Отец Александр Мень был великим служителем Света

87 лет назад родился Александр Владимирович Мень (1935-1990), протоиерей Русской православной церкви, богослов, историк религии, общественный деятель. Приведу заметку о нем отца Михаила Аксенова-Меерсона, опубликованную впервые в "Русской мысли" 21 сентября 1990 года.



"ЖИЗНЬ СВОЮ ЗА ДРУГИ СВОЯ”

11 сентября, 29 августа по старому стилю, когда РПЦ отмечает Усекновение главы Иоанна Крестителя, отпевали и погребали о. Александра Меня. Он был убит за два дня до этого, 9 сентября, когда Церковь по новому стилю празднует Рождество Богородицы и память правв. Иоакима и Анны, а по-старому — восточного подвижника преп. Пимена Великого и двух западных святых: испанского епископа св. Осии Кордувийского и св. Ливерия, Папы Римского.

Отец Александр принял мученический венец 55-ти лет от роду, на тридцать третьем году своего священства, и так уподобленный Христу и был провожден Церковью к Господу, Между праздниками Богородицы и Предтечи, за день до своих именин — памяти его небесного покровителя, святого благоверного князя Александра Невского. Символичным мне представляется созвездие этих праздников, в дни которых совершилось это отшествие от нас о. Александра. Все они как бы протянули ему руки — признали своим. И не случайно, ибо жизнь и служение о. Александра были духовным мостом, соединяющим разные эпохи, разные миры в православии, разные конфессии в христианстве, да и отделенные половины Церкви: Восточную и Западную — между собой.

Богородица, Свв. Иоаким и Анна и Предтеча были не только иконами, перед которыми он молился и служил, Они были историческими реалиями его книг о жизни Иисуса и начале Церкви, деятелями той иудео-христианской среды, принадлежность к которой и связь с которой он так остро переживал и давал сопережить своим духовным детям. Не случайна эта связь и с западными святыми. О. Александр, как мало кто в православной Церкви, болезненно переживал разделенность Церкви на две половины: Восточную и Западную, ясно сознавая, что наши перегородки до неба не доходят. Не случайно его погребение в преддверии памяти его покровителя — благоверного Александра Невского. И сам о. Александр был благодарным рыцарем света, защитником "новгородских” свобод своей паствы от духовного татарского ига — очень часто путем тонкой дипломатии, смиренных челобитий, уничижения не страха ради, а ради Церкви, общины, православного народа, которому он служил.

Человек вселенского сознания и универсальных горизонтов, о. Александр был до мозга костей сыном Русской Церкви, крещен и воспитан в детстве в катакомбах замечательным иеромонахом Серафимом Батюковым, и после его смерти благословенным тем, что застал еще лучших ее служителей из числа ее исповедников. Русская церковная история, православие были его средой, воздухом, которым он дышал, русские святые — собеседниками. Пропитанный православным преданием, нося в себе его традиции, о. Александр стал мостом, по которому к этому преданию, к этой традиции вернулись десятки тысяч его современников, советских людей. Через него это предание, ничуть себя не обедняя и не упрощая, заговорило на языке сегодняшнего дня, языке, понятном комсомольцу.

Православие часто упрекают, что его богословы и иерархи все еще борятся с ересями 4-го и 5-го веков, не делая усилий ответить на вопрошания, на заблуждения, на неверие нашего времени. О. Александра в этом обвинить было нельзя. В конце 50-х годов, молодым священником, в самый пик господства атеистического и материалистического миросозерцания, он выступил один. Это была даже не защита веры, а фронтальная интеллектуальная атака на неверие и материализм. Памятником этой битвы и ее солдатами стоят его книги — целая серия, охватывающая весь религиозный опыт человечества.

О. Александр Мень написал много книг и статей. Он был самым крупным в России ученым-библеистом, специалистом по Ветхому Завету. Он написал многотомный библейский словарь, писал он и популярные книги: "Введение в православное богослужение", "Как читать Библию". Но главный его труд — это серия книг по истории религии. Первая книга — как бы вводная ко всей серии — это книга о Христе, "Сын Человеческий” Это яркий, живой рассказ о евангельских событиях, написанный для современного читателя, в котором уже даются ответы на возражения неверующего сознания и на господствовавшие тогда атеистические теории, вплоть до мифологической школы, которая просто отрицала существование Иисуса из Назарета.

Написанная более двадцати лет назад, эта небольшая книга и сегодня остается одной из лучших исторических книг о Христе. Если ”Сын Человеческий” можно назвать введением ко всей серии, то сама серия начинается с тома под названием ”Истоки религии”. Этот том, да и вся серия посвящается Владимиру Соловьеву и предваряется портретом философа. Посвящение совсем не случайное. Творчество о. Александра Меня нельзя понять вне мысли Владимира Соловьева, которого о. Александр почитал своим учителем.

Владимир Соловьев, с которого по-настоящему началась русская философия, загорелся философской задачей, поставленной Гегелем, который эту задачу провозгласил, но сам на нее философски не ответил. В своих лекциях по философии религии Гегель определил христианство как высшую религию. В чем же увидел он превосходство христианства над другими верами? В его всеобъемлемости, синтетичности.

В христианстве достигнут синтез всех религий, которые оно все содержит в себе, сняв их отдельные противоречия. Религиозное христианство, разделенное к тому же на конфессии, стоит наряду с другими религиями, но философски оно — всерелигия, если суметь показать, как оно содержит в себе все их постулаты, — считал Гегель. Эту задачу, однако, сам Гегель не исполнил, его доводы слабы, неубедительны, да в них он и отходит от основных верований христианства как такового.

Но эту задачу унаследовал от него и философски выполнил Владимир Соловьев.

Для Соловьева весь процесс эволюции мира вел к появлению человека, а вся религиозно-культурная история человечества увенчана в появлении Богочеловека Иисуса Христа, в котором божественное и тварное соединились. На философском уровне Соловьев показал, как сущность всех религий, каждую из которых он воспринимал как часть истины, находит свое исполнение и восполнение в христианстве, выразившем синтетическую полноту истины. То, что Соловьев сделал на уровне философии, о. Александр Мень показал на уровне культурно-историческом, как историк религий.

Том за томом его серия раскрывает перед читателем одиссею религиозных исканий человечества как единый процесс движения человеческого духа в поисках истины. Первый том "Истоки религии" показывает на основе огромного антропологического материала, как прамонотеизм, лежащая в глубине подсознания человечества вера в единого Бога-Отца, на примитивной стадии истории выродилась в многобожество и анимизм. Следующий том "Магизм и единобожие" рисует возникновение древней израильской религии Завета одного народа с Одним Богом среди языческих культов и магических представлений. Здесь зажигается освобождающий огонь света и истины, который постепенно разгорается в ходе развития древнееврейской религии.

Следующие два тома рисуют параллельное религиозное развитие человечества, к Западу и к Востоку от Ханаана. Это религия индуизма и буддизма, которым посвящен третий том "У врат молчания", и развитие греческих религий и философии — культурной вершины антропоцентризма, — описанных в четвертом томе серии "Дионис, Логoc, Судьба”. Пятый том "Вестники Царства Божия” возвращает нас к религии Израиля, к периоду деятельности великих пророков. Наконец, последний том "На пороге Нового Завета" рассказывает о религиозных исканиях эпохи эллинизма в огромной империи Александра Македонского, частью которой стала и земля Израилева. Здесь мы читаем и о маккавейском восстании за веру против иноземного владычества, и об эпохе, непосредственно предшествующей рождению Иисуса, о многообразных течениях иудаизма в первом веке, о той среде, в которой впервые прозвучала весть Спасения — "Мессия, Христос воскрес".

Эта серия, совершенно уникальная, отличается от разных серий по истории религии своим синтетическим философским взглядом. Она вся пронизана соловьевским духом, где вся религиозная жизнь человечества, описанная в больших подробностях, с замечательным профессиональным знанием дела, поставлена в контекст общего духовного движения человечества. Последнее, как некий Адам, изгнанный из рая и забывший путь к нему, ищет дорогу назад. И все религиозные искания человечества показаны здесь как единый порыв человеческого духа, который Дух Божий ведет к встрече с Богом лицом к лицу.

Христианство является как полнота этой встречи, в которой сам Бог встречается и соединяется с человеком в Богочеловеке Иисусе Христе. Это — полнота, исполняющая все, но для человеческой ограниченности воспринимаемая тоже, увы, лишь частично.

Отец Александр Мень не был только кабинетным ученым, он был великим пастырем душ, который в своем служении осуществлял это вселенское видение христианства и православия. Для него православная Церковь была поистине соборной — кафолической, вселенской, объемлющей все, и так он учил видеть православие свою паству, выводя ее за пределы провинциализма, сектантства, темноты, ограниченности, к свету, показывающему присутствие Божие везде.

Эта пастырская деятельность, которой окормлялись десятки тысяч людей, была одухотворена его мистическим видением всеприсутствия Христа, всеприсутствия Духа Святого. Увы, далеко не всем, даже из его духовных детей, это видение было по плечу. Его широта и необъятные горизонты света, который он открывал, многих пугали. Потому о. Александру приходилось терпеть тесноту не только от властей, но и от единоверцев, и даже бывших своих духовных детей, которых он, как и меня, автора этих строк, привел и воспитал в вере. И он мог бы сказать о себе словами апостола Павла, во Втором Послании к Коринфянам: ”Безмерно бывал я в опасностях, в опасностях от язычников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях между лжебратьями; в труде и в изнурении, часто в бдении, часто в посте. Кроме посторонних приключений, у меня ежедневное стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?”

Отец Александр Мень был ”пастырем добрым”, положившим, по словам Господа, свою жизнь за свою паству. Почти двадцать лет его как еврея пытались вытолкнуть из России. Вначале это делал КГБ. Трудно перечислить, сколько раз его вызывали на допросы и собеседования, сколько уговоров, заманчивых предложений, угроз он там выслушал. В последние годы ”застоя” это давление органов стало почти невыносимым. Многие не вынесли и гораздо меньшего, уехали. О. Александр категорически отказывался эмигрировать.

С перестройкой органы отступились, но приступили черносотенцы. В последнее время о. Александр стал получать анонимные угрозы и запугивания. Он чувствовал, что жить ему осталось недолго, о чём говорил очень близким людям. Однако на все давление врагов и уговоры друзей, чтобы он эмигрировал, о. Александр твердо заявлял, что свою паству он покинуть не может, и что жизнь свою полагает в руки Божии.

Отец Александр Мень был великим служителем Света, из мрака поднялась рука, которая разбила эту уникальную, светлую голову топором. Ибо как сказал евангелист Иоанн: ’’Всякий делающий злое, ненавидит Свет и не идет к Свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы”.