Ковид убивает медицину РФ

Внутренние паразиты настолько "Оптимизировали" медицину в России, что она не справляется не только с ковидом, но и с обычными соплями. Не хватает врачей и больничных коек. Но это не смущает чиновников от здравоохранения РФ...

Ковид убивает русскую медицину. реанимация бесполезна?

Автор – Анастасия Антонова, Александр Чаусов

"Оптимизированная" медицина в России не справляется не только с ковидом, но и с обычными заболеваниями. Не хватает врачей и больничных коек. Но это не смущает чиновников от здравоохранения и Роспотребнадзор России, которые на волне "борьбы с эпидемией" добиваются для себя всё новых политических и финансовых преференций. Фактически речь идёт о формировании пятой власти, которая претендует на первую по влиянию.

С начала пандемии во всем мире и в России система власти переформатировалась таким образом, что на первый план вышли чиновники от медицины. Они берут на себя смелость выпускать постановления вразрез с базовым законодательством, правами и свободами граждан, а то и с Конституцией. Но указы эти исполняются неукоснительно. Ковид всё спишет.

Вакцинация – это, возможно, хорошо и правильно. Но получилось, что медицинская власть – столь же бессмысленная, сколь и беспощадная – сосредоточила все силы на прививках, откровенно "забив" на оказание плановых медицинских услуг.

То есть на свои прямые обязанности.

Большая беда в маленьком городе

Ирина (имя изменено – прим. ред.) работает в Областной детской клинической больнице Великого Новгорода. Их учреждению, можно сказать, повезло: оно выжило в годы тотальной оптимизации. Но кадровые потери не обошли её стороной задолго да пандемии. Ирина вспоминает:

По разным службам происходило всё по-разному. Низкое финансирование по услуге, низкие зарплаты. Люди ставили к самим себе множители, чтобы были доходы выше ставки. И врачи, и сёстры. Первая волна понимания, что нас обманули, была в 2008 году, когда не произошло обещанного повышения зарплат. Потом началось: часть оклада в стимулирующие, потом часть стимулирующих – обратно в оклад, и всё это в докладах фигурировало, как изменение оплаты труда в лучшую сторону, хотя по факту никакого роста не было. К 2018 году стало совсем тяжело, начались провалы в непрерывности оказания медпомощи. Кто-то держался, кто-то увольнялся, кто-то отказывался от совместительства. Подкатил кадровый голод.

Нехватка кадров, по словам Ирины, решалась просто: сверхурочными медикам вне плана. Врачи брали совместительство, дополнительную нагрузку. Часть санитарок в целях экономии руководство перевело на должности уборщиц и соответствующие зарплаты, хотя они продолжали выполнять прежние обязанности.

Нас лишали отпусков, санитарок переоформили уборщицами, кастеляншами. График врачей составлялся без учёта нормы нагрузки, без учёта мнения сотрудников. Это был принуждающий стиль управления. Однажды лоры уволились всем отделением, вообще все ушли. Кто-то подавал в суд и даже выигрывал, но ничего не менялось. Это были циничные нарушения трудового законодательства,

– рассказала собеседница Царьграда.

На сегодняшний день, по словам Ирины, Областная детская больница остаётся в регионе единственным стационаром оказания медпомощи без возможности разделения потоков до уточнения ковидного статуса больных. После положительного теста большинство переводят в "ковидный" филиал, но "тяжёлые" остаются в больнице:

Травма, хирургия, лоры – не было сформировано отдельных площадей для разделения в таких случаях. Нет возможности технической, нет места. Мы изолируем таких больных, но осуществляет помощь тот же персонал, без выделения "красной зоны". Есть СИЗ (средства индивидуальной защиты – ред.), но мы их используем только при работе с больными с подтверждённым диагнозом.

Были периоды приостановки плановой помощи по приказам, но вообще плановую помощь и восстановительное лечение мы по мере сил своим больным оказываем. Но людей не хватает. Вакансии врачей – висят. Уровень ЦРБ провален, больничка наша просела и по качеству, и по уровню. Мы стали фельдшерским пунктом, сюда пошли потоки, персонал перегружен и отвлечён от специализированных форматов оказания медпомощи. Непонятны перспективы, всё непонятно. Все так живут. Бросить не можем, оставаться тяжело.

Так выглядит жизнь рядовых врачей в России. Эта больница – всего лишь один пример из многих. С 2007 по 2012 год, когда Татьяна Голикова была министром здравоохранения, страна потеряла примерно 1,3 тыс. больниц, 20 тыс. терапевтических и 9 тыс. инфекционных коек.

Как убивали медицину

Оптимизация медицины официально началась в 2010 году, когда был принят закон об обязательном медицинском страховании. Но процесс продолжал разгоняться, здравоохранение теряло и учреждения, и людей. В 2019 году, на пороге пандемии, в России насчитывалось 1,124 млн больничных коек, или 78,4 на 10 тысяч населения. Для сравнения, в 1990 году в РСФСР их было более двух миллионов и 137,4 на 10 000 человек соответственно.

Результаты оптимизации приведены в многочисленных статистических данных в открытом доступе в Сети. И из них, например, следует, что в 1990 году в России работало 12 800 больничных организаций. А в 2019-м их осталось 5200. Здесь, конечно, есть нюанс: эти данные среди прочих включают сокращение юридических структур, когда несколько больничных организаций становятся одним юридическим лицом.

Но уж точно не становятся одним физическим лицом сокращённые врачи. По данным на начало 2020 года, за последние пять лет количество врачей в стране сократилось на 7 тысяч человек. И это не только врачи-инфекционисты и эпидемиологи, как можно было бы подумать. Эти доктора сейчас трудятся в "красных зонах", умирают от внутрибольничной инфекции и стоят на первой линии огня. Но многих здравоохранение потеряло ещё до пандемии – они просто ушли.

Не добавляет позитива и нынешняя кампания по тотальной QR-кодизации, которая вызывает определённые сомнения, в том числе и у самих медиков.

Так, в Ярославской области около сотни врачей отказались прививаться и были отстранены от работы в начале сентября этого года. Это – очередные потери.

В Оренбурге, если уж говорить про "эффективный менеджмент" в медицинской сфере, без "формальных нарушений", в конце марта 2020 года были уволены главные врачи трёх больниц. К слову, уже в октябре проблему массового увольнения специалистов подняла министр здравоохранения области Татьяна Савинова. В заголовках тогда писали про "грубое обращение пациентов" (не тот народ достался?). Но и сама Савинова говорит о крайне тяжёлых условиях работы медиков. И условия эти становятся всё сложнее и сложнее.

Если посмотреть новости регионов по теме медицины и врачей, то в целом картина за последние годы не выглядит утешительной. Медики уходят из государственной системы, чаще всего переводясь в платный сектор.

Здесь, конечно, можно вспомнить программы "Земский врач" и "Земский фельдшер". Согласно последним опубликованным данным, в село по этим программам с получением финансовой компенсации и "подъёмных" на жильё поехали работать "более 5 тысяч человек". Учитывая сокращение больниц в сельской местности втрое в период с 2005 по 2018 год, а также серьёзные многолетние опасения в том, что к 2023 году в России вообще не останется больниц на селе, не очень понятно, где все эти "земские доктора и фельдшеры" работают.

"Они старались!"

Надо отметить, что в 2020 году государство вроде бы стало понемногу менять вектор "оптимизации" и открывать новые больницы. Так, в октябре 2020 года замминистра здравоохранения Игорь Каргаманян анонсировал в 2021 году строительство в России 24 районных и 87 центральных районных больниц, а также 386 поликлиник. Вот только не слишком ли это мало – и не слишком ли уже поздно?

Особенно в контексте того, что когда в Россию пришёл коронавирус, объёмы плановой медицинской помощи, в силу многолетней предшествовавшей этому всему "оптимизации", сократились вдвое. В некоторых регионах эту помощь периодически вовсе приостанавливали.

По ситуации на 22 декабря, в стране привито хотя бы одним компонентом 72 307 296 человек – 49,5% от всего населения России. И это фактически единственные цифры статистики, которыми может похвастаться сегодня отечественное здравоохранение. Смертность за счёт пандемии, по данным Росстата, к декабрю составила порядка полумиллиона человек. Итоги прошлого года ужасают: продолжительность жизни упала до 70,2 года, смертность от болезней сердца и системы кровообращения выросла на 12%, от сахарного диабета – на 26%, от болезней нервной системы – на 20,9%.

Всё чаще жители России высказывают подозрения – а не списываются ли человеческие потери на жертвы эпидемии? Ведь очень удобно через страшные цифры смертности продвигать всё новые ограничения, запреты и прочие "интересные" цифровые задумки – к примеру, с QR-кодами, которые приводят к сегрегации русского общества.

В этой истории замешаны очень большие деньги государственных контрактов на производство вакцины, которую нужно непременно и в полном объёме использовать. Ну и на производство "лекарств от коронавируса" с сомнительной эффективностью. Не стоит забывать о "коммерческом следе", в котором фигурируют нынешний вице-премьер Татьяна Голикова и главный санитарный врач страны Анна Попова. Всю страну удивила скорость, с которой закончилось "парламентское расследование", инициированное по поводу возможного "конфликта интересов" этих чиновниц спикером Госдумы Вячеславом Володиным.

Пятая власть?

Постепенно медицинское чиновничество превращается в этакую "пятую ветвь власти" в России. И ветвь эта берёт под контроль три официальных пункта, прописанных в Конституции РФ.

Например, ещё в начале ноября этого года всё та же Татьяна Голикова заявила о том, что главные санитарные врачи в регионах получат новые полномочия:

Главные санитарные врачи регионов наделяются ещё одним полномочием. Когда они представляют информацию о ситуации губернатору соответствующего региона и также рекомендации по реагированию на ситуацию.

Вице-премьер в своём выступлении подчеркнула, что в случае разногласий между санитарным врачом и губернатором по антиковидным мерам губернатор "должен в короткие сроки представить мотивированное заключение, почему он не согласен с этими предложениями. Если таковая ситуация складывается, то меры реагирования должен принимать главный санитарный врач России".

Вопрос о том, кто избирал главных санитарных врачей, чтобы у них в подчинении теперь находились главы регионов, – задавать уже то ли излишне, то ли попросту поздно.

И сейчас мы можем наблюдать печальную картину того, как подвергавшаяся многолетней "оптимизации" государственная система здравоохранения не в состоянии предоставлять медицинские услуги на должном уровне, но рычаги власти держит крепко. Бросая все силы на вакцинацию и борьбу с вирусом. Одним из страшных примеров последствий такой политики стала история блокадницы из Ленинградской области, которая вскрыла себе живот, не дождавшись операции и испытывая непереносимые боли. Региональный комитет по здравоохранению, разумеется, объяснил отказ в операции ковидом.

Что с того?

С политической и общественной точки зрения, такое установление "пятой власти" – очень тревожный сигнал. Который может вызвать самую негативную и широкую публичную реакцию. Русские люди и так пребывают в постоянной тревоге последние два года, да и на медиков, а особенно медицинских чиновников, смотрят всё более нервно.

Истории про "новые полномочия" и возможные "конфликты финансовых интересов" тоже не добавляют русским людям благодушия. И очень не хотелось бы, чтобы терпение народа в какой-то момент лопнуло.