О ЧУБАЙСЕ, и откуда возникла фраза:"Вовсем виноват Чубайс"

Если иметь в виду социалистическую революцию, то Анатолия Борисовича Чубайса можно считать самым известным российским контрреволюционером последнего десятилетия уходящего века. И, нужно отдать должное, в этой своей бескомпромиссной борьбе он сделал блестящую карьеру: был ничем, а стал влиятельнейшим чиновником, руководителем крупнейшей энергетической монополии, ведущим лидером правых партий. Но начнем по порядку...

Во дворе кличка у Чубайса была, естественно, Рыжий. Учился Толя в школе с английским уклоном. Играл с приятелями в футбол, хоккей, но без особого азарта. А вскоре мальчишки узнали, что Рыжий записался в экзотическую тогда секцию большого тенниса (интуиция вела нашего героя правильной дорогой).

За девочками, когда пришел возраст "созревания", Толик особенно не бегал. Но цену себе, видимо, знал. Сохранилась удивительная фотография 1967 года, на которой запечатлен угловатый, долговязый Толик Чубайс. На обратной стороне этой карточки его собственной рукой сделана надпись: "Я - форменный урод с 5000 веснушек и рыжими волосами. Как только девочки меня любят? Вероятно я очень умный".

Вскоре отца Чубайса перевели в Ленинград, где Толик после успешного окончания средней школы поступил в инженерно-экономический институт. Вуз этот считался среди питерских абитуриентов не очень престижным: в него шли мальчики и девочки, которые по разным причинам не могли осилить экономический факультет университета. Те, кто учил Чубайса в институте, вспоминают его как исполнительного и усидчивого студента, но не более того. Однако все единодушно отмечают, что юный Чубайс явно был настроен на карьеру - если не научную, то административную. Целенаправленные усилия приносят первые результаты - после защиты диплома Чубайс остается на кафедре, сначала работает инженером, затем ассистентом, председателем совета молодых специалистов. После защиты диссертации на тему "Исследование и разработка методов планирования, совершенствования управления в отраслевых научно-исследовательских организациях" Чубайс становится доцентом. Параллельно при его активном участии начинает формироваться своего рода "могучая кучка" экономистов, в которую войдут многие будущие соратники Чубайса по приватизации и другим так называемым "экономическим реформам". Легенда гласит, что в институте под стандартной вывеской совета молодых специалистов скрывался подпольный кружок, который разрабатывал пути возвращения отечественного народного хозяйства в лоно рыночной экономики.

На самом деле "диссидентство" выходцев из семьи Чубайсов больше связывается с именем его брата Игоря, который во второй половине 80-х и начале 90-х был довольно заметной (но отнюдь не влиятельной) фигурой демократического движения. Люди, знавшие в те времена будущего "великого приватизатора", отзываются о нем скорее как об активном общественнике, амбициозном ровно настолько, насколько это сочетается с управляемостью. Благодаря этому, очевидно, ему удалось тогда добиться почти невозможного (для молодого ученого) - получить рекомендацию в члены КПСС.

Общественная активность Чубайса выражалась в организации клуба "Перестройка" и последующем участии в выборах в качестве консультанта кандидатов в депутаты. Анатолий Чубайс постепенно проделал ту же метаморфозу, что и многие комсомольские активисты конца 80-х: от работы с демократическим движением они перешли к работе в демократическом движении. Благодаря этому он был вовремя замечен, и в 1990 году ему предложили непосредственно заняться реформами. На муниципальном уровне, конечно. Чубайс стал первым заместителем последнего председателя Ленгорисполкома Александра Щелканова. Впрочем, на этом посту он себя почти никак не проявил.

Однако в 1990 году произошло событие, на которое тогда почти никто не обратил внимания, но которое сейчас воспринимается уже совсем в другом свете и многое объясняет. В шестом номере популярного в то время журнала "Век ХХ и мир" под характерным названием "Жестким курсом"" публикуется фрагмент аналитической записки по концепции перехода к рыночной экономике в СССР, подготовленной группой Чубайса. Внимательно прочитав этот документ, можно сделать вывод: это своеобразный "Mein Kampf" Чубайса и его соратников, который наглядно доказывает, что многое из последовавшего затем (когда авторы записки получили возможность реализовать свои идеи на практике) было не случайной ошибкой, неизбежной при блужданиях в хаотических поисках верного пути, а сознательной запрограммированной линией.

Напрасно радикал-реформаторов обвинят потом в недоучете социальных последствий либеральных реформ: как выясняется, все они прекрасно понимали. Читаем в указанной записке: "К числу ближайших социальных последствий ускоренной рыночной реформы относятся общее снижение уровня жизни, рост дифференциации цен и доходов населения, возникновение массовой безработицы. В свою очередь, это повлечет сильнейшее социальное расслоение и возникновение с высокой вероятностью экономических забастовок в базовых отраслях промышленности и политических забастовок в крупных городах".

Как же предлагается реагировать на такое социальное сопротивление планируемым мерам? По мнению авторов "концепции", в этих условиях правительству очень важно взять "правильный тон" по отношению к обществу: никаких извинений и колебаний! Так, следует предусмотреть "ужесточение мер по отношению к тем силам, которые покушаются на основной костяк мероприятий реформы - например, роспуск официальных профсоюзов в случае их выступления против правительственных мер, запрет на забастовки, контроль за информацией, прямое подавление по отношению к партийно-хозяйственному активу, ограничение полномочий и роспуск представительных органов".

Очень важно, утверждают Чубайс и его команда, "дифференцировать меры в отношении рабочего движения - закрывать, например, одну шахту из трех, сохраняя на остальных нормальные условия оплаты".

И еще один жуткий пассаж: "Население должно четко усвоить, что правительство не гарантирует работу и уровень жизни, а гарантирует только саму жизнь".

Для проведения реформ правительству, по мнению молодых экономистов-подпольщиков, будет нужна "свобода рук". И они уверенно предлагают исполнительной власти беспощадно подавить любое возможное идеологическое сопротивление. Опасаясь, что будет организована разнообразная партийная печать, где правительственная политика будет "подвергаться беспощадной критике, подрывая легитимность реформы", юные чубайсята решительно предлагают: "не исключено, что придется задержать принятие законов о печати и политических партиях. Кроме того, в самое ближайшее время идеологам реформы из состава политического руководства страны необходимо поставить под свой контроль все центральные средства массовой информации". Понимая, что "непосредственное цензурирование публикаций и передач о реформе даст скорее отрицательный эффект", реформаторы указывают: "основным рычагом управления должна быть кадровая политика".

Напоминаем, что все это было декларировано в 1990 году. Остается только радоваться, что Ельцин постоянно держал Чубайса в своей системе сдержек и противовесов, а то натворил бы "железный" Толик делов в стране, ох, натворил"

После того как Собчак сменил депутатское кресло на кресло мэра, Чубайс переметнулся к нему, став во главе комитета мэрии по экономической реформе. В мэрию он пришел с оригинальной концепцией: сделать Ленинград свободной экономической зоной. И примерно полгода идея "зоны" витала над городом. Серьезных реальных шагов сделано так и не было, Чубайс постепенно попал в опалу. Во всяком случае, именно так расценил ленинградский истэблишмент его отставку с поста председателя комитета по экономической реформе. Все было, впрочем, обставлено весьма дипломатично: Собчак назначил Чубайса своим главным экономическим советником и вдобавок президентом международного центра социально-экономических исследований. Можно считать это первое аппаратное поражение Чубайса в какой-то степени символично: в последующие годы он постоянно оказывался вовлеченным в конфликты с региональными лидерами. Неизвестно, куда бы затем вывела кривая попавшего в немилость к Собчаку петербургского экономиста, если бы в это время президент не подписал указ о назначении исполняющим обязанности премьер-министра Егора Гайдара.

С Гайдаром Чубайс был знаком еще с 1985 года, когда в пансионате "Змеиная горка" под Ленинградом прошел семинар, посвященный обсуждению опыта югославской реформы и проблем венгерской экономики. Повинуясь своему инстинкту, Чубайс тогда не отходил от Гайдара и, как оказалось, не напрасно.

Когда понадобился решительный и равнодушный к неминуемым социальным последствиям человек для проведения "обвальной" приватизации Гайдар вспомнил про "железного" Толика. Вызванный на смотрины к Ельцину, Чубайс сразу понравился президенту. Так Чубайс стал председателем Госкомимущества (ГКИ). Тогда этот пост считался не очень-то и престижным. Но пройдет время, и все поймут, какие могущественные рычаги на самом деле оказались в руках Чубайса.

Первый шаг любого руководителя, претендующего на аппаратное долгожительство, это формирование своей команды. Для провинциала наиболее простой и очевидный путь - создать землячество. Альфред Кох, Сергей Беляев, Петр Мостовой, Сергей Васильев, Андрей Илларионов, Петр Филиппов и многие другие сотрудники ГКИ - все они составляли костяк петербургской команды в Москве. Земляки могут создать лишь лояльное (и даже преданное) ближайшее окружение. А дальше вниз по иерархической лестнице необходимо было набирать персонал уже в Москве. Занятие для государственного органа весьма неблагодарное, учитывая более сильные позиции в борьбе за интеллект, с которыми выходят на рынок труда работодатели из частного бизнеса. Собрать в правительственном органе таких людей, которые дали бы основания для разговоров о появлении чиновника нового типа, молодого профессионала, не запуганного партийно-государственной машиной подавления, можно только одним способом: высокой зарплатой.

Чубайсу удалось сделать это. 6 октября 1992 года появилось скромное распоряжение главы Госкомимущества под названием "Об участии консультационных фирм и индивидуальных консультантов в проведении работ по приватизации государственных и муниципальных предприятий". Именно оно открыло дорогу в ГКИ западным консультантам по приватизации. Однако все это осталось бы на бумаге, если бы не западная же финансовая помощь, благодаря которой и оплачивались услуги, как иностранных консультантов, так и российских специалистов. В частности, уже в начале 1993 года появляется распоряжение зампреда ГКИ А.Иваненко "Об организации подготовки кадров управляющих и специалистов для инвестиционных фондов", в соответствии с которым часть средств из выделенного Всемирным банком займа России в $90 млн. направлялась на обучение работников Госкомимущества. По мере того, как приватизация становилась едва ли не флагом экономических реформ в России, все более реальные очертания получала идея образования усилиями стран "семерки" финансового фонда поддержки приватизации в размере $4 млрд., горячим сторонником которой стал президент США. Подобные перспективы требовали соответствующих форм освоения. Ключевой структурой здесь был созданный в 1993 году общественно-государственный фонд "Российский центр приватизации", генеральным директором которого стал молодой советник председателя ГКИ М.Бойко. В роли основного учредителя фонда выступило Госкомимущество. Как следствие, оно и стало фактическим контролером, а также одним из бенефициариев предоставленного в итоге по линии МБРР целевого кредита в $3 млрд.

Еще одним каналом финансовой подпитки специалистов комитета стало сотрудничество с представительствами иностранных консалтинговых фирм в Москве, при этом многие специалисты, к услугам которых прибегал ГКИ, либо вообще находились вне его штата, либо работали также и с этими фирмами. В качестве примера можно привести известную компанию Рrise Watегhоusе, явившуюся вторым домом для многих экспертов Госкомимущества. Короче, финансовой подпиткой "опричники" ГКИ были обеспечены. Оставалось только служить отцу-командиру верой и правдой, что они и старались делать.

"Главнейшей чертой Чубайса на посту "министра приватизации" (а затем - главнейшей чертой Чубайса-политика вообще), - как пишет в "Независимой газете" Б.Вишневский, - стал правовой нигилизм. Логика его была по-своему безупречна: если желаемой цели мешает какой-то закон, его надо игнорировать. Или обойти, или нарушить. Пока нужное, но незаконное решение оспаривают, - работа будет идти. Даже если отменят - примем такое же решение под другим названием" По сути вся российская приватизация была проведена в рамках именно этой идеологии".

С самого начала Чубайсом был сформулирован ключевой принцип: максимальное отстранение представительной власти от влияния на процессы приватизации. Схема приватизации должна работать быстро, без обсуждений и дискуссий и с беспрекословным выполнением приказов "сверху". Поэтому упор делался на президентские указы, правительственные постановления, распоряжения и инструкции ГКИ, выпуск которых не требовал много времени и парламентских дискуссий.

Эффект от такой приватизации оказался следующим: она приковала к нынешней власти тех, кто в рамках указанной кампании получил собственность, сильнее, чем любые дружеские отношения. Стоит рухнуть режиму - и можно будет совершенно законно, не вызывая протеста у Запада, все отобрать назад"

С 1992 года после некоторых юридических махинаций началась эпопея ваучерной приватизации. Правда, как отмечают некоторые эксперты, ваучер фактически стал первой ценной бумагой и положил начало фондовому рынку. Но самое главное - он создал видимость равного старта в приватизации для всех. Чубайс постоянно говорил о "народной приватизации". Сегодня всем стало ясно, что этим преследовалась чисто практическая цель: начать перераспределение народной собственности без социальных потрясений. И люди приняли ваучеры, ходили по ЧИФам и аукционам, а не по баррикадам. Собственность стала переходить из разряда государственной в частную без всякой гражданской войны. И тут же статус Чубайса поднялся еще на одну ступеньку - он стал вице-премьером.

Осуществляя свою "историческую миссию", Чубайс проявил высокую энергию, показал себя неплохим администратором. Журналисты провели опрос людей, работающих с Чубайсом. Выяснилось, что и его преданные сторонники, и противники с готовностью называли положительные качества Чубайса-руководителя. Чаще всего это профессионализм, уверенность в себе (противники, правда, называют это нахальством или наглостью), умение быстро ориентироваться. Говорят и о работоспособности Чубайса, его рабочий день начинается в 8-9 часов утра и заканчивается в 11-12 ночи.

С гораздо меньшей охотой называют недостатки: для Чубайса не существует полутонов, есть только "черное" и "белое", Чубайс слишком подобострастно относится к начальству и не желает видеть своих ошибок. Следует признать, что будущему первому вице-премьеру удавалось успешно входить в доверие ко всем, кто стоял выше него на иерархической лестнице, будь то либеральный ученый Гайдар, крепкий хозяйственник Черномырдин или "тихий трудяга" Сосковец. Впрочем, в российской системе политических координат наиболее важно не это, а то, что Чубайс смог доказать свою верность Ельцину. Именно его сотрудники президентской администрации называли тогда любимчиком Ельцина, которому не нужна своя "крыша" в аппарате: "у него самая высокая "крыша" из всех возможных". В качестве ключа к пониманию особого отношения президента к "железному" Толику называется 1993 год, в течение которого Чубайсу неоднократно удавалось демонстрировать, что он полностью разделяет неприязнь президента к Хасбулатову и готов не колеблясь поддержать все вытекающие из этого действия Кремля.

31 июня 1994 года - день окончания ваучерной приватизации - принято считать днем экономического триумфа тогдашнего председателя Госкомимущества. На праздничном банкете для сотрудников "министерства приватизации" много и долго говорили о следующем, денежном, этапе денационализации. Доподлинно не известно, о чем именно думал в то время Чубайс, но основания для мрачных мыслей у него, конечно, были. Прежде всего, Чубайс не мог не осознавать, что во многом после ваучерной приватизации Госкомимущество уже исчерпало себя. Второе, что должно было внушать Чубайсу опасения за свое будущее. Речь идет о московской программе приватизации, особый порядок которой отстаивал мэр столицы Лужков. "Передайте Чубайсу, чтобы Москвой не занимался", - обронив 11 июня 1994 г. эту фразу, президент впервые публично унизил Чубайса. Правда, никаких оргвыводов не последовало, а борьба вокруг столичной приватизации продолжалась еще 8 месяцев, завершившись появлением указа Ельцина в почти лужковской редакции.

Все это заставляло Чубайса искать пути сокращения возможной карьерной паузы. Наиболее очевидным "экстенсивным" способом сохранения полномочий является максимальное расширение обязанностей своего ведомства. Этот способ с успехом был испытан еще в 1993 году, когда Госкомимущество вчистую переиграло Министерство экономики в борьбе за право контролировать специальный орган по работе с предприятиями-банкротами. В конце сентября 1993 года постановлением правительства при Госкомимуществе было создано Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротству) предприятий. Аппаратная победа над дряхлеющим Минэкономики означала и победу идеологии ГКИ в работе с банкротами - банкротство вместо дорогостоящей санации за государственный счет.

Событием, мгновенно ускорившим вялотекущие процессы в правительстве, стал "черный вторник". Обвал курса национальной валюты вызвал не только видимые изменения в составе правительства, но и привел к существенным аппаратным изменениям. Прежде всего, реальная угроза увольнения Черномырдина (премьера должен был сменить единственный тогда его первый заместитель - Олег Сосковец) заставила Ельцина четче определиться со своей "базой" - кругом людей, на которых он может опереться. В сущности, круг претендентов ограничен узким составом замов. Из них только Чубайс являлся в достаточной степени "универсальным солдатом", способным одинаково складно рассуждать и о макроэкономике, и о сельском хозяйстве.

Но одной экономической универсальности для кандидата на неформальный пост № 2 в правительстве мало. Впрочем, и с идеологической точки зрения личность Чубайса для политической элиты того времени оказалась наиболее приемлемой: либерал-"государственник" явление едва ли не уникальное. То, что Чубайс является жестким "федералистом", известно довольно давно - выражением его взглядов является однотипное построение всех его ведомств центрального аппарата в Москве и сети территориальных управлений, призванных следить за соблюдением законодательства и реализовывать его в повседневной жизни. В этом смысле Чубайс является, пожалуй, наилучшим противовесом неослабевающему региональному сепаратизму (экономического или политического толка). Война с Лужковым и приморским губернатором Наздратенко наилучшее тому подтверждение.

Сразу же после октябрьского (1994 г.) валютного кризиса правительство вплотную приступило к разработке бюджета следующего года. По ходу выяснилось, что без кардинального изменения принципов приватизации сделать "хороший" бюджет не удастся. Выход был найден супероригинальный: правительство объявило, что денег у него нет и не будет, а вместо бюджетных инвестиций оно намерено активно создавать инфраструктуру фондового рынка и способствовать снижению инфляции. Деньги частных инвесторов при соответствующей инфраструктуре вполне способны заменить предприятиям бюджет и потенциальные доходы от продажи принадлежащих государству акций.

Для реализации всего этого Чубайсу очень нужны были дополнительные полномочия. И с октября 1994 года на вооружение вновь была взята тактика "ползучей экспансии". На этот раз, правда, она была несколько изменена: полномочия начали концентрироваться не под вывеской Госкомимущества, а под чисто политической новой должностью Чубайса - 7 ноября 1994 г. он стал вторым первым вице-премьером российского правительства. В этом качестве он вполне мог составить конкуренцию Сосковцу. Одновременно выходит указ президента, которым создается федеральная комиссия по ценным бумагам во главе с Чубайсом. Через месяц соратник Чубайса Дмитрий Васильев становится первым его замом, а сама комиссия получает аппарат. В начале 1995 года Чубайс одаряется целой гроздью новых назначений начиная от формальных и заканчивая принципиально важными для него. Среди новых обязанностей первого вице-премьера появляется руководство правительственной комиссией по улучшению системы платежей и расчетов, Межведомственной комиссией по социально-экономическим проблемам угледобывающих регионов и Экспертным советом по вопросам страхования при правительстве России. Будучи администратором, Чубайс может действовать только в заранее определенной бюрократической системе координат, в которой для любой комиссии есть аппарат, временные и постоянные рабочие группы, зал заседания, и т.п. Поэтому все свои новоприобретения Чубайс тщательно реформировал на административном уровне. Например, прежде расхлябанный аппарат комиссии по неплатежам был серьезно изменен, и его заменил экономический департамент аппарата правительства. Более того, полумифическая комиссия по экономической реформе, которую злые языки в правительстве называли "клуб либеральных экономистов им А.Б. Чубайса", активизирует свою деятельность буквально на глазах, и ее пресс-служба регулярно рассылает факсы, свидетельствующие, по крайней мере, о хорошей имитации бурной деятельности некогда периферийного органа.

Итак, всего за несколько месяцев Чубайсу удалось превратиться из просто знаменитого автора беспрецедентной программы приватизации во влиятельного политика, значение которого не исчерпывается внутренним политическим рынком - именно он стал полномочным олицетворением российских экономических реформ вообще. В этом качестве Чубайс продолжает целенаправленно атаковать последние оплоты "старой экономики". Так, через многие препоны им проведен президентский указ об отмене таможенных льгот и ликвидации института спецэкспортеров. А когда на чековые аукционы, наконец, выставили наиболее прибыльные предприятия, у Чубайса родилась фраза: "Купите себе немножечко Газпрома!". Чего здесь было больше: задора чиновника, который, чтобы выжить, до конца защищает свое дело, или взаправдашней веры в это дело - сказать трудно. Во всяком случае, он всегда выглядел как человек, который не дает волю эмоциям и хорошо держит удар оппозиции. Чубайс ни разу не поддался на попытки втянуть его в утомительную политическую дискуссию. Не напился, не появился в обществе с повинной головой. Всегда улыбка, пара дежурных шуточек, небольшой камешек в огород коммунистов и аграрников и немедленный отъезд в провинцию на один день с большой группой телевизионщиков.

К концу 1995 г. оценка текущей информации о деятельности исполнительных органов власти РФ позволила некоторым экспертам высказать мнение о том, что председатель правительства Черномырдин и его первый заместитель Чубайс заключили своеобразное политическое соглашение. Черномырдин, зная о состоянии здоровья Ельцина, в значительной степени отстраняется от экономических вопросов деятельности правительства и переключает свое внимание на предвыборную кампанию движения "Наш дом - Россия" с последующим выходом в качестве кандидата на президентские выборы 1996 года.

В свою очередь, Чубайс полностью устраняется от проходящих в стране политических мероприятий, сосредоточив все свои усилия на экономических проблемах.

Показательны в этом плане интервью Чубайса, в которых он декларативно заявляет о том, что приостанавливает свое членство "во всех политических организациях", включая ДВР и блок Черномырдина. Первый вице-премьер объяснял это так: "Я оставляю политику на втором плане... Для меня очевидно, что 20-процентная инфляция в декабре 1995 года означает поражение всех демократических сил и приход к власти деятелей, находящихся за чертой здравого смысла. Именно поэтому я считаю, что моя главная роль сейчас за пределами политических дискуссий, совершенно естественных и понятных. Основное, что нужно сделать вместе с коллегами в правительстве, - обеспечить такое оздоровление российской экономики, которое будет заметно не только узкой группе специалистов, но и миллионам граждан".

Конечная цель указанного соглашения, как считали тогда многие аналитики: в случае, если Черномырдин будет Президентом-96, Чубайсу обещан пост председателя правительства.

Следует отметить, что в 1995 году началась еще одна финансовая афера Чубайса и его соратников. Для того, чтобы залатать дыры в бюджете, было решено заменить кредиты Центробанка заимствованиями на внешних и внутренних рынках. Так началось строительство "пирамиды" ГКО, перед самым обвалом которой Чубайс заблаговременно перепрыгнул с тонущего корабля правительства на более-менее надежный плот РАО "ЕЭС России". Но эти события еще впереди"

А пока вернемся в декабрь 1995 года. Все титанические усилия Чубайса (в которых, кстати, не было никакой последовательной программы) не привели ни к каким экономическим успехам, и выборы в Госдуму партия власти начисто проиграла.

Разгневанный Ельцин публично произнес тогда историческую фразу: "Во всем виноват Чубайс!". Казалось, "железный" Толик должен был стремительно пойти на дно, но он не утонул, уцепившись за те "поплавки", которые сам же создал во время своей приватизации.

В январе 1996 г. в ходе мирового экономического форума в Давосе небольшая группа ведущих российских бизнесменов встретилась закулисно, без ведома других участников конференции и сформировала альянс "в целях изменения будущего своей страны". В состав этой группы вошли: Березовский (ЛогоВАЗ, Объединенный банк), Потанин (ОНЭКСИМбанк), Гусинский (МОСТ-банк), Ходорковский ("Менатеп"), Авен и Фридман (Альфа-банк), Смоленский (Столичный банк сбережений). Позже эта группа вошла в тесный контакт с Чубайсом, который к тому времени имел значительный опыт административной работы в госаппарате.

Впервые сведения об указанном альянсе появились в солидной английской газете "Файнэншл таймс". Вскоре Березовский в своем "знаменитом" интервью израильскому телевидению фактически их подтвердил: "Мы должны были не только избрать президента, который продолжил бы наши реформы, но также отсечь правые и левые крылья".

В канун 1996 г. у Ельцина случился очередной инфаркт. Российскому народу, конечно, объявили, что у президента ОРЗ или ангина. Коржаков так пишет об этом в своей книге: "Мы спрятали президента в санатории в Барвихе. Всех одолевали сомнения: что делать с выборами, можно ли в таком состоянии выдвигать Ельцина?" Больного активно лечили и навещали ближайшие соратники".

Далее снова показания Коржакова:

"В одно из таких посещений Борис Николаевич с трудом приподнял голову с подушки и тихо произнес:

- Александр Васильевич, я решил идти на выборы.

Я тут же поддержал его:

- Борис Николаевич, мы в этом никогда не сомневались. Другого равного кандидата все равно нет"

Мой ответ он выслушал с блаженным выражением лица.

- Как вы посмотрите, если руководителем своей избирательной кампании поставлю Сосковца?

Я растерялся:

- Борис Николаевич, а как же правительство? Он же один из немногих, кто там по-настоящему работает!

Шеф посмотрел на меня с циничной ухмылкой:

- А мне наср" на это правительство, мне главное - выборы выиграть".