Как быстро проходит жизнь! Два стихотворения об этом.

В доме престарелых умер старик. Разбирая оставшиеся после него вещи, медсестры нашли эти стихи.

Входя будить меня с утра, Кого ты видишь, медсестра?

Старик капризный, по привычке Ещё «живущий» кое-как.

Полуслепой, полудурак. «Живущий» - впору взять в кавычки.

Не слышит – надрываться надо, Изводит попусту харчи.

Бубнит всё время – нет с ним сладу. Ну, сколько можно, замолчи!

Тарелку на пол опрокинул. Где туфли? Где носок второй?

Последний, мать твою, герой. Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул…

Сестра! Взгляни в мои глаза! Сумей увидеть то, что за…

За этой немощью и болью, За жизнью прожитой, большой.

За пиджаком, «побитым» молью, За кожей дряблой, «за душой».

За гранью нынешнего дня Попробуй разглядеть МЕНЯ…

…я мальчик! Непоседа, милый. Весёлый, озорной слегка.

Мне страшно. Мне лет пять от силы. А карусель так высока!

Но вон отец и мама рядом. Я в них впиваюсь цепким взглядом.

И хоть мой страх неистребим, Я точно знаю, что любим…

…вот мне шестнадцать, я горю! Душою в облаках парю!

Мечтаю, радуюсь, грущу. Я молод, я любовь ищу…

… и вот он, мой счастливый миг! Мне двадцать восемь. Я жених!

Иду с любовью к алтарю, И вновь горю, горю, горю…

… мне тридцать пять, растёт семья У нас уже есть сыновья.

Свой дом, хозяйство. И жена Мне дочь вот-вот родить должна…

… а жизнь летит, летит вперёд! Мне сорок пять – «круговорот»!

И дети «не по дням» растут. Игрушки, школа, институт…

Всё!  Упорхнули из гнезда! И разлетелись кто куда.

Замедлен бег небесных тел. Наш дом уютный опустел…

… но мы с любимою вдвоём! Ложимся вместе и встаём.

Она грустить мне не даёт. И жизнь опять летит вперёд…

… теперь уже мне шестьдесят. Вновь дети в доме голосят!

Внучат весёлый хоровод. О, как мы счастливы! Но вот…

… померк внезапно Солнца свет. Моей любимой больше нет!

У счастья тоже есть предел… Я за неделю поседел.

Осунулся, душой поник. И ощутил, что я старик…

… теперь живу я «без затей». Живу для внуков и детей.

Мой мир со мной, но с каждым днём Всё меньше, меньше света в нём...

Крест старости взвалив на плечи, Бреду устало в никуда.

Покрылось сердце коркой льда. И время боль мою не лечит.

О, Господи, как жизнь длинна, Когда не радует она…

… но с этим следует смириться. Ничто не вечно под Луной.

А ты, склонившись надо мной, Открой глаза свои, сестрица.

Я не старик капризный, нет! Любимый муж, отец и дед…

… и мальчик маленький, доселе

В сияньи солнечного дня Летящий вдаль на карусели…

Попробуй разглядеть МЕНЯ…

Неизвестный автор

===================================

авт. Аля Кудряшова

Страница автора  http://forum.poets-club.ru/index.php?topic=7635.0

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать.

Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять.
В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы.
Витька с десятого этажа снова зовет купаться.
Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг, убегут, оставят.
Витька закончил четвертый класс - то есть, почти что старый.
Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню.
К речке дорога исхожена, выжжена и привычна.
Пыльные ноги похожи на мамины рукавички.
Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки.
Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна.
Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно.
Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен.
Солнце облизывает конспект ласковыми глазами.
Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это.
Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен.
Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе.
Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме.
Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки,
только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше.
Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд.
Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс.
Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье.
Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле.
Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите.
Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите.
Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата,
горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона,
все друг при друге - и все одни, живы и непокорны.
Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик,
Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях.
Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки.
Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета.
Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах.
Сонными лапами через сквер, и никуда не деться.
Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве.
Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу,
я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы.
Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене.
"Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время.
Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу.
Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы,
ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку,
кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать.
Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.