ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ: ЭПОХА ТРИУМФА ИЛИ ВРЕМЯ УГАСАНИЯ? Часть III

ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ: ЭПОХА ТРИУМФА ИЛИ ВРЕМЯ УГАСАНИЯ? Часть III

Строя свою стратегию на будущее, России нужно учесть снижающийся удельный вес Запада на планете и не привязываться к этой цивилизации как к некой универсальной точке отсчёта. При этом, конечно, не забывая осваивать накопленный на Западе богатейший технологический и социальный опыт.

Окончание. Предыдущие части см. здесь: http://win.ru/ideas/7479.phtml; http://win.ru/ideas/7498.phtml

Шестьсот лет назад, накануне эпохи Великих географических открытий, западная цивилизация ютилась на скромном участке суши, в пределах Европейского континента. Хотя, строго говоря, Европа — это и не континент вовсе, а всего-навсего полуостров огромной Евразии.

Следующие пять веков можно назвать триумфальным шествием Запада по планете. Выходцы из Европы колонизировали (в прямом, физическом смысле, то есть заселили) Южную и Северную Америку, Австралию и Южную Африку; поставили под колониальный контроль всю остальную часть Чёрного материка и львиную долю Азии. Под каблуком Западной цивилизации оказался почти весь Земной шар. В переходном, полуколониальном состоянии оставался Китай (слишком большой кусок, сразу не проглотить), и весьма условную самостоятельность сохраняли ещё Япония и Россия.

Всё! Заря двадцатого века стала зенитом западной славы. Почти половина мира (Европа плюс Новый свет) стала Западом в полном смысле этого слова, две «недоокультуренные» страны выступают в качестве прилежных учеников, всё остальное превращено в склады сырья (минерального и человеческого) для дальнейшего строительства великой цивилизации. На горизонте забрезжил конец истории по Фукуяме, то есть конец эры конкурирующего многоцветья культур. Накануне Второй Мировой войны А.Дж. Тойнби без тени сомнения писал: «Запад поставил своих современников (имея в виду шесть остальных цивилизаций планеты — авт.) в безвыходное положение».

Сегодня говорить о безвыходном положении геополитических конкурентов Запада — язык не поворачивается. Скорее наоборот. Когда Александр Зиновьев пророчествует, что «кричать будет „Алла!“ с башни Эйфеля мулла»; когда герой Никиты Михалкова в «Урге» пишет из будущего: «Поеду в Калифорнию. Очень хочется посмотреть, как японцы живут», — это воспринимается не как забавная шутка, а как вполне добротная художественная футурология.

Запад отступает. Прежде всего — демографически. В 1500 году на долю западных наций приходилось около 15 % населения планеты, в 1900 — почти треть, сегодня осталось не более 12 процентов¹. Люди Запада не только прекратили заселение новых земель, но начали покидать уже обжитые. Они полностью эвакуировались из Северной Африки, а в Южной Африке находятся в состоянии «глухой обороны» с весьма предсказуемой перспективой. Впервые в своей истории (!) сам Запад превратился в объект колонизации чуждыми народами: доля представителей иных культур в населении большинства западноевропейских стран превысила десять процентов, а во Франции и Германии приближается к пятнадцати.

Этот коренной поворот миграционных потоков, произошедший во второй половине ХХ столетия, не впечатляет тех, кто убеждён в превосходстве культуры над демографией. Однако в столкновении цивилизаций именно демография нередко оказывалась решающим фактором. Германские варвары, затопившие Рим, хоть и пытались перенять культуру «Вечного города», но Римскую цивилизацию аннулировали, предпочли строить свою. Македонцы, носители высокой античной культуры, завоевав Персию, не смогли её эллинизировать, растворились в персидском море. Демографический перевес позволил индусам не допустить исламизации своей страны владыками Майсура, Хайдарабада и Великими Моголами. Демографический перевес оказался козырем наших предков в противоборстве Руси и Орды. И сегодня панические настроения Бьюкенена, Хайдера и прочих западных «правых» вызваны вполне объяснимыми причинами. Они понимают, что скорость культурной ассимиляции мигрантов не сопоставима с масштабами демографического давления.

Не менее очевидно отступление Запада в сфере политической власти над миром. Распад колониальных империй, утрата заморских земель не может быть компенсирована различными формами неоколониальных влияний. Третий мир вышел из-под прямого контроля, а косвенный дорого стоит. К тому же становится всё менее эффективным. Например, Пакистан ещё семьдесят лет назад был всего лишь частью английской колонии под прямым управлением британского вице-короля. Сегодня Пакистан, имея все атрибуты государственного суверенитета, пока ещё следует в фарватере западной политики — но это очень своенравный сателлит, позволяющий такие выходки, как создание собственного ядерного оружия. Статус Пакистана в структуре военно-политических блоков с США приближается к статусу Японии, блокировавшейся с Антантой в годы Первой мировой войны.

Это игрок с самостоятельными амбициями, который временно вынужден считаться с наличием более сильных, но ценностно чуждых сил. «Старшие партнёры» Пакистана ничего не могут поделать с укреплением исламского фундаментализма, с ростом антизападных настроений — у них просто нет для этого рычагов. Они даже не могут заставить пакистанцев искоренить базы талибов в населённой пуштунами части страны. Я специально привожу пример Пакистана, как одной из наиболее лояльных Западу стран «Третьего мира» — про такие бывшие колонии, как Вьетнам или Судан, даже речи вести не стоит. Глобальная утрата политического влияния очевидна. Причём происходит эта утрата не в результате перехвата сателлитов иным центром силы (как нередко бывало в период Холодной войны), а в силу внутренней эмансипации незападных народов.

После Второй мировой войны неуклонно снижается удельный вес Запада в мировом ВВП. Если в 1750 году на долю западных наций приходилось около 30% всемирной промышленной продукции², в 1900 году — более 90%, то сейчас — менее 50%. Судя по экономической динамике, к середине двадцать первого века планета вернётся к статус-кво трёхсотлетней давности: западный ВВП сожмётся до былой трети, а утраченные позиции глобальных производителей вернут Китай, Индия и Индонезия. Повышенное внимание к ассоциации растущих гигантов — БРИКС — отражает всеобщее чаяние альтернативы экономическому господству Запада.

Ещё одной тяжёлой потерей Западной цивилизации является потеря собственной духовной провинции — Латинской Америки. Судя по всему, смешение аборигенов-индейцев, европейских мигрантов и африканских невольников породило новый культурный феномен. Самуэль Хантингтон уже выделяет Латинскую Америку в качестве самостоятельной цивилизации. Во всяком случае, латиноамериканцы всё чаще демонстрируют независимость от «старшего брата». Наиболее радикальной формой таких настроений является боливарианское движение. Но даже в странах, вынужденных сохранять внешнюю лояльность (Мексика), укрепляется стремление к иной, незападной индентификации. «Ни капли ацтекской крови!» — так говорят мексиканцы о непорядочных, бескультурных людях. Показательно, что говорящие на испанском языке метисы избрали критерием благородства не европейский Мадрид, а древний Теночтитлан. Конечно, современные мексиканцы не смогут считаться наследниками давно умершей цивилизации Мезоамерики, чья культурная традиция канула в Лету. Но апелляция к ацтекам нужна им, чтобы подчёркнуть свою незападность, неевропейскость.

Единственное направление, на котором Запад за минувшие годы достиг успехов, — русское направление. Нас по итогам Холодной войны Западная цивилизация в самом деле существенно потеснила. Хотя, по большому счёту, она всего-навсего вернула под контроль свои исконные земли: Финляндию, Польшу, Литву. Пытаясь перетянуть Украину (прежде не раз переходившую из рук в руки), Запад уже потерпел первое фиаско.

Конечно, для нас, сыновей Российской цивилизации, потери конца двадцатого века и фронтальное отступление перед Западом выглядят как катастрофа. Ощущение тяжести собственного поражения от сил превосходящего противника заставляет многих русских говорить о современном триумфе Запада. Но в масштабах планеты это — сугубо провинциальная, местечковая точка зрения. На всех «фронтах», кроме русского, Запад отступает. Да и против нас уже исчерпал силу своего контрудара.

Пока ещё западная цивилизация остаётся самой сильной земной цивилизацией, но уже не справляется с ролью вершителя планетарных судеб. Говорить о похоронах Запада явно преждевременно, но то, что его коронация, намеченная в начале ХХ века, отменяется — это совершенно точно. Хотя для людей с королевскими амбициями (западных правых) отмена коронации чуть ли не равна похоронам.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Из всего вышесказанного предлагаю сделать два вывода.

Во-первых, не стоит объявлять своим идеалом отступающую цивилизацию. Как бы ни был пока ещё могуч Запад, он клонится к закату. Нам не следует торопиться вслед за ним.

Во-вторых, не стоит в реваншистском запале воспринимать Запад в качестве имманентного геополитического противника. За наше поражение в Холодной войне «отомстят» (уже «мстят») другие народы. Нам же следует подумать о возможных новых, растущих угрозах.

Строя свою стратегию на будущее, России нужно учесть снижающийся удельный вес Запада на планете и не привязываться к этой цивилизации как к некой универсальной точке отсчёта. При этом, конечно, не забывая осваивать накопленный на Западе богатейший технологический и социальный опыт. Без сакрализации, как римляне осваивали опыт карфагенян, а русичи — опыт ордынцев.

Владимир Тимаков