Гипертрофированный

   Кабинет начальника особого отдела полковника Евгения Михайловича Рубцова. Стол, стулья, сейф, ВЧ.

   Полковник, сидя за столом, пристально смотрит на капитана Родионова Сергея Ивановича, который, вытянувшись в струнку, стоит перед столом.

- Пришло время, - говорит Рубцов, - написать представление о присвоении Вам звания майора, - полковник умолкает, взгляд блуждает по лицу капитана, никакой реакции, застывшее, словно высечено из камня, Рубцов вздыхает, - но я не могу это сделать. – Он разводит в сторону руки. – Вернее не хочу писать.

- Ну, - бормочет Родионов и стопорится.

- Вы что – то хотели сказать, - раздражено бросает полковник.

- Никак нет.

- Понятно, - цедит полковник. – А почему Вы не спрашиваете, по каким причинам я не хочу написать представление?

   Капитан недоумённо передёргивает плечами, бормочет что – то непонятное и чувствует, как по спине начинает бежать холодный пот. Вначале струйкой, а потом накрывает его с макушки до пят.

- Ну, - тянет капитан.

   Полковник ждёт, капитан молчит. Рубцов срывается и со злобой бьёт кулаком по столу, который слегка подпрыгивает и успокаивается.

- Вас не интересует повышение? Предпочитаете всё время в капитанах ходить?

   Родионов топчется, вытирает пот со лба и ни слова.

- Тогда я Вам скажу, - с ещё большей злобой бросает полковник. – У Вас слабая агентурная сеть. Десять агентов.

- Пятнадцать, - шепчет капитан.

- Я лучше Вас знаю, сколько у Вас агентов - наседает полковник. – Десять.

   Он не отрывает взгляд от Родионова, что тот скажет. Ни звука.

– Так, - цедит полковник. – Молчите. Продолжим. Вы сорвали нашу операцию «Кантор».

- Я в ней не участвовал, - бледнеет Родионов.

   Его начинает лихорадить.

- Вы просто забыли, - повышая голос, бросает Рубцов.

- Ну.

- Что нукаете. Сорвали. Мало того. Мне известно, что Вы напиваетесь вечером и всё рассказываете жене о своей работе.

- Это.

   Родионов замолкает.

- Вот поэтому я и не могу написать представление, - заключает полковник. – Идите.

- Слушаюсь, - говорит капитан, отворачивается и направляется к двери.

- Майор, - голос полковник бурлит так, что дребезжат окна. – Стойте.

- Я капитан, товарищ полковник, а не майор, - шепчет Родионов.

- Нет. Вы не капитан. Вы майор. Чёрт Вас возьми, - взвивается полковник. -. Я уже давно написал представление, и Вам присвоили звание майора. Почему Вы такой Сергей Иванович. Всё, что я говорил Вам сейчас вранье, и Вы его проглотили. Ни одного стоящего слова от Вас не услышал. Почему Вы гипертрофированный?

- Я же капитан, а Вы полковник, - шепчет Родионов.

- И что? Нужно уметь защищаться майор Сергей Иванович перед начальством. Драться. – Полковник чувствует беспомощность взвинтить Родионова на горячее слово и машет рукой. - Идите.

   Родионов уходит. Полковник встаёт и начинает нервно ходить по кабинету.

- Отличный оперативник, цены нет, а в наше коррумпированное бизнесом время, профессионалам дела, знающим свою работу до мельчайших подробностей, - вздыхает полковник, - быть гипертрофированным это самоубийство.

   Полковник подходит к окну, видит на ступеньках сгорбившегося Родионова и понимает, что майору уже не выпрямиться.