Полицейский и злодейство: две истории

Полицейский и злодейство: две истории

Опубликовал Александр Росляков

Советские люди в подавляющем большинстве своем были, на мой взгляд, бесхребетными и легкомысленными доброхотами.

Хотя отчасти и жлобами.

Но не злодеями и негодяями – злодеи родились из них потом.

Правда, как исключения водились и в СССР – вроде Чикатило и «мосгаза» с их кучами трупов, но это уже чисто генетический дефект, никак не социальный.

И в подтверждение того – две характерные для тех и этих лет истории.

В прошлом году в Самарской области произошел наезд на девушку 15-и лет.

Случайные прохожие заметили издаля, как водитель белой Toyota Rav 4 оттащил сбитую в кусты, после чего быстро вернулся в авто и укатил долой.

Когда подошли ближе – увидели, что девушка безжалостно зарезана в горло.

По машине и установили ее владельца – 42-летнего подполковника МВД, замначальника уголовного розыска отдела полиции Самары Антона Безчетвертева.

Сам он сперва все отрицал, а местные органы просто уволили его со службы – и лишь общественный резонанс и передача дела в центральный аппарат Следкома привели к раскрытию жуткого злодейства.

Сбить ненароком пешехода, даже насмерть, может любой – хотя со стража закона и порядка спрос особый.

Но дальше действия любого, если это не закоренелый людоед – помочь невольно пострадавшему.

Загнанный же в угол неопровержимыми уликами полицай разрыдался: его де, замначальника угрозыска, так напугала попытка сбитой им девочки закричать, что он со страха и ударил ее пять раз в шею невесть откуда взявшимся ножом...

Но, по-моему, это уже настоящая реализация в наших вконец изуродованных их карательным уклоном органах «образа зверя», закономерный результат властной политики.

В 90-е я написал уйму статей о героической работе оперов и следаков, знал близко многих из той среды и смею утверждать, что скрыть свою натуру от коллег там невозможно.

Там всех видать насквозь.

И еще: к концу 90-х – началу 2000-х почти все одаренные и честные были политикой «партии и правительства» вышвырнуты вон из наших органов.

Мой друг Дмитрий Лило, лучший следователь московской прокуратуры, ушел после того, как лично премьер приказал выпустить на свободу всех схваченных им главарей банды «Нефсам», самой кровавой в России 90-х.

Поэтому пять ударов неразлучным ножом в шею девочки, как и слезы на допросе и первоначальное отрицание причастности – это не какие-то эксцессы больно нервной личности, а почерк матерого урода и убийцы.

А его руководящая должность и звание подполковника, полученные после массы аттестаций – почерк наших нынешних органов, ловящих урло из рук вон плохо, но избивающих людей на мирных митингах из рук вон хорошо.

Причина того, что первое инстинктивное желание любого россиянина при виде полицейского – метнуться в сторону.

Впрочем именно такая задача, возможно, и ставилась нашим пожизненным президентом для пущей гарантии его пожизнености...

И вот история вторая, давняя.

В юности я был страшно влюбчив и однажды втюрился в молодую и симпатичную воровку на доверии, которая попросила меня оставить ей ключи от моей квартиры на время моего недельного отъезда в командировку.

Когда я вернулся, ее уже и след простыл, зато по ее следам нагрянула милиция, от которой я и узнал, чем эта красотка промышляла.

Чем именно, не буду говорить, чтобы не сеять в наш порочный век лишний соблазн – но она могла запросто повесить на меня соучастие, чего не сделала, подивив тем напавшего на ее след следака.

Ведь если бы она дала ему возможность как-то подвязать украденное ей ко мне, он мог бы на этом и остановиться и не маяться дальше ее поисками.

Но она в благодарность за мое взбалмошное чувство, уходя от погони, прибрала начисто все улики – это уже к общественной морали той поры. Можно ли вообразить сегодня, чтобы какой-то жулик проявил к тебе подобное великодушие?

Кстати его же проявил ко мне и следователь, когда удостоверился, что я не подельник той беглянки.

А вполне мог повесить на меня замаячивший перед ним висяк – но счел такой подлог, формально проходной, морально недопустимым.

Сегодня кто-то может вообразить что-то хоть издаля подобное в работе наших органов?

Сегодня полицейский и злодейство стали у нас не то что двумя вещами несовместными – неразлучными почти! Кто в этом виноват?

Я, ты, он, она – все, наблюдавшие со стороны и издаля, как полицейский режет сбитую им девочку, естественно, не виноваты...