Валькирия революции: ч

Я пишу о людях, чей #образ_отражен_в_искусстве. Лариса Рейснер — одна из тех ярких женщин, которые, как магнитом, притягивают к себе мужчин, из тех, кто может позволить себе любые выходки, будучи уверенной в своей неотразимости и правоте, кто совершает порой гнусные вещи, но с самым уверенным видом, всегда оставаясь победительницей, обожаемой и прощаемой. Удивительная, в общем, была женщина.

В 1915 году Василий Шухаев создал ее портрет в стиле художников Северного Возрождения, изобразив Ларису в черном платье с книгой в руках. Она тут юная и серьезная, а фон за ее спиной напоминает крылья падшего ангела.

Василий Шухаев. "Лариса Рейснер"

Есть картины и других художников, запечатлевшие ее облик, но странно, что ни в одной из них она не показана просто как женщина, как красавица, перед победительным обаянием которой не могли устоять ни знаменитые поэты, ни пламенные революционеры, не говоря уже о менее харизматичных личностях. Нет, картины показывают ее в кожаной тужурке, с портупеей через плечо или с патронтажем на поясе, короче — в образе комиссарши, неистовой пленницы идеи, готовой убивать и умирать за революцию.

Не знаю, готова ли была Лариса умирать, но чужие жизни для нее, судя по всему, мало что значили. В этом плане очень показательна картина Алексеева-Гая. Тут Лариса стоит с гордым видом, с наганом в руке, и видно, что она, не думая, пустит его в ход. 

Григорий Алексеев-Гай. "Комиссар" (Портрет Ларисы Рейснер, или "Песнь о красной девице-соколице"). 1920-е. Картина украдена из Псковского музея.

Меж тем девочка родилась в остзейской баронской семье, а с материнской стороны имела родство с семьей Хитрово и Сухомлиновых. Когда ей было 20 лет (то есть в 1915 году, к которому относится портрет Шухаева), ее отец задумал издавать журнал «Рудин». Издание просуществовало не более полутора лет, но было замечено. Во всяком случае, Александр Блок назвал его «грязным, но острым». Так вот, Лариса помогала отцу вести этот журнал, писала туда стихи и прозу. 

Ее вообще тянуло в богемную среду, так что, став автором декадентского журнала, она решила, что пора предаться всему тому, к чему тянул ее темперамент. 

Фомин В.

"Портрет Ларисы Рейснер", 1960.

Выкрасив губы синей помадой, одевшись весьма экстравагантно, Лариса приземлилась в популярном кабаре «Привал комедиантов», где собирался тогдашний цвет декаданса. Тут ее и увидел Николай Гумилев, сказавший о ней в первый день две фразы — сперва: «Очень красива!», а потом, когда она прочла свои стихи: «Но бездарна». Гумилев тогда был офицером действующей армии и пока еще мужем Анны Ахматовой, но, правда, чисто номинально. Красота Ларисы Рейснер оказалась сильнее ее стишков, и Гумилев увлекся девушкой.

Впрочем, он был не единственным, кого Лариса сразила в самое сердце. В нее были влюблены и Сергей Есенин, и Борис Пастернак.

Лариса Рейснер.

Вращение в среде богемы вскоре уступило место новому увлечению — революции. После Октябрьского переворота Лариса сблизилась с руководителями новой власти и, прежде всего, с Троцким. Сперва она помогала Луначарскому спасать Эрмитаж. Казалось бы, это дело подходило энергичной девушке, любящей искусство. Но потом вид ее деятельности резко изменился. Внезапно 23-летняя Лариса стала комиссаром разведывательного штаба 5 армии и с головой бросилась в пучину боевых действий.

Как-то в поезде она познакомилась с видным большевиком Федором Раскольниковым и стремительно вышла за него замуж. Троцкий сделал ее комиссаром Морского генерального штаба республики. Лариса обосновалась с мужем в Москве в богатом особняке и вовсю пользовалась всеми привилегиями высшего большевистского сословия. 

Лариса Рейснер

Потом судьба сделала еще один кульбит — они с Раскольниковым уехали в Афганистан завязывать дипломатические отношения. Все это время Лариса не забывала заводить страстные романы. Вернувшись в Россию, она помогала ЧК арестовывать тех, кто не нравился Советской власти. Теперь роскошную жизнь она вела уже с Карлом Радеком, Раскольников был забыт. Лариса продолжала писать и поддерживала приятельские отношения с поэтами и писателями. Вместе с Радеком она поехала в Гамбург в качестве корреспондента. Журналистские очерки ей удавались лучше, чем стихи.

Она умерла от брюшного тифа в 30 лет, оставив после себя длинный шлейф неоднозначных пересудов о своей короткой, но полной приключений, жизни.