Два декабриста

Два «декабриста» в нашем календаре связаны неразрывными историческими узами и оба в памяти человечества отнесены к уникальным явлениям. В декабре 1879 года родился И.В. Сталин. В конце декабря 1922 года учредительным актом народов России образован Советский Союз. 43-летний генсек РКП(б) имел к этому самое непосредственное отношение. Ныне – меньше, чем через десять дней – откроется столетний год создания СССР. «Советская Россия» намерена пройти его неспешным шагом с внимательным взором и открытой душой, как проходит человек по родной земле, постигая уроки.

Давно хотелось вовлечь в собеседники с нашей аудиторией Евгения Юрьевича СПИЦЫНА, покоряющего своей эрудицией – необъятный кладезь знаний отечественной истории, в концептуальном плане и весьма значимых деталей, отважный полемист во всеоружии неопровержимых аргументов, выстраиваемых с педагогическим даром.

Евгений Юрьевич охотно отозвался на приглашение газеты.

В. ЧИКИН: – По затейливым представлениям современного обывателя, рождение СССР – это некий фантом: произнесли вожди сто лет назад заветную аббревиатуру – и явилось в одночасье необычное государство, да впопыхах подложили мину под здание, не подумали, что когда-нибудь рванет… Но ведь к декабрю 1922-го есть пролог, у идеи СССР есть свои истоки.

Е. СПИЦЫН: – Безусловно! Пролог – это Октябрь 17-го, пять лет развития социалистической революции, самоспасение и становление советской власти. А идея создания демократического рабоче-крестьянского государства в многонациональной России разрабатывалась с начала двадцатого века. Это было заявлено в первой партийной программе большевиков, в программах других революционных партий. Национальный вопрос был острополемическим. В капиталистической царской России его решение было невозможно. А это – звучная струна в ансамбле новодемократического государства у нас. До Первой мировой войны появляются ленинские «Критические заметки по национальному вопросу» и «О праве наций на самоопределение». Еще ранее тема осмысляется в работе «О национальной гордости великороссов». А посмотрите, как цепко Владимир Ильич ухватился за возникший опыт ивановских Советов.

Среди теоретиков национального вопроса практически сразу выделился Иосиф Сталин, который в 1913 году закончил свою знаменитую книгу «Марксизм и национальный вопрос». Ленин высоко оценил ее содержание. Кажется, для него по-новому открылся этот революционер. По-моему, в письме Горькому он сказал тогда: у нас здесь есть замечательный грузин, который детально занимается этой проблематикой.

Понятно, что в годы Первой мировой войны национальный вопрос приобрел особую остроту. Как поведут себя представители разных наций, народов, этносов в ходе революционных сражений и битв, которые буквально назревали. И когда случилась февральско-мартовская революция, стало очевидно, что унитарная Россия буквально в считаные дни разлетелась в прах.

Нам теперь президент Путин и его пропагандистская обслуга говорят о том, что Ленин заложил какую-то бомбу (право наций на самоопределение), и в результате рвануло Советский Союз. Так я напомню, что Российская империя была унитарным государством. Никто никаких бомб не закладывал, никаких национальных республик или автономных не было. И тем не менее Российская империя разлетелась в пух и прах. И замечу, речь шла не только о националистических сепаратных движениях – например, в той же Малороссии или в Прибалтике, Закавказье, Средней Азии, но и в исконных как бы русских областях.

В.Ч.: – Отмечу в скобках: почти 5 лет назад, когда В.В. Путин на встрече с учеными (!) в Кремле объявил свою сенсацию о «ленинской бомбе» под здание СССР, наши авторы и читатели бурно среагировали. Прошел блиц-диспут, вышла брошюра. На ТВ прошел «поединок», где «сенсацию» Путина защищал, видимо, ее соавтор Жириновский. 70,3%, более 60 000 телезрителей, отвергли кощунственную антисоветчину.)

Е.С.: – Что касается «пролога» создания Советской Федерации. В горниле Гражданской войны большевикам огромными усилиями удалось практически сохранить все историческое (хочу подчеркнуть) ядро Российской цивилизации. Когда нам говорят, что большевики потеряли Финляндию, Польшу и т.д. и т.п., надо бы знать: Польша и Финляндия никогда не являлись историческим ядром русского национального государства. Это были территории, которые случайно попали в руки русских царей. Финляндия вошла в состав Российской империи по итогам очередной русско-шведской войны, Польша вошла в состав Российской империи по итогам наполеоновских войн и заключительного Акта Венского конгресса в 1815 году.

Что касается Закавказья, то там Россия защищала и освобождала многочисленные кавказские народы от турецкой и персидской экспансии. Иначе многих народов современного Кавказа просто не было бы в живых…

В.Ч.: – Еще отступление. После неудачных операций с «ленинской бомбой», с В.В. Путиным, видимо, был проведен коллоквиум по теме «разногласий архитекторов строительства СССР» – во всяком случае, вскоре он отправился на Ставрополье, где ему собрали благодарных слушателей из «Народного фронта», и он принялся им разъяснять смысл своих нападок на Ленина. «Что я имел в виду?.. Я имел в виду дискуссию между Лениным и Сталиным по поводу того, как строить новое государство… Сталин тогда сформулировал идею автономизации Советского Союза… Ленин раскритиковал позицию Сталина». Далее последовали пояснения с примечаниями: «вы лучше меня знаете» и «я могу ошибаться»… Не будем рецензировать лекцию В.В. Путина, а попросим уважаемого историка высветить историческую правду.

Е.С.: – Можно ли было воссоздать большевистскую Россию на принципах унитаризма? В принципе, можно было бы. Но большевики всегда выступали за равноправие наций и народов. Они не считали, что какой-либо народ, пусть даже государствообразующий, должен выступать по отношению к другим довлеющей силой. Они выступали за то, чтобы была создана именно добровольная федерация народов. А дальше у них начались разногласия.

Часть лидеров большевизма говорили о том, что надо создавать равноправную федерацию наиболее крупных народов с прицелом на мировую революцию. Тогда еще существовала иллюзия, что революционная волна будет идти только по нарастающей, и очень рассчитывали на то, что эта революционная волна перекинется, прежде всего, в Германию, и в результате возникнет не только Советская Россия в широком смысле, но и Советская Германия. Объединить две эти гигантские силы можно было только на принципах равной федерации.

Понятно, что Германия не смогла бы войти в состав России, но могла бы создать вместе с Россией единую федерацию. Ленин и Зиновьев, и другие, считали, что соединение промышленной и технологической мощи Германии – а тогда она была ведущей промышленной державой – и аграрной мощи России создаст непобедимый союз трудового крестьянства и рабочего класса.

Вторая позиция была высказана Сталиным. Он говорил о том, что надо создавать федерацию, но федерацию на принципах автономий, и вхождение в состав большой России автономных государственных образований с тем, чтобы не было, условно говоря, угрозы выхода этих автономий из состава России.

Владимир Ильич поддержал Сталина – они встречались несколько раз и разговаривали на эту тему. Но поддержал стратегически, однако тактику на данный момент считал неприемлемой. Мы дадим козырь в руки всем нашим противникам, рассуждал он, прежде всего из числа националистически настроенной интеллигенции и встроенных в нашу систему несоветских до конца политических структур. (Напомню, тогда еще были националистические партии: «Дашнакцутюн» и «мусаватисты», и грузинские меньшевики, и так далее.) Владимир Ильич опасался, что они своей националистической пропагандой смогут значительную часть местного населения одурманить ложно патриотическими лозунгами и оттянуть от партии большевиков. Допустить этого никоим образом нельзя. Мы должны эту повестку дня у них перехватить рассчитывал Владимир Ильич. Мы должны оседлать эту повестку дня, предложив создание действительно равноправной федерации. А что станет цементирующим элементом федерации? Единство партии – такую скрепу видел Ленин, подчеркивал это, и Сталин его понял и поддержал.

Неслучайно на X партийном съезде по итогам профсоюзной дискуссии, которая, по оценкам Ленина, грозила новым крупным расколом внутри партии, была принята резолюция «О единстве партии». Главная ее суть – запрет организационного оформления фракционных групп и группировочек внутри партии. Нынешние антикоммунисты спекулируют: дескать, были запрещены дискуссии. Ничего подобного. Принцип демцентрализма предполагал как раз обсуждение всех важнейших вопросов в масштабах дискуссий: поспорили, обсудили – приняли решение. А вот решение уже не надо оспаривать или осуждать, его надо исполнять. В резолюции съезда речь шла именно о единстве партии в организационном смысле. Недопустимо внутри партии функционирование разного рода организационно оформленных группировок, которые претендуют на некое квотирование и во время партсъезда, и в составе ЦK, и в других руководящих органах...

Конечно, Сталин с этим согласился…

Но потом, как известно, Владимир Ильич Ленин тяжело заболел, у него случился очередной инсульт, и дело создания союзной федерации перетекло в другие руки.

В связи с этим я хотел бы напомнить о знаменитой ленинской статье, которую датируют (я специально это мягко произношу) концом декабря 1922 года – «К вопросу о национальностях или об «автономизации», где как бы под раздачу попадают Сталин и Дзержинский. Эту статью долгие годы мало кто знал, но в период борьбы со сталинским культом Хрущев и его клевреты вытащили ее на белый свет и стали, как дубинкой, размахать направо и налево, доказывая якобы теоретическую ущербность Сталина и жесткую критику его со стороны Ленина.

Да, в годы учебы я некритически воспринимал эту статью и колючие слова, что «обрусевшие инородцы – Дзержинский и Сталин – всегда пересаливают по части истино русских настроений», что грузинский инцидент, связанный с тем, что Орджоникидзе съездил по физиономии Кавтарадзе за то, что тот назвал его сталинским ишаком… Ну, и так далее. Все это я воспринимал за чистую монету… Но в середине 90-х годов вышло фундаментальное исследование профессора МГУ Валентина Сахарова, посвященное последним ленинским работам – и «Письмо к съезду», и «О предании законодательных функций Госплану», и «Лучше меньше, да лучше» и так далее. Вот созданию этих работ и посвящено исследование В. Сахарова. (Напомню, что писать тогда Владимир Ильич уже ничего не мог. Решением Политбюро ЦК ему было разрешено ежедневно делать 50-минутные диктовки своим секретарям Гляссер, Володичевой и Фотиевой. Они записывали, потом запечатывали в конверты, заклеивали сургучом и писали, когда и кем это может быть вскрыто.)

Вероятнее всего, эти диктовки изучались и фальсифицировались либо Троцким, либо Э. Склянским, его правой рукой в наркомате и Реввоенсовете. За этим могла стоять Надежда Константиновна Крупская или младшая сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова – выдвигает версию В. Сахаров, но все-таки больше склоняется к тому, что тут «хозяйничали» Троцкий и компания. Часть ленинских диктовок могла быть сфальсифицирована и не в полной мере принадлежала Ленину. Прежде всего, это письмо «К вопросу о национальностях и «автономизации».

Эту позицию В. Сахарова затем активно поддержали многие крупные историки – в том числе Юрий Николаевич Жуков. Действительно, та степень аргументации и анализа всего материала была настолько зубодробительна, что я тоже считаю, что Сахаров во многих своих оценках прав.

В.Ч.: – Признаться, от таких версий и пересмотров глаза наперекосяк. Казалось бы, в синих переплетах ПСС всё тщательно процежено, канонизировано, как в Библии. Знаком с учеными-составителями – ответственные, скрупулезные, патриотичные люди; их руководитель – достойнейший человек, готовивший полковые знамена перед штурмом Рейхстага… И вдруг допущена фальсификация в последних работах Ленина… Хочется в сотый раз вникнуть в заветные строки, погрузиться в атмосферу столетней давности… А ведь действительно было отчаянное психологическое напряжение перед уходом Владимира Ильича и в руководящих верхах, и в ленинской семье… Может, как-то проявились следы противостояний?..

Но вернемся к рождению Союза.

Е.С.: – По факту что происходит? Действительно создается равноправная федерация союзных республик. 30 декабря полномочные представители четырех республик – Российской Федерации, Закавказской Федерации (была единая делегация), Украины и Белоруссии – подписывают два документа. Первое – это Декларация об образовании СССР. Второе – Договор об образовании СССР. Подписали эти документы несколько десятков человек. Не три полупьяных сговорщика, как в Беловежье, а несколько десятков человек, которые были полномочными представителями. Их делегировали Съезды Советов республик. Специально собирались и голосовали, чтобы полномочные делегации собрались в Москве и подписали Договор.

Затем, когда 30 декабря 1922 года собрался первый, уже Всесоюзный Съезд Советов, Договор был ратифицирован – так юридически возникло государство Союз Советских Социалистических Республик. А вскоре были созданы две рабочие комиссии: комиссия ВЦИК, которую возглавил Калинин, и другая, со стороны ЦК, по разработке первой общей союзной Конституции – ее возглавил Сталин.

В связи с 30-летием Беловежской сходки часто ссылаются на то, что Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали некий документ о ликвидации СССР. Но это всего лишь бумажка… Хотя ее утвердил Верховный Совет РСФСР и даже, стыдно сказать, проголосовали многие коммунисты… Ратифицировать эту бумажку мог только Верховный Совет СССР – в крайнем случае. Это первое обстоятельство. Второе: в самом Договоре об образовании Союза ССР никакого пункта о порядке его расторжения не было. И, наконец, третье, на что я хотел бы особо обратить внимание. Никто не уполномочивал ни Ельцина, ни Кравчука, ни Шушкевича что-либо подписывать применительно к Союзу ССР. Они могли, как главы республик, инициировать процесс выхода своих республик из состава СССР, но на то был закон, и надо было действовать по закону. Они ничего этого не сделали. Они с таким же успехом могли какую-нибудь буллу Иннокентия XIII отменить или там Нантский эдикт Генриха IV о религиозных правах гугенотов. Это если коротко…

В.Ч.: – Можно сказать, что сам процесс оформления СССР проходил спокойно, мирно – в оптимистическом и конструктивном духе. Хотя современные шоумены от политики все время внушают публике, что были воинственные противоречия вождей...

Е.С.: – Вот вы сейчас сказали о противоречиях... Дело в том, что люди, которые говорят об этом, либо плохо знакомы с фактическим материалом, либо всё прекрасно знают, но сознательно противопоставляют Ленина и Сталина. Сейчас даже есть целая когорта «ура-патриотов», которые вроде бы за советскую власть, но вроде против Ленина. Для них Сталин красный император, государственник, победитель в войне, который-де расстрелял ленинскую гвардию из космополитов…

Сталин всегда подчеркивал, что он не только был соратником Ленина, он был его учеником. Уж кто-кто, а Сталин прекрасно понимал масштаб личности Ленина и его неисчерпаемый творческий потенциал. Так знать марксизм, его сердцевину, его методологию и трансформировать теорию в жизнь мог только Ленин. Сталин этому учился всю свою сознательную жизнь.

Процесс строительства Советской Федерации, конечно, шел довольно тяжело – надо было не только притирать, сочетать интересы разных народов, но и консолидировать интересы разных политических группировок внутри самой партии. Когда у нас говорят «большевики – то, большевики – это...», не учитывать, что большевистская партия представляла собой конгломерат людей совершенно разных подходов ко многим проблемам. Если мы говорим, например, о создании Советской Федерации и написании первой союзной Конституции, то мы должны видеть, например, две серьезные группировки внутри партии, которые были настроены сепаратистски.

О ком идет речь? Прежде всего, о грузинах и об украинцах. Почему? Дело в том, что в ходе Гражданской войны, когда ­ стало уже очевидно, чья возьмет, в 1920 году в стройные ряды большевиков полезли многие вчерашнее эсеры и меньшевики.

Например, на Украине была такая партия «боротьбистов» – это левые эсеры на украинский манер. «Боротьбистами» их называли по логотипу их газеты «Боротьба» (рус. «Борьба»). Многие представители этой партии, в частности Хвыля, Шумский, Скрипник, довольно быстро сделали себе карьеру внутри самой партии и заняли руководящие посты. Лидером этих сепаратистов был тогдашний глава СНК Украины Христиан Раковский. (Как ни странно, к этой группировке тогда принадлежал и Михаил Васильевич Фрунзе, который был главнокомандующим войск Украины и Крыма.) «Боротьбисты» говорили о том, что не надо создавать жесткую федерацию, что федеральный центр в Москве должен получить лишь небольшой объем общесоюзных полномочий, а значительная их часть должна быть отдана на откуп республикам, в том числе вопросы внешней политики и строительства вооруженных сил.

Безусловно, союзный Центр, генсек Сталин допустить этого не могли, но действовали методом убеждения, а не методом насилия. Более того, когда через год Михаил Васильевич Фрунзе оказался в Москве уже в должности первого заместителя Троцкого по военному наркомату, то он пересмотрел свою позицию и твердо встал на позицию Сталина в отстаивании единства федерации с полноценным федеральным центром.

Такого же рихтования потребовала и позиция грузинского ЦК.

Поэтому первая союзная Конституция во многом носила еще компромиссный характер. То есть все-таки полномочий у республик было чуть больше, чем в последующем. Это создавало проблемы и в процессе реализации политического курса. Затем, по мере того как федерация крепла, по мере того как шло обновление партийных государственных республиканских элит и подрастали уже новые фигуры общего союзного масштаба, эта проблема снималась.

1922 год. На партийной конференции перед созданием СССР

В.Ч.: – Теперь мы видим, каким пышным цветом распустились рецидивы сепаратизма, когда обнулили ленинско-сталинскую политику, а мощно генерируемую идею Союза превратили в немощную тень – СНГ.

Е.С.: – Ведь поймите, у нас теперь всякая шелупонь монархическая или либеральная и даже вроде бы ура-патриотическая, социалистическая обвиняет большевиков в том, что те проблемы, которые сейчас есть на Украине, создали большевики. Не бандеровцы, не поляки, не австрияки, не немцы, а именно большевики. Мол, они проводили насильственную украинизацию и т.д. и т.п. Но эти люди никак не могут понять одной простой вещи: действительно с середины 1920-х годов на Украине стала реализовываться эта пресловутая украинизация, которая была узаконена даже на пленумах украинского ЦK и в решениях украинского Совнаркома. Проводить ее стали, главным образом, эти самые вчерашние «боротьбисты» – шумские, хвыли, скрипники… Квиринг, тогдашний 1-й секретарь ЦК Компартии Украины, не смог с этой публикой справиться, и в 1925 году подал в отставку. Сталин направил туда Кагановича. Он думал, что Каганович, будучи уроженцем Киевской губернии, приведет ребят в чувство. Но и Лазарь Моисеевич оказался в плену этой публики. И тогда в апреле 1926 года Сталин пишет свое знаменитое коротенькое письмо товарищу Кагановичу и другим членам ЦК Компартии Украины. В нем две главных позиции.

Первая позиция – мы, большевики, как интернационалисты не выступаем против украинизации, мы за украинизацию, но этот процесс будет естественным, стихийным, длительным, который займет не одно десятилетие, когда вчерашние украинские селяне будут пополнять ряды промышленного пролетариата Украины. Насильственно украинизировать рабочие массы и русский пролетариат на Украине только вредит делу. Это не политика национального освобождения, как писал Сталин, а это политика национального гнета, которая может вызвать в русских пролетарских массах только антиукраинский шовинизм. Это главное сталинское положение.

Второе. Слабость местных коммунистических кадров. Территория Малороссии – это аграрные земли, промышленности нет, пролетариата нет, где там настоящим марксистам появиться? Дело украинизации целиком и полностью отдали в руки «рагульской интеллигенции». Эта интеллигенция всегда будет проводить политику украинизации под лозунгами «Геть от всего советского!»…

Вот это у нас и произошло в годы горбачевской перестройки. Всплыла именно «рагульская» публика. В нагрудный карман засунул партийный билет, а в голове остался с «рагулями» и проводит политику украинизации. Начал это еще Шелест – ему, правда, тогда по рукам дали в начале 1970-х годов, потом его выкормыш Кравчук (именно П. Шелест его в ЦК притащил в 1970 году), а после Кравчука вся эта «рагульская» так называемая ученая интеллигенция просто оседлала этот процесс. Вершиной этого процесса стала бандеровщина, которая сейчас просто озверела. Так Сталин 90 лет назад об этом говорил. Вы проводите украинизацию не по-коммунистически, и она всегда будет идти под лозунгами «Геть от всего советского!», «Геть от  русского!», «Геть от Москвы!».

Когда Сталин эту гидру, что называется, придавил, тогда процесс украинизации в том виде, в каком он проводился, был заторможен. И никаких проблем во взаимоотношениях украинского, русского, белорусского и других народов не было.

Когда украинизация проводилась по-коммунистически во времена Сталина, никаких проблем во взаимоотношениях партийных государственных элит между республиками не было. Я уже не говорю об интеллигенции. Сколько в Москве было деятелей украинской культуры, которые здесь осели и которые сделали себе блестящую карьеру? А возьмите  маршалитет, генералитет… Все имена на слуху.

Когда украинизация проводилась на советский, на коммунистический манер, не растворялось русское, украинское, белорусское или чье-то в советском, а наоборот, национальное обогащалось, развивалось от взаимодействия. Был расцвет и национальных культур, и общесоветской культуры.

А сейчас мы выкинули под забор советскую культуру, у нас ее нет. У нас вроде бы цветет национальная культура, но покажите мне что-либо сравнимое с советской и с национальной культурой. Сейчас снимают одну пошлятину и всякую фигню, которая не то, что неприятно смотреть, а стыдно глаза открыть на это. Сняли советскую цензуру, так покажите нам выдающиеся произведения. Ничего нет, 30 лет барахтаются, никак не могут наесться бесцензурной стряпни.

В.Ч.: – Скажите, 1920-е годы для Сталина были огромным испытанием, чрезмерной перегрузкой. Где он черпал силы, на кого опирался?

Е.С.:  – Немного назад вернусь, хочу еще одну важную вещь подчеркнуть. Тем, кто обвиняет коммунистов, большевиков в том, что они создали рыхлое государство, которое развалилось от дуновения легкого ветерка, напомню, что самый суровый экзамен Советскому Союзу как многонациональному государству вынесла война, и Сталин в этой войне победил. Гитлер рассчитывал, что как только начнет войну против Советского Союза, он рассыплется, как карточный домик, и все эти якобы угнетенные народы ударят в спину большевистскому руководству. Ничего этого не произошло. Посмотрите, сколько среди полных кавалеров ордена Славы было выходцев из Средней Азии – киргизов, узбеков, таджиков. Они по-русски толком говорить еще не могли, но пошли защищать Советский Союз. Это как раз подтвердило правильность национальной политики больше­виков...

Теперь об испытаниях и силах… Несколько месяцев назад я перепечатывал мемуары Григория Зиновьева, так называемые тюремные мемуары, которые раздобыл Юрий Николаевич Жуков в архиве. Об этих мемуарах никто не знал вообще… Я читал внимательно – это какой-то ужас! Зиновьев, его банда, все эти троцкисты-бухаринцы в чистом виде – пауки в банке, которых интересовали только личные амбиции – и не более того.

Сталин эту публику прекрасно знал, он понимал, что с ними что-либо построить было невозможно. И от власти они не хотели уходить. Сталину необходимо было отстранить их, потому что он понимал, что ему нужны совершенно иные кадры, а не эти так называемые забронзовевшие профессиональные революционеры, которые за свое участие в борьбе с царизмом уже памятники себе поставили. Ему нужны были люди, которые получили бы современное образование и были бы готовы вместе со Сталиным в его команде строить социализм. Поэтому он стал активно проводить политику поиска, пестования и подготовки кадров: проводить политику культурной революции, когда миллионы и миллионы безграмотных людей шли получать знания, становились инженерами, учеными, квалифицированными рабочими.

Надо сказать, что за 1930-е годы Сталин такую систему подбора и подготовки кадров создал. Подобрал очень деятельную команду ближайших помощников. Среди них был и Валериан Владимирович Куйбышев, и Григорий Константинович Орджоникидзе, и Сергей Миронович Киров, и Вячеслав Михайлович Молотов… Про Молотова почему-то забывают, но он все годы индустриализации и коллективизации, культурной революции напрямую отвечал за все это, он был главой правительства с декабря 1930 по май 1941 года – десять с половиной лет был главой правительства. Его вклад в развитие СССР огромен. В Москве уже стоит памятник Примакову, который полгода был главой правительства, но нигде нет памятника Молотову, который возглавлял правительство в самый важный период строительства нашей индустриальной и военной мощи, без которой мы вообще бы и войну не выиграли. Надо бы обращение общенародное сделать, чтобы Молотову поставили памятник.

То же самое касается Ворошилова. Говорят о том, что Клим Ворошилов, первый красный офицер, был дуболомом, который не разбирался ни в чем, в том числе и в военном деле. Но Сталин не был таким глупым, чтобы позволить себе роскошь во главе армии иметь малоспособного человека. Напомню, что Ворошилов был знаком со Сталиным еще с 1906 года, они вместе были делегатами IV объединительного съезда. Ворошилов стал членом ЦК еще при Ленине, в марте 1921 года. То есть Ленин знал, что собой представляет Ворошилов. Воссоздание и переоснащение Красной Армии пришлось на годы именно его руководства наркоматом.

Самое главное, что во второй половине 30-х годов подросла та молодая поросль сталинских наркомов, которые и вынесли на своих плечах все тяготы и военного лихолетья, и послевоенного восстановления. Фамилии их хорошо известны: Устинов, Малышев, Завенягин, Вахрушев, много еще кто.

…Есть еще одна версия… Она, конечно, нуждается в особой проверке… В 2015 году выходила книга Александра Пыжикова «Корни сталинского большевизма», где он выдвинул версию, что одним из важных условий победы Сталина в реализации своего курса стало то, что в своей борьбе против так называемой иудейской космополитической верхушки, части партии Троцкого, Каменева и Зиновьева… Сталин опирался на так называемую староверческую партию. Пыжиков провел детальное биографическое исследование ближайших сталинских соратников и многих наркомов того призыва и установил, что практически все были выходцами из староверческих анклавов и воспитывались в соответствующей среде, имели соответствующую ментальность коллективизма и трудолюбия. Это относится к Молотову, Ворошилову, Швернику, Маленкову, Булганину, Кабакову, Малышеву, Устинову, Громыко… Они были выходцами именно из староверческих анклавов.

Недавно слушал интервью внука А.А. Громыко, которого тоже зовут Андрей, и он рассказал, что Андрей Андреевич дорожил своими староверческими корнями. И это очень любопытная тема еще и потому, что ментальность человека, которую он с молоком матери воспринял в молодые годы, во многом определяет и весь его жизненный путь. Такие люди в своих жизненных установках были очень скромными, не разгульными – людьми, которые были нацелены на результат и на совместную общинную работу. Сталин понимал и ценил такой менталитет.

В.Ч.: – Советский Союз был уникальным произведением человечества, во многом экспериментальным. В революционный период появились совнаркомы, наркоматы, Госпланы, совнархозы, колхозы, даже имена людей. И сейчас можно встретить Владиленов, Стальевичей и т.д. Да от самого слова «СССР» веяло революционной новизной… Но по мере «взросления» Советского Союза в его облике стало проглядывать лицо классической России. Это при Сталине, в 30-е годы, во время Отечественной и позже. Как вы считаете, связано ли это с «русским патриотизмом» Сталина, с его склонностями к русским традициям, к русской классике?

Е.С.: – Думается, процесс этот более сложный, чем «обрусение» СССР. Надо иметь в виду, что, действительно, в 1920-е годы у нас превалировали нигилистические настроения в отношении исторического прошлого нашей страны. Под это подгонялась соответствующая теоретическая база небезызвестной школой Покровского. Под это подгоняли педагогические концепции Выготского, Блонского, Залкинда и других. И борьба между космополитами, нигилистами и патриотами шла всегда. Сталин в этой борьбе занимал часто позицию именно патриотической части партии.

Не надо представлять все таким образом, что все большевики были нигилистами. Ничего подобного. Ленин никогда не был нигилистом. Он говорил молодежи, что для строительства коммунизма надо впитать все самое лучшее, что было выработано за всю историю человечества. Он настаивал на том, что мы должны гордиться тем, что именно русский народ дал миру выдающихся представителей прогрессивной мысли революционного движения, и называл в данном случае Радищева, декабристов и так далее. Ленин не был русофобом. Ленин был человеком, который любил свой народ. В 1918 году (!) он подписал 50 декретов о создании научно-исследовательских институтов. Власть большевиков в это время висела на волоске, а Ленин думает о будущем, о создании научной базы – будущей Советской России.

Что касается соединения русского и советского. Этой проблемой Сталин озаботился еще в начале 1930-х годов – вскоре после смерти Покровского. Он эту проблему детально обсуждал с рядом своих соратников, в частности со Ждановым и Маленковым, несмотря на то, что Маленков был выходцем из старообрядческого анклава оренбургского казачьего войска, а Жданов был из семьи потомственных церковников-никониан. (Тогда еще шутка ходила, что в родстве у Жданова было чуть ли не половина Синода Русской православной церкви – и со стороны отца, и со стороны матери.) Его отец был профессором духовной академии, при этом человеком революционных взглядов. И сам Андрей Александрович вспоминал о том, что отец оказал очень большое влияние на его становление именно как марксиста…  Так вот именно тогда, в начале 30-х,  впервые был поставлен вопрос о необходимости формирования советского и русского патриотизма.

То есть для советского патриотизма было мало одной марксистско-ленинской теории. Нужна была историческая база. А этой исторической базой могла стать героическая борьба нашего народа с иноземными захватчиками и героическая борьба лучших представителей нашего народа против помещичье-буржуазного гнета. Сталин и другие лидеры партии помнили знаменитое выражение Маркса, что «классовая борьба – локомотив истории». Классовая борьба за освобождение трудового народа от пут эксплуатации, будь то феодальной, рабовладельческой или буржуазной, неважно.

Именно тогда была поставлена задача по восстановлению преподавания гражданской истории не только в вузах, но и во всех школах страны. Была поставлена задача написания общедоступного учебника по истории народов СССР, не только русского народа.

Работа эта заняла долгие годы, учебник был написан лишь незадолго до войны, в 1939 году. Но преподавание самой гражданской истории шло не в отрыве и не в отрицании исторического прошлого нашего народа, а в тесной связи с ним.

Напомню, что с середины 1930-х годов снимали фильмы не только о Чапаеве, Щорсе и других героях Гражданской войны. Тогда же появляется фильм об Александре Невском, о Петре I, о Богдане Хмельницком. Такой естественный сплав русской и советской истории заложил основы воспитания советского патриота. Сама война опять-таки стала экзаменом на проверку и прочность этого советского патриотизма. Ребята, рожденные в 1920–1925 годах – напомню, что на фронт последним призывом были люди, рожденные в 1927 году, – уже воспитывались именно на базе советско-русского, советско-национального патриотизма. Одно не отрицало другое. Просто был классовый подход в оценке исторических событий русской истории.

Многие русские князья, цари, полководцы, государственные деятели, чья деятельность носила объективно прогрессивный характер, были поставлены в один ряд с выдающимися представителями революционного движения, революционной мысли. О них снимали фильмы и писали художественные романы или исторические исследования.

А посмотрите на наших героев Отечественной. Как мы говорим – иконостас на груди. С одной стороны орден Ленина, орден Красного Знамени, орден Красной Звезды, и тут же орден Александра Невского, орден Кутузова, орден Суворова, орден Богдана Хмельницкого, Ушакова, Нахимова. Вот органическое соединение одного и другого, и какой это дало кумулятивный эффект и результат. Это лишний раз подтверждает гениальность Сталина не только как руководителя, но и как крупнейшего идеолога и теоретика марксизма.

Удивительный сплав единого, общесоветского и национального. Поэтому Советский Союз так и развивался гармонично.

Были ли противоречия в рамках советской государственности, в том числе национальные? Конечно, были. Но они, главным образом, носили бытовой характер. С другой стороны, надо иметь в виду, что в национальных республиках всегда присутствовала разного рода национальная шобла, которая мимикрировала под коммунистов. Например, возьмите того же Кравчука. Проследите его карьеру. Он при всех режимах сгодился – образчик политической гнили. Такие и в России сидели все эти десятилетия. Когда пришел Михаил Сергеевич, Яковлев и прочая сволочь, то их звездный час настал. Тогда они показали свое истинное лицо, в том числе и Кравчук.

Это тоже надо изучать, потому что на своих ошибках надо учиться, чтобы больше этих ошибок не допускать. У нас богатейший опыт, и надеюсь, что будущие руководители нового Советского Союза это учтут и больше подобных ошибок не допустят. Будут стоять зорко на страже подлинных интересов всех народов нашей Великой Родины, а всякого рода проходимцев будут вычищать. При Сталине же были чистки партийные, а потом от них отказались. А зря! Этот исторический опыт тоже надо брать на вооружение.

Посмотрите, как сейчас идет подбор кадров через конкурсы во всякие структуры наподобие «Будущих молодых лидеров» и т.д. и т.п. Они тяжелее одного места не держали, но уже готовы руководить целыми отраслями и губерниями. При Сталине такого безобразия не было. Человек шел по всем ступенькам своей карьеры, пускай он долго не засиживался – полгода-год, но везде показывал результат. Показал свою эффективность, показал реальный результат – шажок вперед. Если споткнулся, его поправляли, если не понимал, то с этой карьерной лестнице слетал. Было совершенно иное чувство ответственности перед самим собой.

И последнее. Недавно писал о Ленинградском деле… У нас вокруг этого тоже нагородили большое количество мифологии всякой, но я считаю, что ленинградцы получили по заслугам. Те документы, которые я читал, вопиют, что называется. Они там с катушек слетели, и Попков, и Капустин, и Кузнецов. Что Сталина возмутило, прежде всего? Даже не их игра в русский патриотизм, как обычно им приписывают, не что они ярмарку провели, а Сталина возмутило, что они покусились на святое святых его системы – на честность выборов на партийно-отчетных собраниях. Сталин эту систему в 1937 году на февральско- мартовском пленуме застолбил как обязательное условие для выдвижения партийных кадров. Выборы должны быть тайными, честными, должны отражать реальное настроение в партийных комитетах на местах, а значит, и настроение тех или иных областей, краев, республик и так далее. Это правило жестко соблюдалось.

Я посмотрел специально в работе Сушкова отчеты о послевоенных конференциях многих обкомов и крайкомов партии в РСФСР. Везде реальные цифры: сколько «за», сколько «против», сколько «воздержались», и т.д. и т.п. И центральная власть – Москва – оперативно реагировала на это. Если кто-то из секретарей обкомов и крайкомов или председателей облисполкомов получал значительное количество голосов «против», то их снимали с работы. А здесь ленинградское руководство впервые Сталина обмануло, сказало, что нас всех – Попкова, Капустина, Лазуткина – избрали единогласно. Когда поступил сигнал, что на самом деле это не так, Сталин дал команду Маленкову ехать в Ленинград и проверить, что на самом деле было. Началась проверка. Вскрылись художества, которые Сталин простить не мог.

Система сталинской подготовки, подбора и отсеивания кадров была сломлена Хрущевым. Это погубило Советский Союз. Если бы система, созданная Сталиным в 1937 году, была сохранена, не разрушена Хрущевым, такие уроды, как Горбачев, никогда бы не оказались во главе партии. Это тоже урок, который мы должны извлечь.

В. ЧИКИН: – Огромное спасибо вам, Евгений Юрьевич! Очень интересно! Много нового узнает читатель.

Е. СПИЦЫН: – Вам большое спасибо, что уделили время. Я вас уважаю и ценю за вашу несгибаемую позицию.