Нужно помнить

Нужно помнить, что наша страна победила самую мощную военную машину в истории. Что бы ни говорили сегодняшние лгуны и подтасовщики фактов.
Нужно помнить, что это Гитлер напал на Россию, а не Сталин на Германию. Что бы ни говорили сегодняшние фальсификаторы истории.
Нужно помнить, что в 27 млн. жертв Великой Отечественной большая часть – это мирные жители, а не солдаты и офицеры. Что бы ни говорили сегодняшние ненавистники русской армии и флота.
Мы обязаны это помнить. Вдвойне обязаны, когда попытки очернить нашу победу становятся все наглее и настойчивее.
Борис Полевой – один из лучших писателей и журналистов военной поры. Автор знаменитой «Повести о настоящем человеке». Прошел всю войну, все видел своими глазами. И все описал…

Украина,  осень 1943 года

«Запах гари, тяжелый, навязчивый, отравлял воздух.

Признаться, я смотрел на этот стертый с лица земли хутор без особого удивления. Мало ли таких селений довелось видеть за годы наших наступлений? Но для Василия Гнатенко это был не просто очередной населенный пункт, освобожденный нашими войсками. Здесь с детства была знакома каждая хата, каждое дерево росло на его глазах.

- А семья? Что с семьей?

Он только махнул рукой, и по морщинам загорелых щек потекли крупные слезы.  Жену свою Пелагею он нашел с дочерью Аней в яме на огородах. Она провожала его молодой женщиной, в полном расцвете сил. Сейчас перед ним была старуха. От горя она даже не поздоровалась с мужем. Взяв на руки дочь Аню, она повела мужа в сад, и он, сто раз видевший смерть в лицо, зажмурился. На земле лежал труп его дочери, Лизы, девочки четырнадцати лет.

Соседки рассказали историю гибели дочери. Еще вчера офицер, командир группы самоходных пушек, перед отступлением пьянствовал в его хате. Напившись, он потребовал женщину. Денщик вытащил из ямы, где скрывалась семья Гнатенко, Лизу.

Соседи слышали, как Лиза кричала и звала на помощь. Отбиваясь, она укусила офицера за щеку. Офицер застрелил девочку. И чтобы скрыть преступление, он приказал выбросить ее труп во двор, полить бензином, сжечь. В соседней яме скрывалась семья крестьян Решетниковых. Две девочки Решетниковы, пятилетняя Тоня и шестилетняя Светлана, вылезли из ямы и, увидев лежащее тело, дико закричали. Денщик испугался этих криков, схватил одну из малюток, меньшую и бросил ее в страшный, полыхавший среди двора костер.

- Ироды, – скрипя зубами и сжимая огромные волосатые кулаки, прохрипел Гнатенко. – Ну, погоди, поквитаемся, ироды!

Потом он проводил нас туда, где над обгоревшим трупом Лизы стояла с девочкой на руках молчаливая и бледная жена Пелагея. Он стал рядом с ней, положив руку на приклад автомата. Рюмкин уже пристроился  с аппаратом и «нашел ракурс». Семья не обращала на него внимания. И он заснял семью Гнатенко над трупом дочери, отдельно полуобгоревший труп Лизы и маленькое тело девочки Решетниковой, лежавшее в сторонке, у землянки, на полосатом половичке.

Здесь слов не надо. Я пошлю в «Правду» только снимки. Я сделаю к ним подписи и озаглавлю их тем самым словом, которое повторяет бродящий вокруг пожарища Василий: «Ироды»…

Когда мы зашли проститься к Ивану Щеглу, он сказал, что у него только что был Гнатенко. Солдат просил отменить отпуск  и сказал, что не надо отпусков, пока оккупант еще ходит  по украинской земле.

Уже «дома» я пишу эти строки. Ночь… Ветер встряхивает ставни забитых окон, холодные сквозняки гуляют по комнатам, шевелят черные ленты негативов, развешенные для просушки. Пишу и думаю о Гнатенко, об этом гиганте, который  скрипел зубами над трупом дочери, о его остановившихся глазах, о слове «ироды», которое он не произносил, а как-то выдыхал из глубины души».

Источник: Б. Полевой «Эти четыре года», М., Молодая гвардия. 1978, С.402-403