Ливанский кризис: темная история ближневосточной Швейцарии

Ливан, возможно, уже никогда не восстановится от прожитых потрясений. Что произошло с ближневосточной Швейцарией и что ее ждет.

Протесты в Ливане. Фото: Getty Images / Marwan Tahtah

Ливан в очередной раз оказался полностью обесточен. С тех пор как осенью 2021 года в стране отключили две главные электростанции страны, доступ к электроэнергии стал самой настоящей роскошью. Суда с топливом для электростанций Ливана отказывались входить в порты, предварительно не получив на счет всю необходимую сумму в долларах — валюте, которой у Ливана попросту не осталось. Несмотря на многие достигнутые соглашения по импорту топлива в Ливан, реального прогресса в борьбе с кризисом все еще нет. Глядя на хроники золотой эпохи Ливана, когда он считался крепким мостом между культурами Запада и Ближнего Востока, остается только задаваться вопросом: как некогда финансовая столица всего региона дошла до своего нынешнего состояния полного краха и нестабильности.

Долгое время Ливан по праву неформально назывался ближневосточной Швейцарией благодаря своему развитому банковскому сектору, который пользовался доверием не только соседей, но и всего международного сообщества. Даже несмотря на все политические и военные потрясения, через которые проходил Ливан на протяжении последних десятилетий, включая разрушительную гражданскую войну, длившуюся более 15 лет — с 1975 по 1990 год, а также войну с Израилем в 2006 году, маленькой арабской стране удавалось сохранять курс своей валюты на стабильных 1500 ливанских лирах за один доллар.

Герой и злодей в одном лице

Все заслуги экономического чуда Ливана можно причислить одному человеку, а именно — главе Центрального банка Ливана — Риаду Саламе. Как бы иронично это ни звучало, он одновременно с этим является и ответственным за внезапный тотальный крах экономики страны, который Всемирный банк назвал одним из крупнейших кризисов в мире со второй половины XIX-го века. Саламе получил образование в Американском Университете Бейрута и в 1973 году в возрасте 23 лет начал свою карьеру в инвестиционной компании Bank of America — Merrill Lynch. Позже он и вовсе стал членом правления и даже председательствовал на заседаниях Международного валютного Фонда и Всемирного банка. Быть ответственным за гибель экономики целого государства с почти семимиллионным населением не первое, что приходит на ум, когда думаешь о человеке с такими впечатляющими достижениями. Во время своей работы в Merrill Lynch Саламе управлял личным фондом ливанского миллиардера Рафика Харири, который вскоре после своего избрания премьер-министром в 1992 году назначил Саламе на пост управляющего Центральным банком, можно сказать, отдав под его контроль экономику Ливана.

Изначальный успех Саламе на новой должности, а, следовательно, и финансовая стабильность страны, подкреплялись рядом факторов. Ливан, несмотря на свой малый размер, сумел привлечь большие иностранные инвестиции. Так, после разрушительной гражданской войны богатые нефтью государства Персидского залива инвестировали миллиарды долларов в реконструкцию Ливана. В начале 2000-х годов более 76% финансовых вливаний из-за рубежа Ливан получал именно от стран Залива. Во время кризиса 2008 года запасы валюты также пополнялись благодаря огромному числу ливанцев, которые жили за рубежом и присылали деньги своим семьям домой. Все это вдобавок к постоянному потоку туристов позволили Ливану достаточно быстро накопить валютные резервы и начать успешно восстанавливаться после разрушительной 15-летней гражданской войны. Строились небоскребы и здания, спроектированные всемирно известными архитекторами, такими как Заха Хадид, магазины заполнялись брендовыми вещами. За свои заслуги в сохранении валютного курса, несмотря на все потрясения, Риад Саламе получил неофициальный титул финансового гения.

Что могло пойти не так? Абсолютно все

Протесты в Ливане. Фото: Getty Images / Marwan Tahtah

С политической точки зрения ливанское правительство имеет конфессиональный характер, где есть разделение должностей по религиозному признаку. Эта система изначально была введена для баланса сил в попытке избежать очередной гражданской войны между многочисленными религиозными группами Ливана, которые включают в себя шиитов, суннитов, маронитов, друзов, алавитов, а также православных христиан. Конфессиональная модель разделения власти доказала свою неэффективность при первом появлении серьезных проблем. Вместо совместного решения поставленных задач религиозно-политические партии предпочитали искать козлов отпущения, перекидываясь обвинениями, создавая еще больший хаос как среди политиков, так и среди простых ливанцев. Экономическое чудо Ливана постепенно сходило на нет, когда массовые денежные вливания из стран залива прекратились по причине растущего влияния проиранской шиитской партии Хизбалла, вынуждая страну искать новые финансовые источники. Вдобавок к этому единственная страна, кроме Израиля, которая граничит с Ливаном — Сирия, — сама погрузилась в продолжающуюся поныне гражданскую войну, в результате чего многие давно проложенные торговые пути стали небезопасными и Ливан потерял одного из своих важнейших союзников.

С началом беспорядков в Сирии после этого обрисовалась и другая проблема, связанная с Сирией. Начиная с прошлого века в Ливане живет растущее число палестинских беженцев, которые обосновались в специальных лагерях как на задворках, так иногда и в центре ливанских городов. Эти лагеря сами по себе напоминают отдельные небольшие города со своей инфраструктурой и аппаратом управления. Палестинцы в Ливане не обладают гражданством и имеют ряд ограничений. Например, им запрещено владеть недвижимостью или работать во многих сферах, таких как образование и медицина. Тема лагерей особенно остра для Ливана, особенно когда там то и дело вспыхивают вооруженные столкновения между различными политическими группировками.

По закону ливанская армия имеет право входить в теперь уже палестино-сирийские лагеря беженцев только в экстренных ситуациях. Этим пользуются различные криминальные лица, которые, совершив какое-либо преступление на ливанской территории, бегут в лагеря в попытке скрыться от правосудия. В результате лагеря превратились в своеобразное гетто, ведь, по сути, это полноценные автономные регионы со своим управлением, которые никак не способствуют налаживанию стабильности внутри страны.

На сцену снова выходит Саламе

Для выхода из сложившейся ситуации Саламе придумал план, чем-то схожий с финансовой пирамидой, который президент Франции Эммануэль Макрон назвал не чем иным, как знаменитой "схемой Понци". Под его руководством Центральный банк ежегодно повышал процентные ставки все выше и выше, привлекая таким образом все новых и новых клиентов со всего света. На руку его схеме сыграл тот факт, что в этот период в остальном мире из-за последствий мирового кризиса банки в других странах, наоборот, понижали проценты по своим вкладам. Однако, учитывая высокий рейтинг доверия к ливанским банкам, не все задумывались, что реально стоит за рекордно высокими ставками.

Благодаря важности банковского сектора для Ливана Центральный банк, а следовательно, и Саламе довольствовались широкой автономией. Будучи в прошлом трейдером на фондовом рынке, Саламе перенес свой опыт и на должность управляющего финансами страны. Вкладывая бюджетные деньги в высокорискованные проекты, он преследовал цель получить высокую прибыль. Саламе был представлен широкий судебный иммунитет, который, как позже выяснилось, был использован им не по назначению. Против него открыли судебное расследование в Гааге, где он обвиняется в хищениях, подлоге и отмывании денег. Наличие недвижимости и активов в Германии, Нидерландах и Бельгии он объяснял своими прошлыми достижениями на фондовом рынке. Несмотря на то, что о финансовых махинациях Саламе было давно известно, ливанское правительство сохраняло его преференции, помня его прошлые заслуги и экономический успех Ливана.

Последняя капля

Отчаявшись получить какую-либо реальную помощь от иностранных партнеров, ливанское правительство обратило взор в сторону своих же граждан и ввело налог на использование главного социального мессенджера в стране — WhatsApp. Разъяренные этим решением люди заполнили улицы ливанских городов, требуя изменений. Страну охватила всеобщая забастовка, которая длилась месяцы и никак не способствовала позитивным экономическим изменениям. С началом пандемии коронавируса Ливан потерял последний источник дохода — туризм. Когда валютные резервы почти иссякли, банки пошли на экстренные меры, заморозив все счета, лишая ливанцев всех сбережений. Ценность ливанской лиры начала падать и за три года упала почти в 20 раз. Еще одним масштабным потрясением для Ливана стал взрыв аммиачной селитры в порту Бейрута, сравнимый по мощности с небольшой атомной бомбой. Разрушенной оказалась половина центра столицы. Это событие лишило многих жителей страны надежды на светлое будущее.

После взрыва такие базовые вещи, как вода или электричество, стали труднодоступными, вынуждая средний класс, у которого сохранились хоть какие-то средства, массово покидать страну. Бегство учителей и докторов из Ливана привело к тому, что многие школы и медицинские учреждения попросту остались без персонала. Из-за некомпетентности политиков и повсеместной коррупции взрыв привел к смерти более 200 человек, оставил свыше 300 тысяч людей без крова и нанес урон на $15 млрд. Мечты ливанцев о том, что Бейрут мог бы снова стать столицей самого процветающего государства, оказались похоронены.

Текущее положение дел

После взрыва в порту Бейрута. Фото: Getty Images

После трагедии в порту ливанское правительство ушло в отставку, после чего многие поверили, что теперь могут начаться реальные изменения. Их надежды оказались тщетны, так как уже более двух лет новое правительство сформировать не удается. Ливан не может двинуться дальше еще и потому, что президент Франции Эммануэль Макрон выставил формирование правительства как условие для предоставления финансовой помощи Ливану.

По взрыву в порту было запущено расследование, но из-за политических интриг оно постоянно меняет свой вектор. Любая попытка суда допросить свидетеля рано или поздно заходит в тупик. Хоть судьи, которые вели дело, и сменялись, политики продолжали обвинять каждого из них в предвзятости и следовании интересам той или ной партии. После отставки Саада Харири пост премьера пустовал почти два месяца. Долгое ожидание кончилось тем, что на должность был назначен миллиардер Наджиб Микати, который уже был премьер-министром Ливана и является частью старой политической элиты, причастной к кризису. Хоть он и сумел сформировать некое подобие правительства, ливанцы не питали каких-либо иллюзий или надежд. И недостаток доверия вскоре оправдался. За время правления Микати курс валюты обрушился еще ниже, цены все так же продолжили расти, а перебои с подачей электроэнергии продолжаются до сих пор.

Пока политические и религиозные партии угрожают суду, центр Бейрута то и дело становится ареной для перестрелок из-за очередей за бензином, дни и ночи проходят в абсолютной темноте, а счета в банках заморожены, Ливан уже может никогда не восстановиться и навсегда превратиться из Швейцарии Ближнего Востока в очередное несостоявшееся государство, которым так славится регион. Во время протестов ливанцы требовали отставки каждого политика и формирования нового правительства, состоящего из абсолютно новых людей, а главным слоганом на тот момент был "Каждый значит каждый". Ниже представлена фотография с протестов, где ливанцы еще не знали, что все политики все так же сохранят свои посты, а единственные, кто останется ни с чем, — это сами протестующие.