Если бы состоялся Нюрнбергский суд над коммунистами, то эти книги стали б весомым вещдоком

Ефросинья Керсновская и её рисунки
antisovetsky История скреп
8(21) января 1908 года родилась Евфросиния Керсновская.
О ГУЛаге написано уже достаточно много. Появились исторические исследования, сборники архивных документов. Но тема, как и сама жизнь, неисчерпаема. В ряду самых разнообразных источников изоописание Евфросинии Антоновны Керсновской — явление бесподобное. Она не только описала свой путь из Бессарабии в Сибирь, но и нарисовала его. Если бы состоялся Нюрнбергский процесс над коммунистами-большевиками, то книги Керсновской были бы на нем весомым вещдоком.

В этих картинках — целая энциклопедия. В них такой познавательный материал, какой не может дать ни один добросовестный мемуарист, ни один сборник документов. Цепкий глаз художника схватывает ситуации, которые никогда не могли быть зафиксированы фото- и киносъемкой (не подпускали к ГУЛАГу фотографов и кинооператоров!): жизнь тюремных одиночек и общих камер, ужасы пересылок, этапов, быт сталинских лагерных бараков, работа заключенных в больнице и на лесоповале, в морге и шахте. Керсновская помнит все — и как выглядела параша, и во что были одеты з/к, и как происходили допросы, «шмоны», драки, мытье в бане, оправка, захоронения «жмуриков», лагерная любовь. С лубочной лапидарностью, понятной и взрослым, и детям, рисует она свою двадцатилетнюю жизнь в ссылке и на каторге, своих товарищей по несчастью и палачей. А какие типы в этих рисунках: вертухаи, урки, профессора, наседки, спецкаторжане, малолетки, доходяги, крестьяне, «жучки», бригадиры, коблы, кумовья, проститутки! И все это схвачено Керсновской с кинематографической точностью. Почти нет никакой статики — все у нее движется, действует, «живет» в рисунке. Психологическая и эмоциональная нагруженность картинок — на пределе!»

На каких же островах «архипелага ГУЛАГ» она побывала? Лесоповал в Томской области, откуда убежала и прошла одна пешком полторы тысячи километров. В заключении с 1942 по 1952 год, за это время — следствие на Алтае, затем Новосибирск, где в холодной воде она стирала белье из фронтовых госпиталей, затем — Злобино, как она его назвала, «невольничий рынок Норильска».
Всю свою сибирскую каторгу и ссылку она отобразила в рисунках. По ним можно узнать многое из того, что ей пришлось перенести на строительстве коммунизма в одной отдельно взятой за горло стране. «...Вся моя жизнь в те годы была цепью таких безобразных и нелепых событий, которые не умещаются в разуме нормального человека и не доходят до чувства того, кто этого не пережил!» — так характеризовала Керсновская этот период.

Итак, жительница Бессарабии до 1940 года, подданная СССР и с того же года ссыльная, заключенная нескольких сибирских лагерей, выйдя на свободу, отразила «историю тех лет — ужасных, грустных лет моих «университетов».
Из каких же уроков состояло ее «высшее гулаговское образование» в «университете» безбрежного зла?

Урок «экономики».
«Вот цепочкой дети рассыпались вдоль неубранного пшеничного поля, учитель что-то объясняет... Наконец я понимаю: эти истощенные, измученные голодом дети сжигают хлеб...».

«Первый раз, увидев подобную бесхозяйственность, я глазам поверить не могла! Тогда я многое объяснила войной... пока не убедилась, что причина еще более глубокая и беспощадная». Трудно добавить что-то к этим «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Лишать жизни собственный народ ради претворения в нежизнь идеологических догм — вечная парадигма действий властей: вчерашних, сегодняшних и завтрашних. И такая экономика была концентрированным выражением истребительно-трудовой советской политики.

Урок политграмоты.
«Стахановец оттого стахановец, что он сыт». Этот вывод Керсновской подтверждался повседневной советской демагогией о том, что ударниками и передовиками рабочие становились в силу своих собственных трудовых побед, что на самом деле всегда было «туфтой». Когда Керсновская оказалась в алтайской тюрьме, то там она расширила свой багаж политической грамоты. Она пишет: «Одна молодая женщина, выходившая с нами на прогулку, села за то, что не донесла на человека, сложившего из пятнадцати спичек сначала «роковую» цифру «666», затем слово «змей» и, наконец, «Ленин». Мне, с моей «европейской ограниченностью», казалось, что привлечь к ответственности можно только за содеянное. С трудом до меня начало доходить, что здесь, в этой стране, преступлением считается и сказанное.

 Но чтобы можно было угодить в тюрьму за услышанное — нет! Это превосходит все, что мог придумать в горячечном бреду сумасшедший!» Еще не раз Евфросиния Антоновна будет пополнять такой «бредовый» багаж.

Урок атеизма.
«Иногда в свинарнике собиралась компания... На этот раз Ирма Мельман принесла сборник антирелигиозных стихов. Трудно даже сказать, какое из этих стихотворений было глупее и пошлее.
— Мой взгляд на подобную «поэзию»? — спрашиваете вы.
— Что ж, для чтения подобных стихов свинарник — самое подходящее место. Можно бы и на помойной яме... — пожала я плечами, отвечая на вопросы Иры Мельман, и пошла кормить поросят. Далека я была от мысли, что этим решена моя судьба...»
«Я обвинялась в антисоветской агитации и подрывной деятельности на свиноферме, кроме того — в ненависти к «гордости советской поэзии — Маяковскому».
По этому приговору Евфросиния Антоновна и попала в Норильлаг.

Урок математики.
«В морг ворвалась женщина, дико вопя: «Я убила свою дочку, я задавила своего ребенка!» На вытянутых руках — мертвая девочка, месяцев 9-10. На вопрос д-ра Никишина она объяснила: «Наша комната 11м. На столе — старики, дед с бабкой. В углу, возле шкафа, — квартирант с женой и ребенком. Мы с мужем — на кровати. Двое наших детишек — в ногах, а малышка — возле меня...» Никишин связался по телефону с прокурором, и тот велел ему сходить проверить на месте. Вернувшись, Павел Евдокимович на мой вопрос лишь руками развел: «Знаешь, Фросенька, меня удивляет лишь, как это бабушка не задавила дедушку, как еще не задавлен квартирант с семьей... и как это они не передавили друг друга?» Женщина в смерти ребенка была признана невиновной».
Так в Норильске жили вольняшки. А на одного лагерника приходилось 50 см жилой площади, куда разве что только душа и могла уместиться.

Урок «рационализации» (опыт Норильлага).
До войны заключенных хоронили в кое-как сколоченных гробах; в военные годы количество «жмуриков» возросло до такой степени, что... был изобретен так называемый катафалк — ящик на колесах, куда складывали валетом голые трупы.
Ирония судьбы: мастер, изобретший этот «катафалк», скоропостижно скончался и попал в один из первых рейсов.
В 1947 году опять начали возить в гробах... из которых их, впрочем, вываливали в общие могилы.

Урок гуманизма.
В повествовании Керсновской множество раз приводятся примеры того, как приходилось ей нести наказание за свое милосердное отношение к людям.
Во время работы в центральной больнице лагеря в Норильске случилась в ее дежурство первая смерть. «Умирал татарин, родом из Крыма. Собрав последние силы, он приподнялся, подозвал меня и сказал: «Сестра! Вот адрес моей жена... Напыши ей». Я выполнила его волю. Ну и влетело мне за это! Могла ли я знать, что заключенный не имеет права, умирая, попрощаться — хоть в письме — со своей семьей? Если еще раз осмелюсь сообщить о чьей-либо смерти, меня отправят в штрафной лагерь — копать песок».

Урок истории.
«...По полю скакал... Не знаю, кто это. Больше всего этот всадник походил на... опричника! Только к седлу были приторочены не собачья голова и не метла, а связка котомок. В чем дело? Чем провинились эти истощенные дети и старухи, собиравшие колоски? В деревне мне объяснили: «На трудодень ничего не дают. А собирая колоски, могут и 10 кг насбирать...»

«Так колоски все равно пропадут!» — «Пропадут. Но если позволить собирать колоски, то никто на работу не пойдет? А может быть, нарочно будут оставлять колоски».
Перед такими вопросами, которые Евфросиния Антоновна задавала себе, но не находила ответа, становимся в тупик и мы. Неужели у нас такая историческая судьба — опричнина без конца и без края?
Сама по себе «Наскальная живопись» — ценный первоисточник по истории репрессий вообще и Норильлага в частности, готовый сценарий с раскадровкой для фильма.

Источник

2