Интеллигентам Запад дал приказ...

Откуда взялась монополия на слово у либеральных "властителей дум"

ЯРМАРКА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ NON/FICTIO№24 В ГОСТИНОМ ДВОРЕ. ФОТО: АНДРЕЙ НИКЕРИЧЕВ / АГН

АНДРЕЙ ПЕРЛА

Политический консультант, журналист

Книжная выставка non/fiction в очередной раз оказалась в центре скандала – туда не допускают книги историка и публициста Егора Холмогорова. Но проблема либеральной цензуры гораздо шире и глубже, чем "приключения" книг отдельного автора.

Писатель Егор Холмогоров написал в своём авторском телеграм-канале о попытке принять участие в "книжной выставке интеллектуальной литературы" non/fiction:

«Издательства, представлявшие мои книги, просто не допускались, а когда с моими книгами приехало издательство – традиционный многолетний участник ярмарки, то в его адрес начались уже прямые угрозы, "за Холмогорова".»

Холмогоров называет non/fiction "институтом либеральной гегемонии в нашем обществе" и обвиняет либералов в том, что они

«… считают себя вправе отказывать в присутствии тем или иным издательствам и изданиям по чисто идеологическим мотивам, то есть произвольно "включать" или "исключать" те или иные категории и слои в число "признанных интеллектуалов". Причём в 90% случаев эта цензура работает только в одном направлении – в виде исключения тех, кто может быть отнесён к консервативному, националистическому направлению.»

Даже не будучи поклонником творчества Егора Холмогорова – он не червонец, чтобы всем нравиться, – с пафосом его высказывания трудно не согласиться. Более того. Трудно не заметить в происходящем повод для более общих рассуждений, чем дискуссии про отдельные выставки или книги.

Выставка интеллектуальной литературы non/fiction и скандал вокруг неё – не более чем частный случай явления, которое называется "русская интеллигенция".

https://tsargrad.tv/articles/totalitarizm-na-knizhnoj-jarmarke-kak-vydavlivajut-nerukopozhatnyh-avtorov_172129

В последние лет сорок это словосочетание сделалось синонимом чего-то хорошего, едва ли не обозначением каких-то "титанов духа". Люди среднего возраста хорошо помнят, как это происходило, как поднимали на щит в перестроечной прессе вроде бы образцового интеллигента академика Дмитрия Лихачёва. Интеллигенты узурпировали право на интеллектуальные профессии – от актёрской до преподавательской, от писательской до научной. Признаваться, что, будучи журналистом или историком, политологом или врачом, школьным учителем или инженером, не считаешь себя интеллигентом, стало просто страшно. Чревато остракизмом.

Однако если остракизма со стороны либералов не бояться, то стоит сказать: исторически, со времён даже не "западников и славянофилов", а царя Ивана Грозного и князя Курбского сложилось так, что квалифицирующий признак русского интеллигента – измена Родине. В России можно быть либо интеллигентом, либо патриотом.

Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, кого интеллигенция в разное время числила "своими", а кого не признавала. Скажем, почему Лесков не вошёл в пантеон великих писателей? Да потому, что был недостаточно антигосударственным. Не Щедрин. Почему среди кумиров русской интеллигенции нет ни одного философа – в то время как русская философия знает Соловьёва, Леонтьева, Бердяева, Флоренского? Почему даже Льва Толстого, по слову Плеханова, принято у интеллигентов признавать лишь "отсюда и досюда"? Да всё потому же: интеллигент в России может быть только антироссийским, антирусским.

С другой стороны, каждому, кто желает оставаться патриотом, приходится время от времени отрицать свою принадлежность к интеллигенции.

Вспомним Льва Гумилёва с его "я не интеллигент, у меня профессия есть".

Интеллигенция в России – социальный слой (к счастью, довольно тонкий, к счастью же, не тождественный интеллектуалам или, тем более, просто образованным, воспитанным людям), принципиально враждебный по отношению к государству. И служащий Западу, в том числе и государствам Запада, а в первую очередь – самым модным в настоящее время там разрушительным идеям. Было время, интеллигенты "резали лягушек" и заявляли, что "Рафаэль гроша медного не стоит". Было время, становились социал-демократами и создавали "Союзы борьбы за освобождение рабочего класса". Было время, клялись "правами человека" – до сих пор ими и клянутся, только права признают за кем угодно, кроме русских патриотов. По отношению к этим последним вообще всё можно – можно вводить цензуру, например, невзирая на клятвы в верности "свободе слова". Не только об отдельных авторах речь. Вспомним, что сказали либералы по поводу запрета вещания Царьграда на платформе YouTube? Ничего не сказали? Почему мы не удивлены?

https://tsargrad.tv/articles/blokirovka-cargrada-tolko-nachalo-glavnyj-udar-gotovitsja-vnutri-strany_269977

Потому что в любые времена интеллигенты считают, что "патриотизм – последнее прибежище негодяев". И ставят знак равенства: патриот = негодяй.

"Нон-фикшн", или как там её, – это просто один из смотров русской интеллигенции нынешнего извода и созыва. Поэтому там находится место безобразным и безумным девочкам, создательницам "фем-дачи". Как же, моднейшие западные тенденции на скудной русской почве. И там не находится места Егору Холмогорову.

Ещё раз – тут дело не в том, плох или хорош Холмогоров. Дело в том, что ни он, ни автор этих строк, ни вообще ни один патриот не может принадлежать к социальному слою под названием "интеллигенция". К сословию изменников Родины. К наследникам Курбского, Власова, Краснова и Даниэля с Синявским. Писатель или инженер, учёный-историк или учёный-физик, сколько бы "двойных строф" ты ни знал, как бы глубоко ни был погружён в любую из наук, ты не интеллигент, пока ты служишь России.

Беда в том, что исторически, опять же – с Радищева, который, как известно, бунтовщик хуже Пугачёва, – интеллигенция располагает в России чем-то вроде интеллектуальной монополии. Точнее, правом определять, кто великий и кого следует помнить. Не абсолютным – явного патриота Пушкина сбросить с парохода современности не удалось, хотя попытки были, и не раз, – но всё-таки очень значительным.

Интеллигенция присвоила себе право определять, кто тут культура, философия – и кто тут интеллектуальные авторитеты. После катастрофы 1991-1993 годов это право стало, кажется, почти абсолютным. У власти интеллигенция продержалась недолго – но надолго вписала себя в правители. Русское общество, по словам самих интеллигентов, патриотичное на 86%, вынуждено считать, что не патриоты, а интеллигенты – "соль земли".

"Нон-фикшн" с точки зрения реального влияния на настроения народа – событие совершенно ничтожное. Но с точки зрения анализа происходящего в государстве – показательное. Враг государства и народа правит бал в прямом смысле в самом центре столицы великой страны, вот что он такое.

И вопрос не в том, можно ли заставить организаторов этого бала показывать книги Холмогорова. А в том, когда уже государство Российское возьмётся за ум и сделает – из желания сохраниться и сберечь народ от вражеской пропаганды – с русской интеллигенцией то, что с ней сделать следует. Место князя Курбского – в Польше, а не в Гостином Дворе.