Реинкарнация или перевоплощение. Факт или выдумка?

Ян Претимэн Стивенсон (Ian Pretyman Stevenson, 31 октября 1918 — 8 февраля 2007) — канадско-американский биохимик и психиатр. Объектом его изучения было наличие у детей информации о жизни людей, живших до них (что, по мнению Стивенсона, доказывало реинкарнацию, или перевоплощение).

Ян Стивенсон родился и вырос в Оттаве. Его отец был корреспондентом лондонской газеты The Times. Мать интересовалась теософией.

До своей отставки в 2002 возглавлял Отдел перцептивных исследований в Медицинской школе Виргинского университета. Этот отдел исследует паранормальные явления.

Стивенсон полагал, что концепция реинкарнации (перевоплощения) могла бы помочь современной медицине понять различные аспекты развития человека и его поведения, дополняя данные о наследственности в условиях внешней среды.

Он путешествовал в течение 40 лет и исследовал 3000 случаев наличия у детей информации о жизни людей, живших ранее; это убедило его в том, что прошлые жизни реальны. С точки зрения Стивенсона, перевоплощение представляет собой выживание личности после смерти; однако Стивенсон никогда не предполагал, что такое выживание связано с каким-либо физическим процессом.

В научном обществе реакция на работу Стивенсона была неоднозначной. Критики подвергли сомнению его методы исследований и выводы, которые он делал, а некоторые авторы расценили его подход как псевдонаучный. В то же время другие сочли, что его работа проводилась с должной научной строгостью.

На основе исследований Стивенсона написаны труды журналиста The Washington Post Тома Шродера «Старые души: научные свидетельства прошлых жизней» (1999) и детского психиатра Джима Такера «Жизнь до жизни: научные исследования воспоминаний детей о прошлых жизнях» (2005).

Представляем небольшой фрагмент из книги Яна Стивенсона.

Бьянка Баттиста 

Сообщение об этом случае впервые появилось в итальянском журнале Ultra в 1911 году (Battista, 1911). Данное сообщение представляло собой письмо, написанное отцом исследуемой, Флориндой Баттистой, который был капитаном итальянской армии. Делан (1924 г.) перепечатал это письмо на французском языке. А я сделал нижеследующий перевод на английский язык. 

Сообщение 

В августе 1905 года моя жена, находившаяся на четвёртом месяце беременности, лёжа в кровати в состоянии ясного сознания, пережила видение, глубоко поразившее её. Наша маленькая дочь, умершая тремя годами ранее, неожиданно появилась перед ней, светясь простодушной радостью, и тихо произнесла следующие слова: «Мама, я возвращаюсь!» И ещё прежде, чем жена успела отойти от изумления, эта фигура исчезла.

Когда я вернулся домой и моя жена, всё ещё глубоко взволнованная своим переживанием, рассказала мне о нём, я сначала решил, что всё это ей померещилось.

В то же время я не хотел лишать её убеждения в том, что она получила своего рода послание с небес, поэтому я сразу согласился с её предложением дать малышке, которая должна была родиться, имя её умершей старшей сестры, Бьянки. Тогда я разбирался в теософии ещё не так хорошо, как позднее, когда изучил её, и счёл бы сумасшедшим любого, кто заговорил бы со мной о перевоплощении. Я был глубоко убеждён в том, что человек умирает один раз и уже не возвращается.

Прошло шесть месяцев, и в феврале 1906 года моя жена родила девочку, которая во всём походила на свою старшую сестру. У неё были те же большие тёмные глаза и густые вьющиеся волосы. Сходства эти не поколебали мои материалистические установки, но моя жена, восхищённая обретённым покровительством небес, уверовала в то, что произошло чудо и что она повторно родила того же самого ребёнка. Сейчас нашей дочери около шести лет, и она, как и её умершая сестра, не по годам эмоционально и интеллектуально развита. Обе девочки могли чётко выговорить слово «мама» в семь месяцев, в отличие от других наших дочерей, которые, хотя они и не уступали им в интеллектуальном развитии, тем не менее смогли произнести это слово только в двенадцать месяцев.

Для лучшего понимания того, что я собираюсь описать далее, я должен упомянуть о том, что при жизни первой Бьянки у нас была служанка‑швейцарка по имени Мари, которая говорила только по‑французски. Из своего родного горного края она принесла так называемую кантилену, своего рода колыбельную песню. Она действовала так, словно слетала с уст самого Морфея, настолько сильным было её усыпляющее воздействие, когда она пела её нашей маленькой дочери. После смерти нашего ребёнка Мари вернулась в свою страну, и мы не хотели вспоминать ту колыбельную песню, которая могла направить наши мысли к дочери, которую мы потеряли. Прошло девять лет, и мы полностью забыли об этой колыбельной песне, а затем один странный случай напомнил нам о ней. Неделю назад мы с женой находились в моём рабочем кабинете, соседствующем со спальней, как вдруг оба мы отчётливо услышали ту самую колыбельную песню, звучавшую как отдалённое эхо. Звук исходил из расположенной рядом спальни. В первый момент мы, оба потрясённые и озадаченные, не поняли, что эту песню поёт наш ребёнок. Однако, заглянув в спальню, мы увидели, что наша дочь, вторая Бьянка, сидит на кровати и поёт эту колыбельную песню на французском языке без акцента. Разумеется, мы никогда не учили её этой песне. Моя жена, стараясь не выказать своего удивления, спросила её, что она пела. Бьянка ответила, что она пела французскую песню. Она не знала ничего по‑французски, если не считать несколько слов, которым научили её сёстры. Тогда я спросил её: «Кто научил тебя этой песне?» Бьянка ответила: «Никто. Я просто знаю её». Затем она продолжила петь так, как будто ничего другого в своей жизни не пела.

Тому, что я здесь скрупулёзно изложил, читатели могут подобрать любое объяснение, которое их устроит. Но что касается меня, то я пришёл к следующему выводу: мёртвые возвращаются.