Что сейчас на самом деле происходит в Эфиопии? Кто против кого воюет и почему?

Ситуация с войной тигрини – очень сложная. В этой игре замешаны самые разные интересы и переменные. Если упрощать, то нынешний конфликт можно представить в качестве столкновения двух видений будущего Эфиопии. С одной стороны – видение тигрини, федеративная или конфедеративная Эфиопия, с автономными региональными государствами и с правом на самоопределение различных этнических групп населяющих эту страну – вплоть до права на сецессию. Другое видение напротив, очень централистское, пан-эфиопское, отказывающееся признать двойное гражданство, основанное на этнической базе. Это видение персонифицируется в личности премьер-министра Аби Ахмеда и его партии процветания. Этих взглядов придерживается один из компонентов общества Орома, и также – Амхара, которые исторически играли очень большую роль в новейшей истории Эфиопии и которые воспринимают себя в качестве “благородного отца” современной Эфиопии.

Также следует помнить о том, что именно в регионе Тиграй вспыхнул мятеж, сваливший предыдущий эфиопский режим после окончания холодной войны.

Фронт Национального Освобождения Тиграй управлял – не напрямую, но через коалицию этнически ориентированных партий с 1991 года и до 2018 Эфиопией. Из него вышли весьма влиятельные персонажи – например, нынешний глава Всемирной Организации Здравоохранения. В определенной степени военный успех, свидетелями которого мы являемся сегодня – следствие того веса, который имеет Фронт Национального Освобождения Тиграй в структурах федеральной армии на протяжении последних 27 лет. Большая часть офицеров федеральных сил были тигрини, и после военной операции в Тиграй в ноябре 2020 года федеральная армия значительно сократилась в размерах – в том числе и потому, что многие офицеры , многие стратеги выбрали сторону мятежа тигрини против Аддис-Абебы.

Премьер-министр Ахмед в 2019 году получил Нобелевскую премию мира за свои усилия по урегулированию конфликта с Эритреей, международные СМИ продавали его в качестве “символа новой эпохи”. Но тот факт, что уже сегодня обсуждается столкновение этих двух противоположных взглядов на будущее Эфиопии демонстрирует как быстро и негативно может меняться ситуация на Африканском Роге.

Эфиопия до последнего времени уверенно продвигалась к тому, чтобы стать региональной державой – в том числе с экономической точки зрения. Об Эфиопии говорили в качестве нового “хаба” глобальных масштабов , с ведущей ролью в производстве текстиля с низкими издержками. Сегодня важнейшие индустриальные центры Мэкэле разрушены, их сравняли с землей в результате конфликта. В чем причины этой спирали насилия? – Причин очень много. Премьер-министр Аби Ахмед проявил безрассудство, попытавшись революционно изменить также и традиционную внешнюю политику Эфиопии. Он сделал это не заручившись поддержкой гегемона в его собственной коалиции – Фронта Освобождения Тиграй. Фронт так и не смог переварить, и он никогда не был участником неожиданного процесса примирения, в результате которого возникла ось Аддис-Абеба-Асмара-Могадишо. Конечно следует учитывать, что премьер-министр Ахмед был ограничен и должен был учитывать интересы множества игроков – например Амхара. Возможно, что также и конфликт в Тиграй развивался вопреки видению и намерениям федерального правительства.

Так например, западная часть Тиграй была оккупирована в ноябре 2020 года региональными силами Амхара. Это именно тот район, который Амхара считает интегральной частью своей территории, на которую распространяется ее суверенитет. Она была аннексирована в результате военного вторжения. Амхара считает этот район основой своего благосостояния – речь идет об очень богатой природными ресурсами провинции. Через нее также открывается прямой доступ в Эритрею – и выход к берегам Красного моря. И сегодня именно амхарский компонент с крайней неохотой относится к идее какого-либо компромисса с силами тигрини, компромисса, который приведет к необходимости эвакуировать упомянутые территории.

Неизбежно, премьер-министр Аби Ахмед должен считаться с этим, поскольку от этого зависит стабильность исполнительной власти в Аддис-Абебе.

Возможно, что у тигрини много противоречащих друг другу целей. Они могут эволюционировать в соответствии с военными победами. Первоначально казалось что главной целью сил тигрини было отвоевать Западный Тиграй, с тем, чтобы получить прямой выход в Судан и таким образом гарантировать безопасность снабжения из-за рубежа. Попытки военными способами вернуть западный Тиграй не привели к выходу на границы. Более того, атаки не были направлены против Тиграй – но против региона Мара. Началось наступление на восток, и оттуда прямо в направлении на Аддис-Абебу. Оно стало следствием осознания возможности прямого свержения или, по меньшей мере, навязывания федеральному правительству самых жестких условий с тем чтобы добиться главной цели – прорыва изоляции Тиграй. Речь может идти также и об игре с целью создания тактического альянса несколько месяцев назад с другим движением мятежников – Армией Освобождения Оромо. С ним они уже сегодня могут рассчитывать на распространение своего присутствия на центральную часть Эфиопии, включая выдвижение на юго-восток региона Ахмара. Сегодня это – несомненно, один из возможных выборов тигрини.

Сегодня военный захват Аддис-Абебы, несомненно, не представляется первостепенным приоритетом тигрини. У этого есть причины. Во-первых такое вторжение столкнется с народным сопротивлением. Началась масштабная раздача огнестрельного оружия гражданскому населению – после призыва к всеобщей мобилизации со стороны регионального правительства Амхары и со стороны федерального правительства. Возможно, что целью сил тигрини является установление контроля над сетями дорог, соединяющих Аддис-Абебу с внешним миром, и таким образом, установление некой формы осады столицы, и принуждение правительства к тому, чтобы оно приняло их условия. В то же время гипотезы о компромиссе на настоящий момент трудно поддержать. Не видно , каким образом соглашение о прекращении огня может быть навязано всем игрокам. Уже упомянутые вооруженные силы региона Амхара преследуют цели не совпадающие с линией федеральной администрации. Возможное прекращение огня между федеральными силами и тигрини может привести к углублению уже существующих противоречий между Амхара и Оромо.

Также большую роль играет политический баланс в регионе Афар на северо-востоке Эфиопии, на границе с Эритреей, и прежде всего, отношения Афар с Сомали. Учет этих отношений также совершенно необходим для понимания нестабильности в еще одной стране – Джибути. Там меньшинство Афар на протяжении нескольких месяцев устраивает демонстрации, в некоторых случаях насильственные против сомалийского большинства и президента Джибути Исмаила Омара Гуллеха. Если же напротив, говорить об Эритрее, то правительство этой страны твердо поддерживает премьер-министра Аби Ахмеда. Эритрея сегодня слишком близка к Амхара именно из-за захвата Западного Тиграй, это дает надежду восстановить некое подобие сети дорог юг-север. Эта сеть откроет Эфиопии доступ к Красному морю – через бывшую итальянскую колонию. Существует ли риск того, что Эритрея ввяжется в конфликт? – Правильнее говорить о распространении конфликта на эритрейский театр – поскольку Эритрея уже совершила военную интервенцию в Тигрей в ноябре 2020 по запросу федеральной администрации. С учетом того факта что сегодня эритрейские солдаты находятся на территории Тигрей или оккупируют приграничные районы, в случае победы сил тигрини они могут обратить оружие против Эритреи – с тем, чтобы вернуть контроль над территориями, которые сегодня контролирует эритрейская армия. Но обсуждая эту перспективу не следует забывать о том, что сецессионистское течение в Тиграй может заговорить о независимости, и это движение набирает все большую силу внутри Фронта Освобождения Тиграй. В случае независимости Тиграй или даже очень широкой автономии, появление в Асмара режима, союзного Мэкэле, режима, предоставляющего Тиграй выход к морю будет иметь фундаментальное значение для будущего политического проекта тигрини.