«Язык с хреном». Почему мы перестали правильно говорить?

Русский язык серьёзно болен: мы пренебрегаем правилами и нормами, а жесты становятся для нас важнее слов. К таким неутешительным выводам пришла группа лингвистов Санкт-Петербургского гос-университета

Исследовательский проект «Один речевой день», проведённый под руководством Александра Асиновского, доктора филологических наук, профессора кафедры общего языкознания филологического факультета языкознания СПбГУ, стал первым подобным исследованием в России. В мире практика фиксации речевых дней существует уже много лет.
8 часов болтовни

«АиФ»: - Александр Семёнович, вы предполагали, что результаты исследования окажутся столь неутешительными?

А.А.: - Смотря о каких аспектах этих итогов говорить. Например, мы и без того знали, что женщины говорят больше, чем мужчины. Но, когда подсчитали и выяснили, что наши женщины в среднем говорят 8 часов в день, а мужчины - 5, это знание стало более осязаемым.

Чего мы точно не ожидали, так это того, что уровень речевой культуры окажется столь низким. Это совершенно очевидный и серьёзный признак болезни русского языка. Мы не разговариваем, а показываем. Попробуйте проанализировать, сколько раз за день вы употребите слова «тут», «как бы», «так», «здесь», «вот», «это». Роскошь выразительных возможностей нашего языка, его огромный потенциал вдруг оказываются невостребованными.

По частоте употребления абсолютными лидерами являются слова «я» и «не». Это тоже крайне нездоровый симптом. Доминирование этих слов - прямое свидетельство нашей самоизоляции. Мы не стремимся ни быть понятыми, ни понять другого. Происходит развитие индивидуализма - отграничивание от общества, государства. А ведь подобное несвойственно русской культуре!
Побег от вранья

«АиФ»: - Даже неспециалисту видно, насколько обеднел словарный запас. Русский скоро перейдёт в категорию умирающих языков?

А.А.: - В среднем наш лексический запас составляет 300 слов. Это, конечно, не 30 слов Эллочки Людоедки, но хотелось бы побольше. Учитывая, что нормальный лексический запас в русском языке составляет около 3000 слов, выходит, что мы используем от силы его одну десятую часть.

«АиФ»: - В том, что мы уходим от правильной речи, часто винят Интернет, развитие смс-общения. Вы согласны с этой теорией?

А.А.: - Винить в этом исключительно Интернет я не могу. Это технологичная информационная среда, которая, как любое научное открытие, не может быть ни плохой, ни хорошей. Другое дело, как мы её используем. В Интернете, при смс-общении люди имитируют устную речь - как слышим, так и пишем. Естественно, грамотность от этого страдает.
У меня есть предположение, почему происходит отказ от правильной речи. Язык чувствителен к правде. Чем больше в окружающей действительности вранья, тем меньший интерес человек испытывает к речи. Хорошо известно, что, говоря неправду, мозг задействует в десять раз больше энергии, чем обычно. Соответственно, если в культуре, в обществе по тем или иным причинам становится важным закрываться, говорить не то, что думаешь, или недоговаривать, начинаются проблемы с языком. Наше косноязычие - это одна из попыток противостояния парадной риторике. Язык с большим трудом преодолевает привычку ко лжи. Но это всё предположения, которым пока нет экспериментального подтверждения.

«АиФ»: - Из-за непривычки ко лжи или из-за чего-то другого, но ситуация с устной речью близка к катастрофе. И через несколько десятилетий молодёжь будет общаться даже не при помощи 300 слов, а примитивными жестами и посредством электронных технологий...



А.А.: - Катастрофы никакой нет. Язык - очень сильная и живучая стихия. Просто надо понимать две вещи: так, как мы говорим сегодня, - это, по крайней мере, некрасиво. Вот у нас великая литература, но вся загвоздка в том, что относиться к ней нужно не только как к великой, а как к любимой, родной, читаемой.
Мнение экспертов

Варваризация языка
Юрий Поляков

Писатель, главный редактор «Литературной газеты»:
- Процессы, которые происходят в современном русском разговорном языке, по своей интенсивности и характеру сравнимы с процессами, происходившими в нашей стране в первые годы после революции 1917 года. Здесь и сильное влияние английского языка, и влияние новых экономических тенденций, да и активная криминализация общества также накладывает свой отпечаток. Определённая варваризация, деградация языка, безусловно, наблюдается. И первостепенная причина этого - информационное пространство, которое нас окружает, питает и воспитывает. Если в советские годы СМИ, даже чисто развлекательные, поднимали своего читателя или слушателя до уровня правильной литературной речи, то современная российская пресса, ТВ, радио движутся по пути обеднения языка - и лексического, и смыслового, и средств выразительности. В результате мы имеем следующее: по сравнению с началом ХХ века интенсивность исторических процессов выросла в несколько раз, мы же вот уже лет 20 никак не можем пройти постреволюционную стадию варваризации общества в целом и языка в частности. И это вызывает беспокойство! Выросло целое поколение молодых писателей, которое пишет на убогом языке и получает за это всевозможные премии. Что уж говорить о населении, которое, как известно, стало в разы меньше читать. А культурно-интеллектуальный уровень разговорного языка во многом диктуется как раз книжной культурой.



Родную речь - в Красную книгу
Владимир Славкин

Доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ, кандидат филологических наук:
- Я бы заострил внимание на деградации не разговорного языка, поскольку его нормы и правила нигде чётко не прописаны и носят крайне размытый характер, а языка литературного. Многочисленные ошибки в употреблении слов и выражений мы слышим там, где их в общем-то быть не должно, - в научной речи, в выступлениях политиков, в речи представителей интеллигенции. Одно дело, когда мы слышим слово «звони`т» с неправильным ударением («зво`нит») в общественном транспорте, и совсем другое, когда то же самое произносит какой-нибудь крупный чиновник с экрана телевизора. Ведь для большинства населения сегодня именно телевизор - учитель жизни. Для того чтобы правильно, выразительно говорить, нам нужны качественные образцы литературной речи. А с этим сегодня дела обстоят довольно плачевно. Ещё одна важная языковая проблема - иностранные заимствования. Во Франции, например, пополнение словарного запаса за счёт иностранных слов происходит на очень жёстких условиях - это прописано у них на уровне закона. Для того чтобы то или иное слово попало в словари и, соответственно, стало литературным, нужно специальное заключение ряда специалистов. В этом есть рациональное зерно, и нам стоило бы взять подобный опыт на заметку. Это называется «языковая политика государства». Однако запрещать иностранные слова вовсе, заменяя их русскими, как в своё время предлагал Жириновский, - это другая абсурдная крайность. Традиционно в русском была сильна тенденция взаимодействия с другими языками. Ещё Пушкин говорил, что наш язык общежителен.