Далеко от линии фронта

В постсоветское время получил широкое распространение пропагандистский тезис о том, что в Советском Союзе в предвоенные годы искусственно раздувалась «шпиономания», насаждалась психология «осажденной крепости». Чтобы понять, насколько обоснованы эти суждения, надо объективно взглянуть на факты и цифры. Однако начнем мы разговор с событий и политических заявлений, имевших место в Европе и СССР до начала Второй мировой войны.

Одной из тактико-стратегических особенностей Великой Отечественной войны стал не только ее беспрецедентный пространственный размах и масштаб, но и «тотальный» характер, использование в невиданных ранее масштабах новых методов подрыва боеспособности противоборствующих сторон путем дестабилизации глубокого тыла воюющих государств. «Фронт тайной войны» мог проходить за сотни километров от настоящей линии фронта…

«Другая война»

В предисловии к опубликованной в Париже в 1937 году книге «Центр германской секретной службы в Мадриде в 1914–1918 гг.» бывший в то время вице-председателем Высшего военного совета Франции генерал Максимилиан Вейган пророчески писал: «Вероятно, никогда еще столько не говорили о войне, как теперь. В разговорах все сходятся на том, что если бич войны снова поразит Европу, то на этот раз война будет „всеобъемлющей“ („тотальной“).

Это значит, что в борьбе будут участвовать не только люди, способные носить оружие, но будут мобилизованы и все ресурсы нации, в то время как авиация поставит самые отдаленные районы под угрозу разрушения и смерти».

Напомним, что писалось это еще за 1,5 года до начала реализации гитлеровских планов по «расширению германского жизненного пространства», но когда уже предчувствие новой большой беды стало постепенно овладевать элитами сопредельных Германии государств.

«Наряду с открытым нападением на врага, — продолжал Вейган, — в широких масштабах развернется и так называемая „другая война“ — война секретная и также „всеобъемлющая“, в задачу которой войдут деморализация противника, восстановление против него широкого общественного мнения (пропаганда), стремление узнать его планы и намерения (шпионаж), препятствование снабжению (диверсии в тылу)…». Следует отметить, что Максимилиан Вейган хорошо знал предмет, о котором он говорил, поскольку до этого в течение 5 лет возглавлял французский Генеральный штаб, которому подчинялось знаменитое «2-е бюро» — военная разведка Франции. А в описываемый период он лично вел переговоры с турецкими властями и представителями антисоветской кавказской послереволюционной эмиграции об организации разведывательно-подрывной работы на территории СССР.

далее см.: http://www.soldatru.ru/read.php?id=591