Почему одни бывшие республики СССР богаче других, и так ли сильно Украина отстает от России?

С момента, когда красный флаг над Кремлем сменил российский триколор, прошло три десятилетия — целое поколение. Но много лет спустя мы продолжаем слушать рассуждения о катастрофе, постигшей Советский Союз, и о том, что все надо было делать не так.

Забавно, когда о распаде СССР сокрушаются люди, которые в новой России стали министрами, миллиардерами, а то и теми и другими одновременно. Это все равно, как если бы в СССР в 1947 году члены сталинского Политбюро наперебой говорили бы о крахе Российской империи и о том, как им хорошо жилось при царе-батюшке.

В конце 1979 года ленинградский писатель и философ Игорь Ефимов опубликовал во Франкфурте книгу «Без буржуев», в которой описал реалии социалистической экономики — опираясь исключительно на документы и материалы, открыто опубликованные в советской печати. Картина получалась безрадостная, в то время все уже понимали, что со строительством коммунизма в отдельно взятой стране что-то пошло не так.

В последней главе своей книги Ефимов рассуждает о том, что могло бы произойти, если бы СССР начал рыночные реформы. И дает такой прогноз:

Из книги «Без буржуев»

«…в нашей огромной державе корпоративно-рыночное хозяйство привело бы к еще более стремительному перекосу всего экономического корабля. Прибалтика и Закарпатье начали бы богатеть, Средняя Азия — нищать, на Кавказе корпорации приобрели бы мафиозный характер. Вдобавок к экономической неэффективности вы получили бы спонтанные волны насилия. Миграция населения из нищающих районов в богатеющие достигла бы таких угрожающих размеров, что центральная власть вынуждена была бы вообще запретить всякие переезды…».

Тридцать лет спустя, после того как республики бывшего СССР пошли к капитализму — каждая своим путем, мы можем оценить, насколько оправдался этот прогноз.

Для этого проще всего воспользоваться данными Международного валютного фонда, ведущего статистику подушевого ВВП, выраженного в долларах. Для ориентира сравним показатели стран бывшего СССР с китайскими — ведь КНР до сих пор воспринимается многими как образец экономической трансформации.

В начале 1990-х среднемировой показатель подушевого ВВП не превышал $5000. Экономика всех постсоветских республик «провалилась» ниже этого уровня и оставалась такой до начала 2000-х —

несмотря на разную политику и различный экономический потенциал. «Бедными», оказались все, а на траекторию роста бывшие республики СССР вышли только через десять лет после 1991 года.

Первой страной, которая смогла в 2003 году превысить среднемировой уровень в $6240, оказалась Эстония — ее подушевой ВВП составил $7220. За ней следовали Литва ($5500) и Латвия ($5110). На четвертом месте оказался, что неожиданно, Туркменистан ($4190), а Россия — только на пятом, с подушевым ВВП $3200.

Азербайджан ($880) отставал и от Грузии ($1030), и от Армении ($920). В странах Средней Азии, за исключением Туркменистана и Казахстана, подушевой ВВП не превышал $500. В Украине он составлял всего $1060 — почти вдвое меньше, чем в Белоруссии ($1900). Почти такого же результата — $2060 — достиг Казахстан. Интересно, что Китай в это время оставался бедной страной — $1280 подушевого ВВП.

Но тут цены на нефть начали расти. И уже в 2008 году картина выглядела иначе. Среднемировой показатель подушевого ВВП вырос в полтора раза, до $9600. Эстония превысила его в два раза, ее подушевой ВВП составил $18300. Латвия ($16400) опередила Литву ($15000), и в целом размер экономики балтийских стран за пять лет вырос втрое.

Россия достигла еще более выдающегося результата — $12500, рост почти в четыре раза. Казахстан вышел на пятое место с результатом $8350, Туркменистан оказался на шестом — $7450, Белоруссия росла такими же темпами, как ее балтийские соседи — до $6600. Азербайджан разогнался стремительно — $5600, показав шестикратный рост. Украина и Армения почти сравнялись — по $3900.

Китай был все еще беднее их всех — его подушевой ВВП составлял $3450.

После кризиса 2008 года мировая экономика восстановилась, но темпы этого восстановления для постсоветского СССР оказались очень разными.

В 2013 году страны Балтии вернули себе все, потерянное в кризис. Россия вышла на второе место, Казахстан держался на пятом месте. Туркменистан замедлился, на прежний уровень вернулась Украина и примерно на том же уровне оказались экономики Армении и Грузии. А вот Китай за пять лет смог вырасти вдвое — до $7000.

Следующие пять лет дорого обошлись всем постсоветским странам — кроме балтийских.

Эстония ($23100) вдвое превысила среднемировой показатель ($11500), ей уступали Литва и Латвия. А подушевой ВВП РФ оказался ниже среднемирового — $11300 — граждане лишились больше четверти благосостояния. Украина потеряла $900 подушевого ВВП, а Казахстан — $4000 — тоже четверть благосостояния.

Грузия ($4700) и Армения ($4200) смогли сохранить свой прежний уровень или даже его повысить. Благосостояние Узбекистана сократилось на треть (с $2400 до $1600), а Белоруссии — с $8000 до $6500. Туркменистан оказался богаче — $7000. (Китай также продолжил расти — $9850.)

Чего нам следует ожидать в 2022 году? Прогноз МВФ четко показывает, где на постсоветском пространстве проходит граница между «первым» и «вторым» миром.

Среднемировой уровень подушевого ВВП достигнет $13100, Эстония достигнет отметки в $29400, Литва — $24200, Латвия — $21500. А вот Россия продолжит замедляться — и по отношению к миру, и по отношению к соседям — ее подушевой ВВП составит $11700. Китай обгоняет Россию — у него $13000, и это почти среднемировой показатель.

Какие выводы мы можем сделать, глядя на эти цифры, вспоминая, как на самом деле «устроены» постсоветские страны? Еще в 2011 году российский экономист Сергей Журавлев, анализируя достижения и провалы экономик постсоветских государств, выделил три фактора, обеспечивающих экономическую состоятельность таких стран:

• «нефтегаз»,
• «капитал»
• «диктатура».

Четыре «петрократии» — Азербайджан, Казахстан, Туркменистан и Российская Федерация ни за двадцать, ни за тридцать лет не придумали ничего, что избавило бы их от сырьевой зависимости, и заняли место в самом низу международных производственных цепочек. Это место не означает бедность, но и не дает людям шансов на богатство — за исключением богатства элит, у которых просто не может быть мотивации ни к какому развитию — свою главную задачу они видят в сохранении личного благосостояния и передаче его по наследству.

Поскольку никаких институтов, гарантирующих собственность, элиты в «петрократиях» за тридцать лет создать не смогли, передать свою собственность наследникам они смогут только вместе с властью. Здесь, кстати, у таких режимов появляется уязвимое место —

правящие дедушки-генералы будут передавать власть и деньги сыновьям и даже внукам, не пуская к вершинам условных «майоров и полковников», призванных охранять процесс этой передачи.

И как раз наемные охранители могут оказаться самой нелояльной прослойкой общества.

Тем, у кого не было сырья, пришлось рассчитывать на иностранный капитал — а значит, создавать институты, гарантирующие права этого капитала. Независимый суд, разделение властей, смена правительств и так далее… По этому пути пошли страны Балтии, а потом Грузия, Армения и Молдова (она смогла за 15 лет, с 2006 по 2021 год, увеличить свой подушевой ВВП с $1200 до $4800). Практика показала, что это дает результаты — но «на длинной дистанции», и далеко не сразу.

Вариант номер три — жесткий авторитаризм и ручное управление. Это пример Узбекистана на протяжении почти 25 лет, и Белоруссии. Да, это работает — особенно, когда ваша небольшая страна интегрирована с одной из «петрократий» — либо через капитал, как Белоруссия, либо «через труд», как Узбекистан.

Почему в этом списке нет Таджикистана и Кыргызстана? Потому, что им не повезло еще в СССР — в этих странах доля сельского хозяйства в ВВП превышала долю промышленности, у них просто не было своего производства. А это плохое условие для самостоятельного экономического старта в конце ХХ века — вот и подушевой ВВП у них оказался «как в Африке» около $1000.

А как же Украина, спросите вы — настоящая звезда экономики СССР, у которой, казалось, было всё, для экономического рывка? Как получилось так, что она оказалась в «отстающих»? Например, по данным МВФ на октябрь 2021 года подушевой ВВП РФ составлял $11 273 (63-е место в мире, между Болгарией и Малайзией), а подушевой ВВП Украины составлял $4384 (109-е место в мире, между Иорданией и Маршалловыми островами).

Разрыв в доходах украинцев и россиян далеко не так значителен, как можно подумать. Если подушевой ВВП РФ больше подушевого ВВП Украины в 2,6 раза, то и зарплата украинского работника должна быть в 2,6 раза меньше российской? Это не так.

Реальные доходы людей лучше всего отражает так называемая «медианная зарплата» — 50% работников получают меньше этой суммы, 50% — больше этой суммы. Можно сказать, что медианная зарплата — это «зарплата среднестатистического человека».

В России официальную медианную зарплату Росстат впервые рассчитал только в этом году — по итогам 2020 года она составила 32422 руб. ($430). Средняя зарплата — почти в полтора раза больше — 51352 руб. ($690). С учетом теневой занятости среднемесячный трудовой доход в 2020 году составил около 42400 руб. ($570), считает Росстат. За 2021 год официальных данных нет, но, согласно исследованию «СберИндекса» и «Работы.ру», медианная зарплата выросла примерно на 9%, то есть сейчас она составляет около 35 000 руб. ($470).

«Медианная зарплата» ближе к реальным доходам «обычного человека» потому, что «средняя зарплата» учитывает экстремальные заработки топ-менеджмента. Чем больше разрыв между средней и медианной зарплатой — тем выше разница в доходах высшего класса и всех остальных.

По данным Госкомстата Украины, средняя зарплата в стране составляет 14045 гривен ($520), в Киеве — 20000 гривен ($740). Медианную зарплату в стране украинские статистики оценивают примерно в 70% от средней зарплаты, получается $364.

Это, конечно, на $100 (в 1,3 раза) меньше, чем в РФ. Но это не такой драматичный разрыв, как можно предположить, сопоставляя размер украинского и российского подушевого ВВП.

И вот здесь, скорее всего, и спрятан ответ на «украинскую загадку». Украина не имела преимущества в виде сырьевых ресурсов, а значит, согласно гипотезе Сергея Журавлева, могла опираться или на авторитаризм, либо на привлечение иностранного капитала, требующего развитых общественных институтов. И если бы такие институты были созданы — эта страна смогла бы стать впечатляющим примером для всего постсоветского пространства.

Но даже сейчас мы видим, что

украинский работник получает большую долю национального дохода Украины, чем российский работник — долю национального дохода России.

Это, безусловно, связано и со структурой экономики, конечно же (в РФ есть сырьевой сектор с его супердоходами, в котором занято немного людей). Но труженик в РФ мог бы претендовать и на большее. Если бы Россия опиралась на «труд», а не на «ренту».