ВЕЛИКАЯ ВОЙНА ПРОФЕССОРОВ

Как и почему некоторые учёные обосновывают войну? Почему наука стала проводником политических идей, инструментом для определения «своих» и «чужих» народов, оправдания войны? — 10 марта 2022 года в Европейском университете в Петербурге состоялась презентация книги польского историка Мацея Гурного «Великая война профессоров. Гуманитарные науки, 1912–1923». Книгу представили Борис Иванович Колоницкий, Николай Борисович Вахтин, Александр Борисович Лярский и Амиран Тариелович Урушадзе. <lj-cut text="Читай и смотри далее - ВЕЛИКАЯ ВОЙНА ПРОФЕССОРОВ"> Мацей Гурный – профессор института Истории Польской академии наук в Берлине; научный сотрудник Германского исторического института в Варшаве. Книга М. Гурного посвящена феномену, известному как «война духа» — полемике между учёными враждующих стран во время Первой мировой войны, которую они вели со страниц печатных изданий и с университетских кафедр. В книге рассказывается о мобилизации интеллектуалов в Центрально-Восточной Европе и на Балканах, прослеживаются удивительные и нестандартные культурные взаимодействия. История националистической мобилизации гуманитарных наук, по мнению автора, отвергает идею отчётливого перехода от "гуманистической" к "тоталитарной" науке. А в каком-то смысле "война духа" так никогда и не утихала. География стала проводником политических идей; расовая антропология служила инструментом для определений «своих» и «чужих» народов. Наконец, психиатры и психологи изучали медицинские теории коллективного психоза вражеских народов и предпринимали попытки психоанализа политических лидеров стран-противников. К сожалению, в наши дни книга Мацея Гурного как никогда актуальна. Затронутые в историческом контексте темы неизбежно приводят нас к вечному вопросу ответственности учёных – в данном случае гуманитариев – за результат своих изысканий и его влияние на мир. Рациональная переоценка опыта прошлого может помочь и в понимании современности, особенно в периоды, когда так сложно избежать исторических аналогий. Александр Борисович ЛЯРСКИЙ считает: когда читаешь эту книгу понимаешь: что правильно, то и становится научным, объективным, а вовсе не наоборот. Насколько мы смогли от этого уйти? насколько можно уйти от духовного противостояния, да ещё и обоснованного научными методами? Понятно, что ушли не до конца, не во всех странах и не во всех областях. Никаких гарантий не существует, чтобы интеллектуальные противостояния не стали частью военных действий. Но шансы есть. В каждом устройстве мира встроены устройства познания этого мира, они с ним неразделимы. Сейчас война профессоров не нужна. Потому что мир поменялся. Сейчас профессора задействуются постфактум. С помощью научной методики можно обосновать всё что угодно, остаётся только добродетель и совесть... Амиран Тариелович УРУШАДЗЕ полагает: науки о человеке могут служить обоснованием военно-политических интересов, дальше заниматься производством этого знания, которое разделяет народы, делит их на расы, нации... Борис Иванович КОЛОНИЦКИЙ считает: очень многие лучшие европейские умы первую мировую войну готовили интеллектуально, авторитетно, используя свой общественный, научный, академический интерес для подготовки этой войны, и более того, оказывались бенефициарами этой войны. Николай Борисович ВАХТИН полагает: мнение, что политически правильная точка зрения научна и объективна, а политически неправильная не научна и не объективна, это как бы идея этой книги. Есть такие люди, которые называют себя учёными, которые на самом деле больше похожи на лакеев, по принципу "чего изволите, барин". Ни о каких учёных рыцарях в белых одеждах, речи не идёт. Все получают строго научными методами те результаты, которые им выгодны. Чехов написал свою известную фразу в записных книжках: "Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения; что же национально, то уже не наука". Все публикуют учёные труды, доказывают точными методами превосходство своего народа над соседними. Главное – спасти свою любимую теорию... Научность и объективность должны были быть критериями правильности, а не наоборот. Главная особенность тоталитарного языка состоит в том, что на нём можно говорить только то, что на нём можно говорить. Вместо оппозиции "истинный и ложный" возникает оппозиция "правильный - неправильный", "уместный - неуместный". Приведу несколько весьма показательных цитат из книги "Великая война профессоров" Мацея Гурного. «Расовые различия Духовинский считал неискоренимыми. И хотя он утверждал, что хотел бы видеть Москву католической и свободной, он также отмечал, что "даже свободные москали-католики своим земным предназначением отличаются от индоевропейцев и всегда будут от них отличаться". Именно поэтому европеизацию России он считал иллюзией. Доказательством его тезисов о расовых различиях должны были служить различимые невооружённым глазом (как того хотел Духовинский) внешние и характерологические черты москалей, которые отличают их от европейцев, в особенности от "истинных" русинов». (с.317). «Первое что бросается в глаза у москаля, у кацапа, - пишет Духовинский - это не лицо и не голова, а шея! В шее весь москаль ... При том, что шея у москаля выделяется больше, чем голова и физиономия, большинство из них ещё имеют вздёрнутые носы, из которых виднеются волосы..." Поэтому нет ничего удивительного в том, что "эти два человеческих существа, москаль и русин, посмотрев друг на друга, не признают меж собой никакого родства». (с.318). «Не менее отталкивающими, по мнению этнографа, были черты москалей как социума. Им неизвестно было значение слова "мораль". "Вообще, в Москве, в особенности для женщин, понимание морали определяется только уголовным кодексом, и её блюстителями являются исключительно служащие полиции". Киевлянин сравнивал русских женщин с "эмансипированными мусульманками", сомневался в реальности их интеллектуальной и правовой самостоятельности и сожалел о их якобы существовавшем "безразличии к собственности на землю и отсутствии свидетельств каких-либо достижений женского пола". Москва от Европы отличалась почти всем: плотностью и типом населения, ландшафтом и климатом". (с.318). "Все его действия и стратегии так или иначе выражали убеждённость в том, что "наука, хороша или плохая, правит миром». (с.319). С 1981 по 1991 годы я работал в научно-исследовательском институте комплексных социальных исследований Ленгосуниверситета. Там я видел учёных самых разных, в том числе и таких, которые доказывали то, что им заказывали доказать. Меня как социолога интересуют не только общественное мнение, но и философское обоснование войны, а также военное (я три года служил шифровальщиком на флоте), и даже религиозное. Ксенофобия (нетерпимость к чужому, незнакомому, иностранному) существовала всегда, возможно, даже на инстинктивном уровне. То, что политики, пропагандисты и некоторые деятели культуры поддерживают войну, это объяснимо. Но почему это делают учёные? У многих складывается впечатление, что каждые сто лет история в основных чертах повторяется. Известный политолог С.А.Караганов сравнил нынешнюю ситуацию в мире с ситуацией 1914 года перед началом Первой мировой войны. "Первая мировая война – это первая исходная катастрофа", – говорил Джордж Кеннан. Как-то я побывал в музее Первой мировой войны, который разместился в отреставрированном комплексе Ратная палата в Царском Селе. В конце экскурсии я задал вопрос экскурсоводу: «Зачем, ради чего было убивать более 10 миллионов людей?» Экскурсовод ответила: «Никто не хотел, чтобы Россия стала ведущей мировой державой, какой она уже постепенно становилась. Её намеренно втянули в войну, чтобы уничтожить как конкурента. На роль мирового лидера претендовали США». Сто лет назад России пришлось вступить в Первую мировую войну, которую называли «великой войной». Участвовали в войне 35 государств. Длились военные действия 1568 дней, начиная с 28 июля 1914 года по 11 ноября 1918 года. Накануне войны Россия занимала в мире 1-е место по темпам роста промышленности; 2-е место по добыче нефти; 4-е место по производству продукции машиностроения; 5-е место по производству чугуна и хлопка; 8-е место по производству электроэнергии. Официально причинами войны называют противоречия между великими державами. В 1914 году Германия была мастерской мира, но ей некуда было развиваться, все заморские колонии были уже поделены. Германия испытывала острый недостаток жизненного пространства для своего быстрорастущего населения и дефицит продовольствия. Поэтому Германия хотела установить свою гегемонию на Европейском континенте, разгромив блок великих держав, уже поделивших весь мир: Россию, Францию и Англию. Видя гегемонистские претензии Германии, Россия и Франция в 1890 году заключили военный союз, к которому в 1907 году примкнула Англия. Назвали союз «Сердечное согласие» – Антанта. Франция и Бельгия финансировали Россию, давали ей кредиты на модернизацию. Поэтому Россия была вынуждена вступить в войну, чтобы защитить Францию. Никто не был заинтересован в победе России, которая могла бы стать главенствующей страной в мире. Англия и Франция всячески препятствовали стремлению России получить контроль над проливами между Чёрным и Эгейским морями, что обеспечило бы постоянное присутствие российских кораблей в Средиземном море. Англия была наиболее подготовленной к войне. Германия перевооружилась и потому оттягивать войну не хотела, поскольку с каждым годом усиливалась Россия. Англия убеждала Германию, что не станет ввязываться в войну, как бы удерживая от начала конфликта, но на самом деле подталкивала Германию на восток. Можно ли было предотвратить развитие кризиса 1914 года в мировую войну? Многие историки считают, что невозможно. Мой хороший знакомый – доктор экономических наук Дмитрий Травин опубликовал в журнале «Нева» №6 за 2014 год статью «Первая мировая: как Европа загнала себя в ловушку». В ней Дмитрий Травин пишет: «Ни Англия, ни Франция, ни Германия, ни Россия, ни Австро-Венгрия, ни даже Сербия не могли уклониться от войны. … Можно сказать, что Первая мировая война была не столько следствием принятия целенаправленных решений конфликтующими политиками разных стран и даже не столько результатом столкновения финансовых групп в борьбе за прибыли, сколько закономерным итогом длительного исторического развития Европы». Первая мировая война была войной за нефть, а значит за боеспособную армию, которая переходила на новые виды вооружений и соответственно новое топливо – бензин. Кто оставался без нефти, тот оставался без боеспособной армии. Формальным поводом к войне послужило убийство 28 июня 1914 года в Сараево австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда девятнадцатилетним сербским террористом студентом из Боснии Гаврилой Принципом. Он был членом тайной организации «Чёрная рука», связанной с сербской разведкой. Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, условия которого были заведомо невыполнимы. Защищая своих православных братьев, министр иностранных дел России заявил: «Если Австро-Венгрия поглотит Сербию, мы будем с ней воевать». 29 июля 1914 года русский царь Николай II отправил германскому кайзеру Вильгельму II телеграмму с предложением «передать австро-сербский вопрос на Гаагскую конференцию» (в международный третейский суд в Гааге). Однако Вильгельм II не ответил на эту телеграмму. Вильгельм II, Николай II и английский король Георг были двоюродными братьями. Как же могли братья начать междоусобную войну?! 28 июля 1914 года Николай II отправил своему кузену Вильгельму II письмо: «Ради нашей дружбы, останови своих союзников». Николай II не хотел вступать в войну, но его убедили подписать указ о мобилизации, поскольку мобилизация дело долгое, и если Германия ударит первой, она застанет Россию врасплох. Вильгельм потребовал, чтобы Россия отменила мобилизацию. Ведь в результате наступления русской армии в Восточной Пруссии, русские могли оказаться в Берлине раньше, чем немцы в Париже. В Первую мировую войну Россией было мобилизовано в армию 16 миллионов человек. Всего в странах Антанты (Великобритания, Франция, Россия и др.) и её союзников мобилизовано 45 миллионов человек. В коалиции Центральных держав (Германия, Австро-Венгрия, Османская империя и др.) было мобилизовано 25 миллионов человек. Чтобы не воевать на два фронта, Германия должны была быстро разбить окружавших её врагов (Францию и Россию) по одиночке. Немецкий генштаб рассчитывал оккупировать Францию за 42 дня, надеясь, что Россия даже не успеет мобилизоваться. Германский кайзер Вильгельм II говорил: «Париж на обед, Петербург – на ужин». До первой мировой войны все войны, как правило, были короткие, и в них побеждала Германия. В 1871 году немцы разгромили Францию за 7 недель. После того, как по плану Шлиффена Германия вторглась во Францию и Бельгию, Англия объявила войну Германии, поскольку Бельгия – ворота Англии на континент. Понимали ли правители последствия начала войны? Разумеется. Ещё в 1898 году экономист Иван Блох в разговоре с царём Николаем II предупреждал: если не будет быстрого окончания войны, армии спрячутся в окопах, огородятся колючей проволокой и начнётся война на истощение; в результате кончится всё революцией и крахом Европы.

Царь Николай II знал, что война означает конец для правящего царского дома. Ему уже мерещились обвинения в адрес императрицы (по рождению немецкой принцессы) в содействии немцам. В дальнейшем так и случилось. Все понимали, что развязывание войны это преступление, что народы их проклянут. Властители плакали, но остановить войну не могли. «Руководство событиями уже потеряно, и камень покатился», – заявил канцлер Бетман-Гольвег 30 июля на заседании совета министров Пруссии. Летом 1914 года никто в правящей элите ни в Англии, ни в России, ни в Германии, ни в Австро-Венгрии или Франции не предполагал, что война превратится в общемировой конфликт, который продлится 4 года, погибнут 10 миллионов солдат. Разумные умы полагали, что воевать в тесной Европе невозможно, культурные европейские народы не могут убивать друг друга. Однако война быстро превратилась из европейской в мировую. В России войну рассматривали как очистительную грозу, которая пройдёт по стране и поднимет патриотический дух. Действительно, 96% призывников пришли на призывные участки, многие записывались добровольцами. Многие шли на фронт с криками «вернёмся к Рождеству». Большинство не вернулись никогда. Они шли на благородную войну, а попали в мясорубку. Пулемёты и артиллерия уравняли шансы немногочисленной Германии и многочисленной России. Количество лазаретов в России было невелико, никто не рассчитывал на большие потери. Генералы готовились к войне прошлого, а к будущей, как всегда, были не готовы. В 1914 году все участники собирались закончить войну за несколько месяцев путём решительного наступления. Никто не ожидал, что война примет затяжной характер и перерастёт в мировую. Но уже к концу 1916 года обе воюющие стороны потеряли убитыми 6 млн. человек, около 10 млн. было ранено. Всего убито в ходе войны было 10 млн. солдат, около 12 млн. мирных жителей, примерно 55 млн. человек были ранены. Впервые в истории в Австро-Венгрии были созданы концентрационные лагеря Таллергоф и Терезин; немцы первыми применили удушающие газы на русском фронте. С первых недель войны славяне из австро-венгерской армии переходили на сторону русских. Простые люди не хотели воевать и умирать за свои правительства. Уже в 1914 году на западном и восточном фронтах стихийно возникают рождественские перемирия. Немцы дарили русским сигары и коньяк, а русские передавали немцам папиросы и водку. Офицеры враждующих армий встречались на нейтральной полосе и выпивали за скорейшее окончание войны. В ноябре – декабре 1916 года Германия и её союзники предложили мир, но Антанта отклонила предложение, указав, что мир невозможен «до тех пор, пока не обеспечено восстановление нарушенных прав и свобод, признание принципа национальностей и свободного существования малых государств». На самом деле никто не хотел видеть Россию среди держав-победительниц, поскольку цель войны была ослабить Россию, не допустить создать «русский мир» и стать ведущей мировой державой. Из мобилизованных 16 миллионов русских солдат 1 млн. 800 тысяч убиты; более 3 млн. ранены; 3 млн. 344 тысячи попали в плен. На фронтах происходили массовые братания солдат враждующих армий. Никто уже не хотел умирать ни за царя, ни за веру, ни за отечество. Большевики уловили эти настроения солдат, и выступали за скорейшее заключение мира. Это использовала Германия для заключения сепаратного мира с новым правительством большевиков, которому и помогла придти к власти. После захвата власти в результате октябрьского переворота 1917 года правительство Ленина заключило 15 декабря перемирие с Германией и её союзниками. По Брестскому договору 1918 года границы России отбросило на 600 км к востоку; немцам были переданы и Крым и Севастополь. Россия вышла из войны побеждённой. Однако ещё в XIX веке Бисмарк признавал: «Даже самый благополучный исход войны никогда не приведёт к распаду России, которая держится на миллионах верующих русских греческой конфессии. Эти последние, даже если они впоследствии международным договором будут разъединены, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как находят этот путь друг к другу капельки ртути. Это неразрушимое государство русской нации сильно своим климатом, своими пространствами и своей неприхотливостью, как и через осознание необходимости постоянной защиты своих границ. Это Государство, даже после полного поражения, будет оставаться нашим порождением, стремящимся к реваншу противником…» В Первой мировой войне Германия, Австро-Венгрия и Россия сокрушили друг друга. Российская, Австро-Венгерская и Османская империи распались. В 1917 году в России произошла революция, а в 1918 году произошла революция в Германии. 5 и 6 сентября 2014 года я участвовал в работе конференции «Уроки Первой мировой войны», организованной Еленой и Сергеем Переслегиными. По мнению Сергея Переслегина Первая мировая война до сих пор не осмыслена. Эту войну не любят в России – потому что она была империалистической, в Германии – потому что они её проиграли, во Франции и Англии – потому что так они её выиграли, что лучше бы проиграли. Ситуация столетней давности поразительным образом напоминает наше время. Как и сто лет назад мир оказался перед выбором: новый мировой порядок и новые правила, или мир без правил? С началом каждого века люди верили, что наступает век мира и прогресса, и человечество наконец-то избавится от войн. Однако войн не становится меньше, а количество человеческих жертв только растёт, как и жестокость военных действий. В чём же тогда прогресс человеческой цивилизации, если, как и две тысячи лет назад, «кто сильнее, тот и прав»? Когда-то мы надеялись, что войны прекратятся с исчезновением капитализма, потом думали, что вместе с коммунизмом исчезнут причины для войн. Оказалось, дело не в «-измах». Почему же люди постоянно воюют друг с другом? Причина войн в социальных условиях или в сущности человека – его агрессивности, завистливости, жадности? Или война это биологическая саморегуляция численности населения планеты? Война — это всегда результат борьбы за передел власти и к тому же наилучший способ её укрепления. Так всегда было, есть и будет, когда в борьбе за гегемонию людей будут одурачивать, называя бойню межнациональными конфликтами, борьбой за суверенитет или обороной от агрессора. Вначале властители для лучшего управления своим народом придумали национальные государства, потом выдумали такое понятие как «суверенитет». А потом ради этих «симулякров» отправили на войну миллионы людей. Люди для них это пешки в их глобальной игре. Правители начинают войну якобы в интересах большинства. Но простым людям не нужна война. Правители сводят друг с другом счёты, а гибнут при этом ни в чём не повинные люди. Воюют элиты, а гибнут дети! В 1-ю мировую войну погибло порядка 10 млн. человек. Во 2-ю мировую войну погибло уже порядка 40 млн. человек. В 3-ю мировую войну погибнет всё человечество! Многие люди со страхом ожидают начала мировой войны. А Папа Римский говорит, что Третья мировая война уже началась. Полагаю, эта война будет последней! — Я многое могу понять. Но как можно убивать ни в чем не повинных людей и при этом называть себя приверженцами свободы и демократии? — Я бы тебе сказал, кто они такие, да ругаться не хочется. Это чистые оборотни. Они готовы назвать себя кем угодно, лишь бы пролезть наверх. Ведь они ничего не умеют делать, кроме как давать указания. А потому, чтобы прийти к власти и удержать её во что бы то ни стало, любые средства для них хороши. — Цель всегда оправдывает средства. Важно лишь, какая это цель! Тот, кто хоть однажды поступился своими нравственными принципами ради власти, тот уже сам никогда от неё не откажется. — Лично меня больше всего возмущает, когда те, кто называет себя хранителями законности, призывают расстреливать ни в чём неповинных людей. — Всегда страдают невинные. — Сволочи, сволочи! Ведь для каждого очевидно, что этими бомбежками они пытаются лишь укрепить свою власть. — Всегда убивали и будут убивать неугодных. И прежде всего тех, кто претендует на власть, будь то власть над умами или душами людей. — Но меня возмущает, что при этом они имеют наглость объявлять, будто отстаивают демократию и свободу, цинично спекулируя этими понятиями. Кричат, что пекутся об интересах народа, и при этом расстреливают этот самый народ. Ты только сам посмотри. На экране возникло горящее здание. Всюду метались люди, слышны были разрывы бомб. Появилась надпись “прямое включение”. — Ну что, убедился? Это было непостижимо! Под аккомпанемент прекрасной музыки Моцарта люди убивали друг друга! Но самое ужасное для Дмитрия было в другом — он лежал на кровати и смотрел на экран телевизора, а в это самое мгновение разорвался снаряд и находящегося рядом человека разнесло на куски. Вынести это было невозможно! Божественная музыка сопровождала уничтожение ни в чём неповинных людей. Показали искалеченного ребенка, который лежал весь окровавленный на больничной койке с оторванной взрывом ногой, трупы людей. Дмитрий почувствовал, что его сейчас вырвет. — Нет, не могу на это смотреть, — сказал он и выключил телевизор. В образовавшейся тишине продолжала звучать музыка бессмертного Моцарта. “Мир погубит равнодушие”, — промелькнула мысль. Резко стукнув по клавише “стоп”, Дмитрий выключил магнитофон. — Можно ли наводить порядок такой ценой? — спросил он сам себя. — Что же делать, если ничего не остаётся и приходится решать проблему таким образом? — Нет проблемы, решение которой оправдывало бы убийство человека. — А война? — Война — признак интеллектуального бессилия или коварства властителей. Таким образом они решают задачу повышения собственного рейтинга за счёт чужих жизней. Властители, развязывающие войну, не любят свой народ, если они вообще кого-то любят. Ведь политиком, как и любым человеком, в конечном итоге управляет либо ненависть, либо любовь. — А я знаю много желающих повоевать, причём все равно где и с кем, и даже не за деньги. — Для таких людей война — просто выход из жизненного тупика, способ избавиться от пустоты существования. Фактически это самоубийцы. — Чем же тогда отличается убийство на войне от обычного убийства? — На войне посылают убивать, обосновывая это государственными интересами. При этом солдат уверяют, что “с нами Бог” и что, мол, они находятся под защитой закона. Таким образом властители хотят избавить убийц от угрызений совести. Ведь убивают-то не они! Да и умирать приходится не им. Как себя оправдать, когда, сам того не желая, убьёшь ни в чём не повинного ребенка? — На войне как на войне. — Да, всё дело в цене. Вот только сколько стоит жизнь человека? И что является эквивалентом оценки? Разве можно человеческую жизнь оценить? Она бесценна! — Всё имеет свою цену там, где всё продаётся и покупается. — Для правителей она ничего не стоит. — Что же это за весы такие, на которых определяют, справедливо или несправедливо платить жизнью невинного ребёнка за чьи-то политические просчёты? — Лес рубят, щепки летят. — Однако вряд ли ты согласишься, чтобы этой щепкой была голова твоего сына или дочери. Я убежден, заповедь “не убий” — не пустое установление, а некий закон, за нарушение которого обязательно придёт расплата. — Ну, а если на меня нападают и собираются убить? Разве я не имею право на самозащиту, даже если при этом умрёт тот, кто покушается на мою жизнь? — Никто не нападает просто так. Чтобы понять это, нужно вникнуть в мотивы и причины агрессивного поведения. Убийство часто — всего лишь средство или отомстить, или заработать, или защитить себя. Причины такого поступка должны быть очень весомы, ведь убивая другого, человек убивает и сам себя. Никто не имеет права лишать жизни другое живое существо. — Это я уже где-то слышал. Неужели ты будешь совестить того, кто тебя грабит или насилует? — А что лучше, пострадать или совершить ответное, быть может, худшее насилие? — Если на меня кто-то первым напал, то я буду защищаться, тем более что имею на это право. Если же кто-то убьёт моего ребенка, то буду мстить, пока не добьюсь справедливости. — Когда человек совершает преступление, его мало смущает наказание. Каждый поступает сообразно своему представлению о справедливости. Даже закоренелый убийца оправдывает свои действия, полагая, что совершаемое им убийство есть проявление справедливости. Самый кровожадный насильник имеет свои мотивы поступать так, как он поступает. А всё потому, что редко кто считает себя хуже других. — Так можно оправдать что угодно. Вон недавно один расстрелял ни в чём неповинных детей. Так что же, его тоже оправдать? — Надо прежде постараться понять, почему он это сделал, где находится источник зла: в самом человеке или вне его? Достоевский не верил, что зло является нормальным состоянием людей..." (из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература. 15\05\2021 Стволыгин К.В. сделал доклад "Восприятие феномена войны в религиозно-философских исканиях Ф.М. Достоевского и Л.Н.Толстого" - на IX Международном конгрессе "Русская словесность в мировом культурном контексте. Классика и мы: к 200-летию со дня рождения Ф.М. Достоевского" Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня. Всё, что я хочу сказать людям, заключено в главных идеях: 1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что. 2\ Смысл – он везде. 3\ Любовь творить необходимость. 4\ Всё есть любовь. А как Вы относитесь к ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ ПРОФЕССОРОВ? P.S. Данная статья является научно-публицистической без всякой пропаганды войны.