Анекдот из личной жизни, или как я узнал, кто такие "жиды"....

История произошла во времена уже доисторические: в году этак 1958-ом. Еще в "ТЖ" - парфюмерном магазина в моем родном доме №6 по ул.Горького, - в витрине на красном постаменте был выставлен бюст Мао Цзэдуна, в самом магазине продавались роскошные китайские  шкатулки черного лака, инкрустированные перламутром. Еще на стене на другой стороне улицы, во всю стену, висел завлекательный плакат: "Вам попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы" а в магазине "Сыр" в доме №4 продавались десятки - десятки! - видов самых разных сыров от твердых швейцарских, но советских, до весьма острого советского Костромского и Рокфора. Еще Сталин лежал в Мавзолее, так что мне довелось видеть его не только  живьем издалека, то и его тело.

В это благословенное время я учился в третьем классе. Моей соседкой по парте оказалась черноволосая новенькая девочка Лена Иванова... В какой-то момент произошла ужасная трагедия: я забыл дома ластик. В соответствие с трагичностью момента, обратился к Лене: "Слушай, не жидись, дай ластик на минуту...".

Слово "жидиться" я производил, естественно, от слова жадничать...

Скандал разразился тот еще! - В норме, моими школьными проблемами занималась моя бабушка - Наталия Петровна Довгалевская. Ей из школы позвонили и потребовали прийти в школу на разборку. Бабушка спросила: в чем дело? - Ей сообщили, что "разводить дома антисемитизм - это недопустимо и в школу вызывают моего  отца".

Бабушка молча всё это выслушала ...И молча послала в школу моего отца, в котором не распознать еврея мог бы только житель Микронезии.  И то не факт. Отец рассказывал, что когда он зашел в кабинет директора, там сидела мать Лены... которая от такого неожиданного зрелища впала в кому... С этой стороны проблема естественно, рассосалась.

И было постановлено, что мне уже 9 лет и я достачно зрелый мужчина, чтобы знать истинное происхождение слова "жидиться".

Вот так я и узнал, кто такие - жиды...

СССР - что тут скажешь?

PS. А вообще, время было чудное. Например, когда я пошел в школу, мальчикам разрешался только один вид прически: короткая челка спереди и...
полная нулевка всюду кроме челки.Говорят, так боролись со вшами. И тут один из Геракловых подвигов моей бабушки был слом этого порядка/безобразия. История имела две стороны. Первая сторона - это мой постоянный парикмахер с еще дореволюционным стажем, который каждый раз, когда бабушка водила меня к нему стричься (на Пушкинской улице) все сокрушался, что не имеет права постричь меня "по-человечески". Вторая сторона, разумеется, моя бабушка, которая откуда-то достало польский журнал модных мальчишеских стрижек с коками, проборами и прочими архитектурными формами. И с этим журналом она пошла по всем своим весьма вельможным знакомым, доказывая, что советский ребенок не должен выглядеть как начинающий уголовник. И добилась-таки своего. После того, как отрастил волосы достаточной длины, бабушка повела меня к парикмахеру, положила перед ним журнал и сказала: "Делайте вот так..." На вопрос парикмахера: "В как же...?!" - Она ответила. "Всё. Теперь можно", - и  показала письмо из Министерства.  М мне показалось что слезы показались на глазах у парикмахера, он провозился со мной бог знает сколько, но вылепил из меня чисто польскую блондинистую (а я тогда был еще совсем светлым) модель...

Еще одно новшество, которое было связано со мной в СССР - это школьные ранцы. Тут вот какая история. Мама в 1956 году оказалась в первой послевоенной делегации преподавателей языка во Франции. Я как раз собирался идти в школу и она привезла мне совершенно необычные для СССР того времени вещи, главной из которых был портфель-ранец из светло-коричнивой свиной кожи. Это бала реально отличная вещь: его можно было носить как обычный портфель, для чего была обычная ручка и как ранец.  Но у него были и ремни и его можно было носить как ранец. Вот тут точно я был в Москве первым. Народ останавливал на улице и спрашивал, где такое чудо купить...

Вот так и просачивалась в СССР тлетворная буржуазная мораль.  Впрочем, я к этому вообще никак не относился, был равнодушен к одежде совершенно, как и почти любой эстраде, кроме французской.  

А вообще, жизнь хороша.