых земель есть процесс длительный, занявший многие столетия, да и, положа руку на сердце, можно с полной  уверенностью говорить о том, что этот процесс продолжается и до сих пор. Недаром, великий русский историк В.О. Ключевский постоянно подчёркивал, что история России есть история колонизации.

Большим тормозом в развитии Руси были и многовековая  борьба с кочевниками и золотоордынское иго. Но и западные соседи Руси были не менее, а скорее более алчными, чем соседи восточные, что привело к возникновению и укреплению изоляционистских взглядов в московских правящих кругах. Результатом изоляционизма явилось преобладание экстенсивных факторов развития и яростная аллергия к любым реформам.

Действительно, а зачем проводить какие-то преобразования, последствия которых ещё неизвестны, когда создающую социальное напряжение избыточную часть населения можно просто переселить на свободные земли и, тем самым, если не решить проблему, то значительно её ослабить.  Подобные взгляды были популярны не только у правящей верхушки, но и среди широких слоёв населения, которое было готово на всё, лишь бы ничего не менять, а на все разумные предложения передовых деятелей ответ был один: мы есть «Третий Рим»,  и никто нам не указ.

Да, внутренние факторы благоприятствовали поборникам старины, чего нельзя сказать о факторах внешних. Отставание в экономическом и социально-политическом развитии всегда ведёт к отставанию в сфере военной, что проявилось во время Ливонской войны (XVI век). Тогда более современные военные машины Польши и Швеции нанесли тяжёлое поражение русской армии и отрезали нашу страну от Балтийского моря. Это заставило русское общество критически взглянуть на себя со стороны и осознать необходимость преодоления отсталости, прежде всего, технической. В Москву с Запада потянулись купцы и ремесленники, наёмники и греческие и славянские монахи. Правда, правящая московская элита практически отстранилась от этого процесса: она не мешала ему, но и не помогала, опасаясь усиления влияния «латинской» веры. Всё шло как бы само собой. Конечно, в таких условиях ничего кардинального сделать не удалось. Так прошёл век ХУ11.  

Второй раз гром грянул в 1700 году под Нарвой. Но тут молодой русский царь Пётр 1 в отличие от своих предшественников, сделал необходимые выводы. Он железной рукой произвёл коренное преобразование системы государственного управления, с нуля создал регулярную армию и флот, дал мощный толчок развитию промышленности и торговли.

Критики Петра любят указать на недостатки его преобразований, которых действительно немало, но, при этом, они стараются замолчать  огромные трудности, стоявшие на пути царя-реформатора. Главная сложность у Петра Алексеевича заключалась в том, чтобы  как можно быстрее перевести Россию на рельсы промышленного и культурного развития и закрепиться на Балтике, пока Европа не осознала сути происшедшего и скопом не принялась загонять русского медведя обратно  в свою берлогу. Петру 1 это удалось.. Когда  в Вене и Париже, наконец, поняли, что случилось, уже было поздно: на Востоке  стояла мощная Российская империя, которая  довольно быстро добьётся такого положения, когда «ни одна пушка в Европе без нашего согласия выстрелить не могла». 

Позвольте небольшую ремарку. Сейчас стало модным обсуждать русскую национальную идею, правда, никто не знает, в чём она заключается, и с чем её едят. А Пётр 1, в отличие от нас, имел ясное представление, что нужно России,  и так сформулировал нашу национальную идею: Россия должна жить только для себя  и сама же должна производить всё, что ей нужно. Что касается Европы, то Государь, если верить барону  Остерману, считал так: «Европа нужна нам лет на тридцать, а потом мы можем повернуться к ней задом». Золотые слова, Ваше Императорское Величество, только наши кремлёвские педерасты воспринимать их никак не хотят… 

  После смерти царя- реформатора, «птенцы гнезда петрова» надеялись, что его прогрессивные начинания подхватят наследники, но надежды оказались тщетными. Преемники Петра Великого не унаследовали от своего предшественника ни его таланта, ни его энергии и трудолюбия. А было ли у русских императоров стремление к  переменам? - Пожалуй, да, благо людьми они являлись,  в основном, неглупыми и хорошо образованными. К тому же, все они часто бывали в Европе и имели возможность сравнивать нашу действительность с германской или французской. Сравнение было, безусловно, не в нашу пользу. Но русское дворянство было  категорически против каких-либо  реформ, справедливо полагая, что они могут негативно сказаться на статусе и материальном положении господствующего класса. Свои же интересы  русское дворянство отстаивало последовательно и весьма жёстко. Если кто-либо из царей пытался игнорировать чаяния «благородного сословия», то его ждал «апоплексический удар», поэтому все преобразования сводились лишь к косметическому ремонту фасада империи, и то  эпизодически. Даже революция во Франции и сожжённая Наполеоном Москва не привели русское дворянство к осознанию необходимости коренных перемен: в первую очередь, к отмене крепостного  права, а события 14 декабря 1825 года лишь стали основанием для укрепления позиций консерваторов.

Нужно было унизительное, позорное поражение в Крымской войне, чтобы до всех дошло: дальше так жить нельзя. И молодой император Александр 11 стал проводить реформы настойчиво, но  всегда последовательно. Ликвидация крепостного права, буржуазно-демократические преобразования в экономической, политической и военной областях дали мощный толчок развитию России, страна стала меняться прямо на глазах.

Но далеко не все подданные Царя- Освободителя оказались в выигрыше от проводимых им реформ. Часть дворянства не смогла приспособиться к новым условиям и разорилась. В своих бедах она винила, конечно, не себя, а Александра 11 и его сподвижников. Проигравшими считали себя и крестьяне с частью разночинной интеллигенции, для которых осуществлявшиеся преобразования представлялись недостаточно радикальными. Это привело к тому, что  оппозиционеры, как справа, так и слева стали вести ожесточённую борьбу, как с реформами, так и с самим царём - преобразователем, завершившейся трагическими событиями 1 марта 1881 года. У нас нет и тени сомнения, что именно народоволец Гриневицкий бросил ту роковую для Александра 11 бомбу. Но   нет сомнения и в  том, что реакционная часть дворянства не была просто безмолвным свидетелем в этой кровавой драме, а играла в ней активную, если не решающую, роль. Недаром, известный реакционер того времени князь Мещерский после трагических первомартовских событий открыто заявил, что с политикой реформ Александра 11 пора кончать…

Реформы, в какой уж раз были остановлены, драгоценное время для спокойного эволюционного развития было упущено. Таким образом, правящая элита царской России оказалась неспособной для решения жизненно важных задач, стоящих перед страной. Техническая отсталость всё больше осложняла непростую для России внешнеполитическую ситуацию. Дело дошло до того, что Англия и Франция посадили Россию на финансовую иглу и диктовали ей стиль поведения. Над нами опять замаячила угроза потери суверенитета и распада страны. Новой фигуры, равной  Петру 1, в России не нашлось, да если бы и нашлась, то ему не дали бы возможности действовать. Даже такая яркая личность, как П. А. Столыпин, мало, что успел сделать. Придворная камарилья его просто демонстративно пристрелила. Революция стала неотвратимой…