А.Яковлев: "Большевизм - это российская форма фашизма"

Историческая справка: Александр Николаевич Яковлев (2 декабря 1923, дер. Королёво, Ярославская губерния — 18 октября 2005, Москва) — советский и российский политический деятель, публицист, доктор исторических наук (1967), академик РАН, член Политбюро ЦК КПСС, один из главных идеологов перестройки. Воевал в морской пехоте (1942) на Волховском фронте, был тяжело ранен и комиссован. Возглавлял Международный фонд «Демократия» (Фонд Александра Яковлева), в котором подготовил к печати ряд томов засекреченных в советское время исторических документов.


Известная истина: создавая скульптуру, Роден — по его словам — просто отсекал от камня или мрамора все лишнее. Не слишком увлекаясь аналогиями, замечу только, что задача, которую уже не первый год решает академик Александр Николаевич Яковлев, быть может, не менее сложная: искать и находить мельчайшие и «совсекретные» факты, надежно спрятанные в архивах эпохи. Отсекать все лишнее — версии, гипотезы, слухи, — освобождая его величество Факт от наслоений времени, аберрации человеческой памяти и эмоций. Отсекать — во имя освобождения правды.
Вот уже третий год в издательстве «Международный фонд “Демократия”» одна за другой выходят книги 40-томного проекта под названием «Россия. XX век. Документы». Кроме сорокатомника, имеющего отношение к внутренней жизни страны, планируется издание 25 томов документов по внешней политике страны.
Этот масштабный проект осуществляется под руководством председателя Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, президента Международного фонда «Демократия» Александра Николаевича Яковлева, и читатель, возможно, уже познакомился с тремя первыми томами: «Филипп Миронов. Тихий Дон. 1917–1921», «Кронштадт. 1921», «Катынь. Пленники необъявленной войны», за краткими названиями которых — акты грандиозной человеческой трагедии, разыгравшейся на землях «одной шестой» нашей планеты...
А совсем недавно увидели свет четвертый и пятый тома. Один из них, под названием «Лубянка», включает в себя документы по теме «ВЧК — КГБ: 1917–1960» (с публикацией архивных документов всех промежуточных «ведомств» — ОГПУ, НКВД, МГБ, МВД...).
Тема другого определена триптихом судеб: «Маленков. Молотов. Каганович».
«1941 год» — значится на обложках еще двух томов, документально удостоверяющих ход мировой истории от июня 1940-го по июнь 1941 г.

Начало цитаты:
"— Почему я взялся за труд, масштабы которого нетрудно угадать за названиями уже вышедших частей? — предварил мой первый вопрос Александр Николаевич. — Решение опубликовать документы, десятилетиями сокрытые от глаз современников, пришло, когда почувствовал «изменение ветра» в политике: за последние годы в «рационе» общества активизировались силы реставрации, мечтающие повернуть вспять новейшую российскую историю и вновь одурачить страну и ее народ барабанной дробью громких лозунгов и бесчестных обещаний. Сделать это нелегко, но возможно, если лишить общество исторической памяти, подменить понятия, исказить факты и события. Попытки такие делаются ежедневно — в речах некоторых политиков и законотворцев, в легковесных публикациях и демагогических «трудах», полных вранья, цель которых очевидна: покрыть глянцем псевдопатриотизма самые драматические и темные пятна нашей реальности. Вспомним, как в тридцатые годы школьников заставляли заклеивать в учебниках истории портреты вчерашних героев гражданской войны, лидеров партии и правительства, которые в одночасье становились «врагами народа»...

Надо признать, что время для очередного нападения на правду истории выбрано со знанием дела: сегодня люди, уставшие от экономических провалов последнего десятилетия, от рытвин и ухабов на пути, которому общество доверилось, — эти люди, работающие без оплаты их труда, оказавшиеся на обочине жизни, а зачастую и выброшенные из нее, в лучшем случае вполуха слушают самые трезвые и справедливые истины. Призывы и доказательства так называемой публичной политики работают сегодня слабо — слишком много ощутимых ударов нанесено в последние годы по российской демократии. Значит, надо успеть хотя бы напечатать документы. С документами может спорить только политический пошляк.

— Как строится Ваш проект? Каким вехам истории Вы уделяете главное внимание — ведь XX столетие в России буквально захлебывается событиями вселенского масштаба?

— Мы (а весь коллектив, работающий над многотомником, едва ли насчитывает 10 человек, включая бухгалтера, юриста, машинистку) постарались увидеть главные события века и роль Советского Союза, России в развитии главных сюжетов истории. Так, часть проекта — это «Россия. XX век. Документы» (порядка, как я уже сказал, сорока томов), затем — «Документы внешней политики. XX век» (предполагаем выпустить двадцать пять томов), четырехтомник под названием «Ближневосточный кризис» объединит, на мой взгляд, хитросплетение тайных планов мира и века... Отдельный том будет посвящен событиям тридцатилетней давности в Чехословакии («Прага, 1968»), которые я видел воочию и забыть не могу по сей день...
Хочу подчеркнуть, что внутри единого большого замысла есть свои внутренние, локальные задумки: например, попытаться «пропустить время» через Пленумы ЦК КПСС... Например, следующий, 6-й том будет посвящен Лаврентию Берия — его деятельности (в документах) на разных этапах жизни и на разных постах, его судьбе и влиянию этой зловещей, но неоднозначной фигуры на судьбы миллионов наших сограждан.
Кровавый палач? Бесспорно. Но, как показывают свидетельства, — всего лишь «один из» таких же палачей в окружении Сталина.
Судьба Лаврентия Берии известна: он расстрелян 23 декабря 1953 года за свои многочисленные и кровавые преступления. Но вот загадка: за несколько часов до смерти Сталина собралось руководство партии (и Берия был едва ли не главным инициатором этого события), принявшее решение «вернуться к ленинским принципам». Исполнительная власть возвращалась в Совмин, во главе которого должен был стать Маленков, его первыми заместителями планировались Молотов и Берия, а Хрущев должен был сосредоточиться в ЦК КПСС — в качестве секретаря ЦК, с функциями «идеология и учет кадров». Одним словом, как при Ленине. И вспомним, это Берия буквально через несколько дней после смерти Сталина настоял на реабилитации врачей-«убийц в белых халатах», это он спешил обогнать своих сотоварищей по власти, открывая двери сталинских концлагерей... Многозначная фигура, в истинных намерениях и действиях которого должны помочь разобраться документы.
Только что вышедший том из серии пленумов, «героями» которого стали Маленков, Молотов, Каганович, построен на неправленой стенограмме июньского пленума ЦК КПСС 1957 года. Это связано с «антипартийной группой», когда на пленуме был почти снят со своих постов Хрущев, которого спас от отставки маршал Жуков. Кроме стенограмм пленумов о Берии и «антипартийной группе», мы собираемся опубликовать стенограммы пленумов, посвященных дележу власти в 1953 году, снятию Маленкова в 1955 году, снятию Жукова в 1957 году и, наконец, снятию Хрущева в 1964 году. Документы пленумов не только рассказывают, но в полный голос кричат о двойной морали этих людей, их духовном и нравственном ничтожестве. Я очень надеюсь, что у этих книг будет читатель: исторические факты навевают вполне современные мысли и ассоциации...

— В нашем предыдущем разговоре, Александр Николаевич, Вы говорили о перспективах рассекречивания архива Сталина. Как обстоит дело сегодня?

— В первых числах апреля Президент распорядился, чтобы этот архив был передан нам для публикации. Трудно переоценить значение этого решения. Ведь с документами, которые предстанут перед читателем и останутся неоспоримыми для будущих поколений, — уже не поспоришь. Надеюсь, закончатся разговоры и о том, что Сталин был больным, психически неустойчивым человеком. Нет, он был просто самой страшной, самой зловещей и злодейской фигурой многовековой российской истории. Вот вам только один, вполне продуманный вождем момент в истории отечественных репрессий. Я опираюсь на факты, на документы, лежащие передо мной. Никаких эмоций!.. Скажем, начинается строительство Норильского горнодобывающего комбината. Конец 30-х годов. Министерство внутренних дел составляет план-разверстку для сотен ведомств и предприятий: от вас, дескать, требуется один главный инженер, два плановика, десять горных инженеров, 100 слесарей, тысяча землекопов и так далее. То есть, «дела» на «врагов народа» будут еще спланированы, созданы под необходимые для стройки профессии. А за этим чудовищным планом — всегда режиссура одного и того же человека. Сталина... Разумеется, его преступлениям перед народом будет посвящен не один том. Какого бы крупного события мы ни коснулись, документы всегда ведут в Кремль, к «вождю народов». А потому один том мы посвятим документам, связанным с ГУЛАГом. Еще один — детям ГУЛАГа, кошмару сотен тысяч загубленных детских судеб.

Не в этих ли оборвавшихся корневых связях надо искать причины сегодняшнего состояния общества?.. И еще: дело не только в обнародовании сенсационных, доселе не известных фактов, за каждым из которых трагедия века. Думаю, важен сам принцип публикации архивных документов — как формы мышления. Этот принцип сохраняется в каждом томе, в каждом пласте исторического времени — как наше обращение к читателю, как выражение доверия к его способности думать самостоятельно...

— Но, говоря о сегодняшнем состоянии общества, разобщенного, раздираемого политическими играми не всегда честных и добросовестных людей, — надеетесь ли Вы на массового читателя в разных слоях населения?

— Знаете, я имел не раз возможность убедиться, что с людьми надо говорить на языке фактов, а не лозунгов. Тогда тебе верят. Вот недавно я был в Барнауле, выступал в крупном локомотивном депо, где в начале века была создана первая в Сибири ячейка социал-демократов. Надо сказать, народ собрался особый: пришли машинисты, рабочие с многолетним стажем — аристократия своего цеха! Разговаривали мы часа три... Из них лишь десять минут в жестких тонах, с недоброжелательными выкриками. И закончил я свое выступление под аплодисменты. И письма мне идут из Барнаула по сей день: люди задают острые вопросы, советуются, как поступать и прочее. Надо говорить с народом честно. И — доказательно. Вот недавно я начал писать нечто вроде мемуаров-размышлений о людях, с которыми меня соединяло и разъединяло время. Не знаю, когда закончу и буду ли их публиковать, — для меня важнее положить чувства и факты на бумагу, поговорить с самим собой. Сейчас закончил главу о Михаиле Сергеевиче Горбачеве, которого вижу и воспринимаю как фигуру крайне сложную, но при этом показываю его роль как второго «очеловеченного» рулевого нашей страны в XX столетии.

— Тогда кому же Вы отдали роль первого?

— Последнему российскому императору Николаю Второму. Не удивляйтесь: в течение столетия этого человека всячески оплевывали. Порой — зря, не по делу. При Николае и парламентаризм в России утвердился. И газеты были куда свободнее и демократичнее, чем сегодня... При этом я не склонен романтизировать последнего Романова: я честно пишу и о его слабостях, и о таком непростительном духовном ущербе, как его антисемитизм, принесший страдания еврейскому народу и на долгие годы определивший «национальную политику» в России. Я просто, как и в многотомном издании, о котором мы с вами говорим, опираюсь на факты и только на факты, еще не осмысленные до конца. А без этого не поймешь и советской истории, и событий последнего десятилетия, когда Россия так решительно изменилась...
Еще раз хочу подчеркнуть: наш многотомник не есть история борьбы со сталинским фашизмом и не исследование причин победы и — увы! — приближающегося поражения демократии в нашей стране. Наша задача — обозначить идеи времени в принципе. Создать такой единый сценарий событий века, в котором убеждала бы и кричала бы каждая строка. Остальное — за читателем. Ведь публикация документов в историческом масштабе, от государственного пакта шестидесятилетней давности (как, скажем, пакт о дружбе с фашистской Германией, подписанный Молотовым и Риббентропом) до служебных записок разных лет, предлагает и современникам, и их потомкам панораму событий в совсем ином историческом масштабе, а потому и осознается по-новому, в рамках исторического сознания.

— В нашем разговоре прозвучало слово «фашизм». Сталинский фашизм. Видимо, как концепция тоталитарного режима? Но и сегодня, Александр Николаевич, это слово не ушло из общественного лексикона. Ваше мнение о его опасности в России...

— Моя точка зрения, которую иногда считают упрощенной, заключается в том, что в России (ранее — в советской империи) фашизм и не проходил. Этот «общественно-политический СПИД» не появляется на какой-то исторической странице как бы из ничего. Он просто мимикрирует, принимает новые формы. В этом году исполнилось семьдесят пять лет с того дня, когда фашизм пришел к власти в Германии. Три четверти века человечество пытается вылечиться от этого заболевания, но сколько рецидивов мы знаем!.. А в России фашизм зародился в 1917 году, когда свершилась Октябрьская контрреволюция. Первые концлагеря были организованы при Ленине. Расцвет российского фашизма состоялся при Сталине. Каким еще термином обозначить то, что происходило в стране в течение трех с половиной десятилетий? Десятки миллионов погибших в концлагерях, в застенках, в расстрельных камерах. Жертвы коллективизации, замерзавшие в теплушках, а то и просто в степи. Голод тридцатых годов, унесший в могилы более пяти миллионов человек. Целые народы, выброшенные с родной земли и обреченные на вымирание. Расстрелянная культура, наука, обезглавленная армия. Казалось бы, кого еще сегодня нужно убеждать в том, что российский фашизм и его отцы-основатели принесли своему народу несчастье, превосходящее по масштабу гитлеровское нашествие. Но ведь почему-то выходят на уличные митинги агрессивные бабули, замороченные пожилые люди с профашистскими лозунгами и плакатами, призывающими к новым погромам и повторяющими убогие идеи провокаторов царской охранки и вождей германского нацизма: кто стоит за их согбенными спинами? Кто финансирует более полутора сотен националистических и профашистских изданий, выходящих сегодня в России?.. Кто подкладывает мины у рижской и московской синагог и занимается грязным вандализмом на еврейских кладбищах? Кому выгодны конфликты с чеченцами и «лицами кавказской национальности» на колхозном рынке и на столичной улице? Да что говорить, если еще недавно в Государственной думе можно было приобрести книжонки откровенно расистского содержания!..
Пока фашизм не у власти. Времена государственной поддержки ксенофобии, расизма, антисемитизма прошли. Но интернационал-фашизм не исчез. Большевизм, который изо всех сил пытаются реанимировать в нашей стране «неокоммунисты», это и есть российская форма фашизма. Коммунизм как культурологическое учение, созданное на опыте накопления капитала в Англии, был лишь «теоретической шляпой». Политическую суть он стал обретать после Французской революции. А уже в невнятице «Коммунистического манифеста» зазвучали откровенно политические нотки:
— насилие как повивальная бабка истории, а революции — «локомотив истории»;
— отрицание гражданского общества, частной собственности и семьи;
— воинствующий атеизм;
— необходимость классовой борьбы (а ведь это — геноцидное понятие!)...
На основе этих постулатов и возник большевизм, еще раз повторю — российская форма фашизма. Он не исчезал в нашей стране даже после смерти Сталина, подпитываемый идеями национализма, вражды между этническими группами, удобренный лозунгами махрового антисемитизма. Поэтому, когда сегодня у некоторых вызывает шок поведение «нового фюрера» Кондратенко и его погромные речи, я лишь хочу спросить: а разве кондратенки в России на протяжении последних восьми десятилетий исчезали? В лучшем случае — замолкали на время... И если демократическое общество действительно хочет покончить с фашизмом, угрожающим покою и нормальной жизни нашего общего дома, — необходимы решительные действия властей и общества.

— Вы видите возможность в продолжении курса, по которому мы пошли двенадцать лет назад?

— Буду, возможно, банален, но повторю: все беды сегодняшнего дня — от незавершенности реформ. Такое ощущение, что общество забеременело, но никак не решится родить. А если мы — простите за натурализм — прервем беременность на столь ранней стадии, то попросту поклонимся памяти и образу «вождя народов»! Тем более что этот «образ» не исчез из нашей реальности — он лишь рассыпался на миллионы маленьких «бюстиков» — «сталиночков». Да-да! Сталин жив в сегодняшней бюрократии, которая встает на пути каждого нового живого дела. Память о нем — в любом незавершенном деле: в военной реформе, которая, по сути, и не начиналась, в отсутствии реально работающих законов и в несвершенной судебной реформе (ведь телефонное право никуда не исчезло — изменились должности и номера телефонов, и только), в вялотекущей земельной реформе, в торопливо придуманных размерах налогов, которые не дают дышать людям, даже стремящимся к созидательному труду.
А решили бы мы эти проблемы, был бы наш народ сыт и доволен, обрабатывали бы землю ее законные владельцы — фашизму стало бы нечего делать в России...
И, наконец, последнее, а по сути — первое необходимое условие успешной борьбы с фашизмом — немедленное и надежное объединение всех демократических сил. Вот уж действительно — промедление смерти подобно. Чтобы напомнить людям об этой реальной опасности, и создается, в частности, история российской жизни в документах..."
Конец цитаты.



Источник:
АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ. ИЗБРАННЫЕ ИНТЕРВЬЮ: 1992–2005, 1994–1999 годы, Документ № 65, "Освобождение правды".
Литературные вести, № 29, июль — август 1998 г. Беседу вела Н. Железнова.